Айя Субботина - Время зимы

• Название: Время зимы
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Здесь нет эльфов и гномов, нет полуросликов и вампиров, орков и темных эльфов. В мире Эрбоса живут люди — отважные и трусливые, богатые и бедные, бесчестные и благородные, короли и мясники. Дасирийская империя готовится к великому событию — семилетнюю императрицу Нинэвель готовы отдать в жены "рхельскому шакалу" Шиалистану. Но что случится, если дасирийской знати не угодно, чтоб на трон сел чужестранец? Что станет, если окажется, что императрица вовсе не императорской крови? И по Эрбосу поползет слух, что прекрасная, но много лет назад пропавшая дасирийская принцесса Сиранна Потерянная, оставила в далеких землях наследника? Арэн из рода Шаам едет в Северные земли с тайным поручением от дасирийской знати. Что скажет владыка Севера на предложение, сокрытое за семью печатями?

---

После того мысли покинули ее голову, тело сделалось беспомощным как балаганная кукла без кукловода. Сколько минуло времени — оставалось лишь догадываться.

"Прости… Я не смог стать крыльями…"

Хани узнала голос. Узнала бы даже будь он тише подземного ручья, дальше звезд в небе.

"Талах?" — спросила мыслями, боясь услышать ответ.

"Отвези меня в Сьёрг, колдунья Севера" — отвечал голос. Спокойный, неживой, лишенный всяких оттенков, будто сплошное серое марево, заполонившее собою тьму вокруг. — "Положи под стенами храма Скальда, чтоб я смог стать вечным защитником Артума".

Она открыла глаза.

— Нет, — ответила в полный голос. И повторила снова и снова, пока горло не охрипло от крика.

Чьи-то руки подхватили ее и унесли прочь с поля боя. Она не сопротивлялась.

Не нашлось в глазах слез, не нашлось в сердце слов, чтоб проститься. Хотелось снова закрыть глаза и встретить темноту. Так и сделала. Только теперь в ней стало слишком людно. Крики, стоны, плачь, мольбы донести последние слова. Духи умерших сразу взяли Хани в кольцо. Их голоса слились единою рекой, сошлись потоком и накатили так же неудержимо, как горная река в час таянья снегов.

— Не трогайте меня, уходите, все, — просила она, отчаянно стараясь вырваться из крепких рук того, кто уносил ее все дальше от могильника, которым стало место притихшего сражения.

— Молчи девочка, во имя всех богов Эрбоса — молчи, — отвечал голос над головой.

То был Берн. От него пахло кровью и смертью.

Голоса же не умолкали. Они перестали просить, только требовали, перекрикивая друг друга, будто голодные дети круг матери с одним сухарем. "Я не слышу вас", — как заклинание повторяла Хани. Почему они не замолкнут на веки, не покинут ее головы?

В словах потонули и речи Талаха. Девушка силилась вспомнить, как не почуяла того мига когда он нуждался в помощи, когда нужно было во что бы то ни стало оказаться рядом с тем, кому обещала единение под брачные молитвы?

— Как она? Цела?

Средь шумящих духов, звонкий голос Миэ показался спасительной нитью, за которую Хани с радостью ухватилась. Миэ оказалась рядом, едва Берн опустил Хани на ноги.

— Ты в порядке? — Обеспокоенно переспросила Миэ и девушка поздно поняла, что вся с головы до пят в крови и черной скверне шарашей.

— Да, кажется. — Она не чувствовала собственного тела, руки и ноги стали ледяными и в животе будто угнездилась тяжелая холодная змея.

— Вот и молодец, — волшебница как-то неумело, по-матерински потрепала ее по голове, всеми силами вытягивая улыбку.

Хани вдруг вспомнила, как Миэ явилась к ней в видении. Тогда, в Браёроне, когда фергайры привели ее к Конунгу одурманенную зельями, у нее было видение. Странно, что теперь оно сделалось таким ясным: Миэ, черненый солнцем жрец, Арэн из рода Шаам… Не было лишь неприятного чужестранца.

Хани осмотрелась — рядом топтался жрец, весь ссутуленный будто под тяжкой ношей.

— Ты обещала показать мне карг, девочка, — напомнила волшебница, изящным движением поправила взлохмаченные кудри и, увидав как пристально она на нее глядит, переспросила: — Что такое?

Ответить Хани не успела.

Прямо к ним шла процессия. Четверо воинов, во главе с Фьёрном, несли мертвеца, положив его на накидку. Девушка сразу узнала его, хоть лицо владыки Северных земель стало бледным, точно покрытое меловыми белилами. Стоило воинам положить тело павшего Конунга, как к ним рванулся Берн. Впервые Хани видела на лице всегда угрюмого Берна столько боли. Однако с губ Берна не сорвалось ни звука. Он не может дать клятвы кровавой мести, подумала Хани, и отвернулась.

Началась суматоха. Всяк спешил отдать Конунгу дань уважения, преклонить колени и почтить его смерть молитвами. В начавшейся скорби, ей была отведена скудная роль. После, когда настанет час предать ритуальному огню тела мертвых воинов, именно она поднесет факел и проводит их в царство Гартиса поминальной песней. Но до тех пор пройдет немало времени, прежде чем утихнут рыдания по погибшему правителю.

Хани долго блуждала меж тел. Она со странной холодностью глядела на изувеченные тела молодых и старых воинов. Небо моросило дождем. Может то были слезы Скальда, что горевал по стольким детям, что нынче спустятся в царство Гартиса. Средь них не было легендарных воителей, тех, что были достойны пировать в чертогах Бессмертного легиона. Может статься, Торхейм тоже пойдет разом со всеми прямиком в огненную реку Гартиса.

Хани искала шамаи. Она бродила средь поля, не видя пути, пугала воронье и стервятников, что уже вовсю пировали на костях. Только когда наткнулась на низкий злой рык, сморгнула пелену в глазах и увидала Эрика. Тот по-прежнему был в звериной личине, весь лохматый и иссеченный ранами. Хани шагнула к нему, но зверь предупреждающе зарычал, ощетинился, шерсть на загривке встала дыбом.

Позади волка лежал Талах. Глаза шамаи смотрели ввысь, губы странно сложились в горькую полуулыбку. Он будто даже после смерти отчаянно стремился в небо, где облака стали ему второй обителью.

Хани мелко задрожала, шагнула вперед. Волк снова зарычал, теперь злее и тише, припал к земле — того и гляди прыгнут. Она не слышала, отмела прочь всякий страх. Страх был там, где впереди застывший навеки, лежал Талах.

Кажется, волк прыгнул. Девушка не сразу поняла, как оказалась на земле, придавленная чьим-то коленом к мертвецу с раскроенной головой.

— Так я и знал, что никакой ты не волк, — голос принадлежал Рашу.

Чужестранец тронул ее за плечо, потянул, безмолвно предлагая подняться. В другой его руке Хани заметила лезвие — короткое и волнистое, точно змея. Волк стоял в стороне: широко расставив лапы и клацая зубами, оборотень всем видом показывал, что готов разорвать и чужака, и ее саму. Да и всякого, кому станет смелости сунуться к телу его брата.

— Пес. И несет от тебя псиной, как от шавки побитой, — продолжал подзадоривать волка Раш, и смачно плюнул в его сторону.

Хани не понимала, зачем ему дразнить и без того обезумевшего шамаи, но в этой схватке, если ей суждено случиться здесь и сейчас, девушка заняла сторону Раша. Во что бы то ни стало, всякой ценой, какую богам будет угодно затребовать, она получит Талаха, хоть бы после его смерти.

— Отойди, — попросила она, слабо веря, что Эрик способен сейчас на сострадание, — Талах просил меня забрать его и предать земле под стенами храма Скальда. Дай свершиться его воле.

Не было похоже, что волк собирается отступать. Но и нападать шамаи не спешил. В девушке вспыхнула надежда — удалось ли достучаться до человеческой личины под шкурой зверя? Хани шагнула вперед, но чужестранец чуть не силой оттолкнул ее себе за спину и, будто играючи, повертел мудреную рукоять кинжала меж пальцами, да так ловко, что лезвие будто завертелось волчком. Она хотела сказать ему, чтоб не смел соваться туда, где и без него хлопот хватает, но не успела.

Волк выпрямился, становясь на задние лапы, и напал. Неожиданно, словно нарочно водил их за нос показным спокойствием. Хани услыхала только громкий щелчок, с которым челюсти оборотня сошлись, но поймали не плечо Раша, а лишь воздух. Тот вовремя отскочил, и, пока зверь целил лапами в нее, засадил змеистый кинжал прямиком в клокастый бок.

Оборотень громко заскулил — нарочно ли, или нет, но чужестранец попал прямиком в то место, откуда уже торчал обломок черной стрелы. Зверь покачнулся. На какое-то время в нем будто проснулся человек — лапа прижалась к больному месту, когти неумело пытались достать кривое жало, но тщетно.

— Не стой, как каменная! — Прикрикнул Раш.

Он был уже рядом. И как только успевает, зачем-то подумала Хани, глядя на страдания шамаи. Ее руки сами зачерпнули магии. Один за другим сгустки полетели в оборотня, гоня его прочь. Зверь припадал на переднюю лапу, оставляя по себе новый кровавый след на телах. Алая дорожка окропила лицо Талаха. Как издалека девушка услышала собственный тихий стон.

— Забираем твоего покойника и уходим. — Раш грубо тряхнул ее, дожидаясь, когда девушка повернет глаза в его сторону и продолжал трясти до тех пор, пока Хани не кивнула, мол, поняла.

После взвалил на себя шамаи, несколько раз громко выругавшись. Он почти вдвое согнулся под тяжестью тела, но все ж кое-как тащил Талаха прочь с поля битвы. Хани послушно шла за ним, отчего-то неотрывно глядя лишь на ладонь мертвеца — пальцы посинели, потеряли гибкость, того и гляди обломаются.

Когда чужестранец таки дотащил Талаха до лагеря, там уже сооружали погребальный помост для Конунга.

— Хвала богам, — перед ней вырос какой-то мужчина в одеждах служителя Скальда. — Фергайра, там много раненых. Раны их глубоки и в них уже попала черная кровь шарашей. Пока не стало худо — хорошо бы поглядеть, кого еще можно спасти.

— Мне нужно очистить тело славного шамаи, — ответила она, смахнув руку назойливого жреца.