Лавейл Спенсер - Горькая сладость

• Название: Горькая сладость
• Автор: Лавейл Спенсер
• Издательство: АО Издательство «Новости»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7020-1014-0

После трагической гибели мужа Мэгги впадает в глубокую депрессию. По совету врача она возвращается в город детства, где когда-то была счастлива, и встречает там свою первую любовь. Старое чувство вспыхивает с новой силой. Но Эрик Сиверсон женат. Путь к счастью оказался долгим. Но они оба одолели его во имя своей любви.

Истинная любовь не знает преград. Ей не страшны ни боль разлук, ни людская молва, ни изощренное коварство соперницы. Мэгги Стерн и Эрику Сиверсону пришлось до дна испить горькую чашу испытаний, выпавших на их долю, чтобы обрести, наконец, долгожданное счастье. «Горькая сладость» — классическая книга о любви, по стилю и сюжету напоминающая произведения Франсуазы Саган.

---

— Привет, Сюзанн, — тихо сказал Эрик.

Она все так же не мигая смотрела на него, как зачарованный кот, пока Мэгги не подкинула ее пару раз на руке и не прижалась головой к головке ребенка.

— Твой папа пришел поздороваться с тобой.

Как во сне, Эрик нагнулся, взял ребенка и поднял его до уровня глаз. Девочка повисла в воздухе и уставилась на сияющий козырек его фуражки.

— О Боже! А ты оказывается та еще штучка. Правда, весишь ты не больше, чем лосось, которого мы ловим на «Мэри Диар».

Мэгги засмеялась от переполняющего ее счастья.

— Да и по длине ты не больше лосося. — Он поднес малышку поближе, прикоснулся своим загорелым лицом к ее нежному личику и почувствовал запах кожи с детской присыпкой и мягкость ее одежонки. Он пристроил Сюзанн на руке, поддерживая спинку, прижался губами к ее шелковистым волоскам и закрыл глаза. Горло, как ему показалось, тоже перекрылось.

— А я думал, что этого никогда не произойдет, — произнес Эрик серьезным, переполненным чувствами шепотом.

— Я знаю, дорогой... я знаю.

— Спасибо тебе за дочку.

Мэгги обвила руками их обоих и уткнулась лбом между спинкой дочурки и рукой Эрика, деля с ними священный момент единения.

— Она — абсолютное совершенство.

Словно желая доказать обратное, Сюзанн именно в этот момент отпихнула Эрика и потянулась к матери. Эрик неохотно отдал ее, но оставался около Мэгги, пока та меняла ей подгузник и стягивала носочки, заменив их на мягкие белые пинетки. После этого они легли на кровать с двух сторон от ребенка, наблюдая, как та пытается развязать пинетки, в восторге от блестящих пуговиц на рубашке отца пускает пузыри. Они поочередно разглядывали то малышку, то друг друга. Порой тянулись через нее, чтобы прикоснуться к лицу, волосам или рукам другого. А потом, удовлетворенные, долго лежали — тихо и неподвижно.

Эрик взял Мэгги за руку.

— Можно я попрошу тебя кое о чем? — спросил он ласково.

— Все что угодно, я сделаю для тебя все, Эрик Сиверсон.

— Не прокатишься со мной на машине — ты и Сюзанн?

— С большим удовольствием.

Они вышли все вместе, Эрик нес Сюзанн, а Мэгги — бутылку яблочного сока и любимое одеяльце девочки. Они все еще были очарованы и как будто даже торжественны от величия счастья в его простейшей форме — мужчина, женщина и их ребенок. Вместе — как и должно быть. Ветерок подул в лицо малышке, и она скосила глазки. В кустах возле дороги заверещала какая-то певчая птица. Они шли медленно. Теперь время было их союзником.

— У тебя новый грузовичок, — заметила Мэгги, подходя к машине.

— Угу. Старая Сука в конце концов сдохла. — Он открыл дверцу со стороны сиденья для пассажиров. Она уже поставила ногу на подножку салона, и тут только увидела цветы.

— О, Эрик! — Она прикрыла губы рукой.

— Конечно, я мог бы пригласить тебя домой, но когда цветет черешня, лучше сделать это снаружи. Заходи, Мэгги, посмотрим, что еще нас ждет.

Улыбаясь и борясь со слезами счастья, она забралась в сияющий новизной пикап Эрика Сиверсона, украшенный цветами черешни, воткнутыми за зеркальце заднего вида, за боковое сиденье и вдоль заднего стекла машины.

— Ну и что ты скажешь по этому поводу? — заводя мотор и добродушно ухмыляясь, спросил он.

— Я думаю, что обожаю тебя.

— Я тоже обожаю тебя, только не знаю, как получше сказать об этом. Держи крепче нашу малышку.

Они ехали не через Дор-Каунти, а через Весну, через пронизанный запахом цветущих деревьев полдень, мимо убегающих садов, огороженных скалистыми стенами, и сияющих белизной берез на молодой зелени травы, мимо пасущихся коров, ярко-красных амбаров и оврагов, наполненных лягушачьим пением. Наконец, они доехали до сада Истли, где и остановились, среди усыпанных цветом вишневых деревьев.

В тишине, наступившей после остановки мотора, Эрик повернулся лицом к Мэгги и взял ее за руку.

— Мэгги Пиерсон-Стерн, ты выйдешь за меня замуж? — спросил он с пылающими щеками, смотря на нее в упор горящими глазами.

За секунду до ответа вся окружающая красота переполнила ее чувством счастья: здесь было все — это место, этот человек и всепронизывающий аромат цветущего сада.

— Эрик Джозеф Сиверсон, если это возможно, то я выхожу за тебя замуж сию же секунду.

Она потянулась через сиденье, чтобы поцеловать его, а в это время сидящая у нее на коленях Сюзанн попыталась дотянуться до цветов в пепельнице машины. Эрик поднял голову, и они в упор посмотрели друг на друга, деля глазами общую радость. Но тут Эрик откачнулся и засунул руку в левый карман своих тугих джинсов.

— Я хотел купить тебе громадный бриллиант, но этот подарок показался мне более подходящим.

И он достал кольцо их школьных времен, взял ее левую руку и надел его на безымянный палец. Как и тогда, оно было немножко великовато. Отведя руку, она рассматривала его и восхищалась им точно так же, как и двадцать четыре года назад.

— Оно выглядит как будто бы знакомым.

— Здесь нет голубой нитки, я не знаю, что с ней случилось.

Окольцованной рукой она дотронулась до его лица.

— Не знаю, что и сказать, — прошептала она.

— Скажи мне: «Я люблю тебя, Эрик, и прощаю тебе все, что ты заставил меня пережить».

— Я люблю тебя, Эрик, но мне не за что прощать тебя.

Они попытались поцеловаться, но Сюзанн снова помешала, свалившись с колен матери и стараясь встать на сиденье между ними. Поднявшись на ножки, она дотянулась до веточки цветов, схватила ее в розовый кулачок и стала размахивать, чуть не угодив острым концов в глаз Эрику. Он отшатнулся.

— Ура, малышка-леди, — и, подсунув одну руку ей под попку, а другой поддерживая за грудь, посадил ребенка на колени матери.

— Неужели ты не видишь, что твой отец сватается к матери?

Оба засмеялись. Эрик потянулся к ключу зажигания. Он помчался в Рыбачью бухту, держа Мэгги за руку.

Глава 21

Пятью днями позже они обвенчались во дворе «Дома Хардинга». Церемония проходила очень просто в среду вечером. Жених был одет в серый смокинг с лилией в петлице (сорванной в саду у дома), невеста в розовом прогулочном костюме несла ветку цветущей яблони (из сада Истли). Присутствовали: мисс Сюзанн Пиерсон (одетая в ползунки «Полли Флиндерз» и жующая «Веверлей Фейферз»), Бруки и Джин Кершнер, Майк и Барб Сиверсон, Анна Сиверсон (с рекламной надписью на своем любимом голубом полиэстеровом костюме) и Рой Пиерсон, который вывел дочь с веранды во двор под звуки монозаписи Эндрю Систерз «Я буду с тобой, когда зацветут яблони». На молодой весенней траве был установлен стол из гостиной, на нем — молочно-белая стеклянная ваза с ветками яблони, розовыми от цветов. Около стола их ожидал судебный пристав в черном облачении. Рукава его мантии развевались под порывами бриза, дующего с залива. Когда песня окончилась и пришедшие на свадьбу собрались вокруг стола, судебный пристав сказал:

— Жених и невеста пожелали, чтобы я по этому торжественному случаю прочитал выбранную ими поэму. Она ровесница этому дому и называется «Исполнение желаний»:

И вот! Я открыл для вас врата своей сущности,

И, подобно приливу, вы влились в меня.

Самые сокровенные глубины моего духа полны вами,

И все каналы моей души стали слаще от вашего присутствия,

Ибо вы принесли с собой мир;

Мир великих спокойных вод

И покой летнего моря.

Ваши руки наполнен миром,

Как прилив наполнены миром,

Как прилив насыщен солнцем.

Вечный покой звезд охватывает ваш разум,

А в вашем сердце живет чудо покоя сумерек.

Я полностью удовлетворен.

В моем существе нет даже ряби беспокойства.

Ибо я открыл для вас врата своей сущности,

И, подобно приливу, вы втекли в меня.

После чтения поэмы Эрик повернулся к Мэгги. Она положила цветущую ветку яблони на стол, и он взял ее за обе руки. В отсветах заходящего низкого солнца ее лицо казалось золотым, а глаза — светло-карими. Волосы были зачесаны назад, открывая лицо, а в ушах поблескивали изысканные розовые драгоценные камни. В этот момент она выглядела на семнадцать лет, и веточка, которую она отложила в сторону, была такой же, как та, которую когда-то он выбрал символом их любви. Ни один поступок в его жизни не казался таким важным, как этот, скрепленный клятвой.

— Ты была моей первой любовью, Мэгги, и ты будешь моей единственной любовью всю мою оставшуюся жизнь. Я буду почитать тебя, буду верен тебе, усердно работать для тебя и вместе с тобой. Я буду хорошим отцом для Сюзанн и для всех других детей, которые могут у нас появиться. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. — И совсем тихо добавил: — Я люблю тебя, Мэгги.