Вера Школьникова - Выбор Наместницы

• Название: Выбор Наместницы
• Автор: Вера Школьникова
• Издательство: М.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93556-914-3

Мир Сурема. Мир, в котором Магия тысячелетия назад победила научный Прогресс. Мир, в котором огромной империей правят Наместницы от имени давно уснувшего короля-эльфа, мир, не знающий изменений. Но рано или поздно всему приходит конец, и сотрясаются сами основы мироздания. Аред Проклятый, Аред Восставший, бог Познания, рвется из солнечной ловушки, верные лорды поднимают мятеж, непорочная Наместница, добродетельная супруга каменного короля устраивает личную жизнь... А в семье герцога Суэрсен рождаются необычные близнецы, один из которых может спасти мир, а второй – погубить. Но кто из них кто?

---

Ванр побледнел: проклятье, ну что за невезение! Так глупо попасться, в первом же замке! А герцог продолжал, все тем же бархатным голосом:

– Самое печальное в безумствах молодости – это неумение просчитать последствия. У бедной девушки нашли любовные письма, о чем, несомненно, немедленно доложили наместнице. Однако вместо подлинного виновника наказаны вы, причем месяц спустя после несчастья. И сразу после этого досадного пришествия вы приезжаете в мой замок, переписывать библиотеку. Согласитесь, все это в высшей мере странные совпадения.

– Ваше сиятельство, – Ванр лихорадочно искал подходящее оправдание, – я могу говорить лишь за себя. Откуда мне знать, по каким причинам наместница принимает решения? Поверьте мне, я служил ей три года – это непредсказуемая женщина. Я знаю только одно: все, что она делает, направлено на благо государства. И если ее величество считает, что для блага государства нужно обвинить меня в том, что сделал друг вашего сына – я склонюсь перед ее решением и исполню ее волю. – Он с торжеством посмотрел на герцога: ну, что ты теперь возразишь?

– Очень благородно и похвально. Я, опять-таки, не сомневаюсь, что вы исполняете волю наместницы. Просто я хочу знать, в чем она заключается.

– Все, что я знаю – в моих бумагах. Я действительно должен просмотреть книги в вашей библиотеке, составить опись и, с вашего позволения, купить или переписать те из них, которые в списке Хранителя, ничего больше, – Ванр намеренно подчеркнул это «ничего», – в мои обязанности не входит. И не думаю, что наместницу интересует в вашем замке что-либо, кроме книг. У вас ведь нет никаких секретов от нашей госпожи, не так ли?

– На данный момент – нет, но если вы и дальше будете придерживаться этой версии – могут появиться. Меня не устраивает история, что вы сейчас рассказали. Я понимаю, что вы не готовы вот так сразу предать доверие своей хозяйки, тем более, что это может оказаться небезопасным, но узнает ли наместница о вашей откровенности – это еще вопрос, а я могу решить вашу участь здесь и сейчас.

– Вы что, угрожаете мне?

– Подумайте сами: если вы, как вы утверждаете, всего лишь мелкий чиновник, попавший в опалу при дворе, я могу съесть вас на ужин, и никто не обеспокоится. У нас в лесах, знаете ли, разбойники безобразничают, и никакой Ванр Пасуаш в мой замок не приезжал, по дороге сгинул.

– Вы не посмеете!

– Я не посмею, если буду твердо уверен, что это не сойдет мне с рук, если буду точно знать, что вы не лишились высокого покровительства, и наместница не простит вашу смерть. Согласитесь, в ваших интересах убедить меня в этом. Только не пытайтесь лгать, у меня хорошие источники при дворе.

Ванр оцепенел в кресле. Если он не найдет убедительного объяснения – герцог с него шкуру живьем снимет. Энрисса потом повторит ту же процедуру с самим герцогом, но Ванру от этого легче не станет. А если он расскажет герцогу про книгу – шкуру с него спустит уже сама Энрисса. Надо стоять на своем: ничего не знаю, ничего не понимаю, пытать его герцог не посмеет, вдруг окажется, что Ванр действительно важная особа, не отпустишь же его изуродованным, да и на разбойников это уже не спишешь. Погрозит-погрозит, да и отстанет, главное, не поддаваться страху:

– Сожалею, герцог, но я ничем не могу развеять ваши сомнения.

– Да, действительно жаль, я надеялся, что вы проявите большее благоразумие, – герцог позвонил в колокольчик, вызывая слугу:

– Проводи господина в его комнату.

Ванр сдержал торжествующую улыбку: в комнату, а не в подземелья. Ничего этот старый лис с ним не сделает. Он коротко поклонился на прощание и последовал за слугой. Учитывая обстоятельства, не стоит задерживаться в этом замке, несколько дней на библиотеку – и назад, в столицу. Оказавшись в своей комнате, он с удивлением обнаружил, что на окне появилась массивная решетка, вторым неприятным сюрпризом оказался звук задвигающейся щеколды. Он подбежал к двери, толкнул ее со всей силы плечом – та даже не шелохнулась.

* * *

Страха не было: подержат под замком несколько дней, потом все равно выпустят, не замуруют же его здесь. Ванр скинул сапоги и вытянулся на кровати – после сытного ужина тянуло в сон. Когда он проснулся, солнце заглядывало в окно сквозь решетку. Вот всегда так: когда путешествуешь, льет как из решета, а стоит оказаться под крышей – тут же замечательная погода, так и хочется выйти, погреться на последнем осеннем солнышке. Но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Ванр отбил себе кулаки, колотя по плотному дереву. В комнате не осталось ни капли воды, а ночной сосуд, несмотря на плотную крышку, отчетливо напоминал о себе из-под кровати, и, самое главное – Ванр хотел есть. На его взгляд шутка затянулась. Через некоторое время в комнату вошел незнакомый слуга, точнее будет сказать – протиснулся, поскольку с трудом вместился в дверной проем, молча поставил на стол кувшин с водой, забрал горшок и ушел, вскоре вернувшись с пустым сосудом, но, против ожидания Ванра – без завтрака. Чиновник возмутился:

– Э, любезный, если уж меня не пускают на кухню, так принеси завтрак сюда. И побыстрее!

Здоровяк только хмыкнул:

– Не велено. Если вы говорить изволите – приказано кормить. А нет – так нет, – и он закрыл за собой дверь.

Ванр сел на кровать и обхватил голову руками. Его собираются уморить голодом! Самая надежная пытка – и мучительно, и следов никаких, и не пожалуешься потом, если выпустят. Это же стыда не оберешься! Нужно что-то придумать, но голова упорно отказывалась работать на пустой желудок. Поначалу вода помогала обмануть бурчащий живот, но к вечеру он уже не мог думать ни о чем, кроме еды. Страх перед голодом оказался во стократ страшнее самого голода. Умом Ванр понимал, что за день голодовки ничего страшного с ним, здоровым крепким мужчиной, не случится, но рассудок оказывался бессильным перед паникой пустого живота. Все же он сумел взять себя в руки, призвав на помощь опыт голодных лет службы, а к утру даже задремал. Но на следующий день опыт уже не помогал: даже в самые тяжелые времена у него был хлеб, а если уж совсем прижимало, можно было напроситься на обед к сестре, хоть там и кусок поперек горла становился. Он едва дождался прихода слуги с водой и кинулся к нему, протягивая золото:

– У меня есть деньги, ты можешь принести еду, никто не узнает!

– Не велено, – невозмутимо ответил парень и скрылся за дверью.

Второй день голодовки дался Ванру еще тяжелее первого. Тупое нытье в животе мешало сосредоточиться, вода уже не помогала, а только вызывала рвотные спазмы, еще сильнее сотрясая пустой желудок. Он понимал, что долго не выдержит. Да какое там «долго», еще чуть-чуть и он просто умрет, и слава богам! Только теперь он понял, что означает настоящий голод – это не черствый кусок хлеба, который приходится есть всухомятку, украдкой от благополучных сослуживцев, и не дразнящие ароматы из харчевен, а кружащаяся от слабости голова, мерзкое ощущение тошноты под ложечкой и обжигающий душу страх. Но он все еще мог терпеть, слишком стыдно было сдаваться.

Третий день он провел на кровати, скуля от голода, как слепой котенок, оставшийся без матери, под вечер затих, сжавшись в комок на кровати, и тихо всхлипывал сквозь зубы. Боли не было, тупое нытье в животе вполне можно было перенести, но разум больше не мог сдерживать требовательный голос желудка: «Есть! Есть! Немедленно! Иначе – смерть!» Голова отказывалась работать, он никак не мог придумать убедительную ложь для герцога, даже зная, что от этого зависит его жизнь. Все, о чем он мог думать: если рассказать – ему дадут поесть. Если в первые два дня он еще испытывал стыд от одной только мысли, что предаст только потому, что хочет набить брюхо, то к концу третьего остался лишь страх. Страх перед неминуемой смертью, медленной, неизбежной, выедающей его изнутри. Когда-то он слышал, что человек может прожить без пищи месяц, прошло всего три дня, и страшно было подумать, сколько еще дней и ночей отделяет его от конца. Нет, пусть будет, что будет, а его боги слепили не из той глины, из которой получаются герои, а может, не в той печи обжигали. Когда утром пришел слуга, Ванр скорее простонал, чем произнес, что согласен переговорить с герцогом.

Герцог не торопился, позволив Ванру полностью насладиться плодами своего упрямства, но и не заставил пленника ждать слишком долго, не дай боги, вспомнит, что он мужчина и передумает. Войдя в комнату, он с удовольствием посмотрел на упрямца:

– Добрый вечер, господин Пасуаш. Вы великолепно выглядите! Такая интересная бледность и загадочные круги под глазами – все придворные дамы были бы у ваших ног. – Он подвинул к кровати стул и уселся так, чтобы лучше видеть бледное лицо чиновника, – Итак, вы готовы удовлетворить мое любопытство?

– Да, только умоляю вас, это должно остаться тайной! Наместница уничтожит любого, кто узнает!