Герберт Циргибель - Иной мир

• Название: Иной мир
• Автор: Герберт Циргибель
• Жанр: Научная Фантастика

Спустя девять месяцев после того, как космический корабль «Чарльз Дарвин» столкнулся с неизвестным небесным телом, профессор Шаган, руководитель обсерватории Маник Майя, обнаружит что астероид Ре 37 больше не находится на своей траектории обращения. На ничтожном участке у Ре 37 и «Дарвина» была одинаковая орбита. Стал ли Ре 57 убийцей шести космонавтов? Но и эта мысль — почти непроизносимая, напрашивается сама собой: Явилось ли причиной пылеобразования вблизи кратера Плутарха, которое наблюдалось и было сфотографировано многими астрономическими станциями, совсем не разрушенный, упавший на Луну космический корабль, а разлетевшийся на куски астероид? И где же «Дарвин»? Носит его, сбитого со своей орбиты, где-то во Вселенной? Невероятная мысль. Теория профессора Шагана недоказуема. Но ее поддерживает его ассистентка Нанга, у которой свои способы, она вдруг упрочняется таинственными радиосигналами, которые не поддаются расшифровке, она наконец-то подтверждается спасательным зондом из из злосчастного корабля, который несет информацию о том, что уже несколько месяцев трое мужчин и одна женщина живут в космосе; запертые в своей капсуле, ограниченные минимальным мирком, оторванные от всего, что может в жизни показаться нам достойным того, чтобы жить. Невероятная история.

Герберт Циргибель описывает экстремальную ситуацию, и он не закрывает глаза на катастрофу, которая может наступить несмотря на все достижения в освоении космоса. Он отказывается от таинственных явлений и утопичного естества, он добивается остроумной техники, он подходит к проблеме с гуманистической точки зрения. Он заставляет читателя, несмотря на весь внешний драматизм, задуматься и не отпускает его до самой последней строчки.

---

— О чем нам говорить, Чи? — спросил Гиула. — Мы же обо всем поговорили, обо всем. Только одно я еще хочу знать. Какой смысл в жизни? Зачем мы живем?

Чтобы достичь познания, — ответил Чи.

— Какого познание?

— Что есть рай, созданный для нас людей.

— Мечта, — сказал Гиула, мечта.

Немного погодя Соня сказала: «Люди всегда искали рай за пределами Земли. Все религии направляют свой взор в никуда. Они не поймут, что Земля это все».

— Все может быть, — прибавил я. — Чтобы понять, что значит Земля, необходимо прежде познакомиться с этим миром.

Тишина. Мы слышим только тиканье наших часов. Это похоже на громкий стук. Так стучит судьба в ворота — еще семь месяцев. Через иллюминатор на нас пялятся звезды, уже несколько месяцев. Они будут и дальше таращиться на наш мир. Час за часом, день за днем, неподвижно словно жуткая тварь с миллиардом глаз…

— Возможно, Паганини все же был прав, — прошептал позднее Гиула, — он всегда хотел летать от звезды к звезде. Где-то могут быть другие населенные миры, лучше чем тот, по которому мы тоскуем.

— Нет мира лучше Земли, — ответил Чи, — потому что не может быть воды лучше, чем на Земле, Земли лучше, чем на Земле, облаков лучше, чем на Земле, более прекрасных лесов, чем на Земле. Всего вы, люди, добились кровью и потом, всех сокровищ, которые мы слышим, видим, можем почувствовать…

— Но есть другие населенные миры, — прервала его Соня, — возможно мы однажды вступим с ними в контакт.

— Никогда, Соня. Миллионы световых лет не преодолеть. что толку от ответа на вопрос, который дойдет до нас через десять, двадцать или больше миллионов лет? Предоставим фантастике изучение глубин Вселенной…

Я сказал: «Никто не может сказать: То невозможно, и это невозможно. Есть другие населенные миры. Значит, однажды люди отправятся в странствие и нанесут визит своим соседям».

Чи молчал.

— Зачем? — спросил Гиула.

— Зачем?

Я пожал плечами. Зачем мы стартовали? Почему человек исследует?

Чи сказал: «Мы можем только мечтать о других населенных мирах. Они как отражение — близки или далеки, но недоступны. Конечно, возможно было бы покинуть Землю навсегда на кораблях размерами побольше. Помните Суперновую несколько месяцев назад?

— Да, южнее Каппы, — иронично сказал я

— Правильно, южнее Каппы. Я много думал об этом и также пытался произвести кое-какие расчеты. Не исключено, что мы в случае Суперновой имеем дело со столкновением двух противоположных миров. Мир материи сталкивается с миром антиматерии. Этим можно объяснить чудовищное повышение интенсивности; массы двух звезд превращаются в энергию — E = m´c2, возможно, в этом ответ? Но мы этого точно не знаем, но вне всяких сомнений, что существуют миры, состоящие из антиматерии — наше отражение…

— Ты имеешь в виду то, что эта антиматерия уже обозначила космонавтике границы? — спросила Соня.

— Контакт космического корабля с одним из таких миров вызвал бы создание новой звезды, — ответил Чи, — но поначалу так далеко человек не зайдет. Вполне будет достаточно того, что мы исследуем ближайшее окружение Земли: Луну, Венеру, возможно еще Марс и Юпитер…

— Я не хочу даже думать об этом, — сказал Гиула. — Если я еще смог бы вернуться однажды на Землю, я бы стал горняком. Я бы забурился в нее как крот; я вцепился бы в нее руками и ногами. Меня никто бы больше не вытащил с Земли — я бы основал лигу против космонавтики…

Он произнес это одновременно на полном серьезе и смешно. Мы какое-то время молчали и погрузились в раздумья. Затем Чи сказал:

— Возможно, вы принимаете меня за фантазера, но я убедился в том, что у человечества нет более безотлагательной задачи, чем космонавтика.

— Такая уверенность кажется мне на самом деле немного невероятной, Чи, — сказала Соня и я согласился с ней.

Чи ответил: «Я не думаю о материальной пользе, которую могло принести бы это исследование. На протяжении тысяч лет люди живут в войнах. Последствия я были всегда страшнее того, что предшествовало им. Сегодня война уничтожила бы жизнь на Земле. Если бы люди увидели Землю, как мы — маленьким шариком, который как космический корабль летит в глубины Вселенной, тогда они, возможно, не так легкомысленно поставили бы на карту это неповторимое существование. На Земле создается такое чувство, что ты находишься в центре мира. Все изгибается над тобой и вращается вокруг тебя; равнина кажется бесконечной и заставляет забыть, как ничтожна на самом деле эта планета. Осознание исключительности нашего бытия и нашей ничтожности во Вселенной должна занять место в сознании людей. Космонавтика могла бы стать истоками совершенно нового мышления, дать почувствовать, что мы — обитатели планеты.

— Планеты, — пробормотал Гиула, — ты слышал это, Стюарт? Он тоже относится к идеалистам, которых ты не выносишь. Теперь я разделяю твою антипатию. Эти гуманистические мысли у меня уже в горле сидит…

Гиула поднялся.

— Зачем ты нам это рассказываешь? — напустился он на Чи. — Какое отношение мы имеем к людям? Они побеспокоились о нас? Что до меня, они могли бы снова стать неандартальцами!

Соня посмотрела на меня. Мы понимали друг друга без слов. Какой смысл разводить дебаты о судьбе человечества? Мы должны справиться с собственной жизнью, а это достаточно сложно, потому что наши дни сочтены. Мы оставили Чи и Гиулу одних…

Девятнадцатое июля

Эта дата напомнила мне о чем-то не важном. В этот день, сорок четыре года назад я увидел свет мира. Этого мира? Нет, это красочный свет земли. Может быть, кто-нибудь вспоминает в этот момент о моем дне Рождения — Седрик, Александр Вулько или какой-нибудь другой приятель. Затем они будут говорить обо мне, превозносить мои хорошие стороны, как принято, когда говорят об умерших. Здесь никто не обратил внимание на этот день: ни Чи, ни Гиула, ни Соня. Даже я сам натолкнулся на него случайной датировкой моих записей. Двадцать четыре часа как все другие. И все же они дают повод спросить: имела ли твоя жизнь смысл? Стоило ли это того? Схематично напрашиваются эпизоды, мелочи, которые остались в памяти. Остались в прошлом, категорически остались в прошлом. Что осталось? Тоска, любовь и бессильная надежда.

Снаружи, всего в нескольких метрах от меня, своим вечным сном спит Миша. Где-то Дали, наш бедный Паганини, движется по траектории — которую нельзя установить, пропавший без вести навсегда. Теперь я понимаю, почему он в свои последние ясные часы старался вспомнить всех тех, которые оставили след в памяти людей. А мы? Лишено ли наше убогое существование, наша смерть всякого смысла? Стоит ли о нас вспоминать?

Я ломаю и ломаю голову; поток мыслей громоздится во мне. Почему мы живем? Гиула однажды терзал себя этим вопросом. Почему? Это самый бессмысленный и самый неважный вопрос, которым может задаться человек. Мы состоим из праматерии, из которой себя создала Вселенная. Настроение природы, цепочка случайностей связала органическую материю, из которой спустя миллионы лет развилось разумное существо. Случайности определяли также и полет «Дарвина», а вместе с тем и наш жизненный путь. Логика безжалостна и допускает только этот ответ на вопрос: Почему?. Любой последующий вопрос привел бы в область мистического.

Нет, не над этим вопросом стоит задуматься, а над совершенно другим. Кто мы вообще, мы люди? Кто я, который знает о своем рождении, о своем существовании, о своей смерти? Мы превозносим моменты великих открытий и изобретений, с которыми мы связываем громкие имена, и мы чтим память мучеников, которые отдали свою жизнь, веруя в разум. Но не было ли в нашем бытие такого момента, который был значительнее и возвышеннее, чем все эти важные открытия? Однажды, когда-то осознал, кто он. Однажды, когда-то он нерешительно и с удивлением установил: Я есть, я живу, я хозяин этой планеты. Я ЕСТЬ! Какое осознание.

Кто мы? Мы знаем о нашем бытии, мы искали и исследовали и не испугались в своей жизни добиться капли новых познаний. Сегодня мы знаем о создании материи, держим атом в своих руках. Мы исследовали Землю, завоевали ее шаг за шагом и подчинили ее себе. Мы дошли до того, что можем смотреть на этот свой дом снаружи, определить его местоположение в пространстве и подчинять соседние планеты нашим целям. Мы снова стоим на пороге нового бытия. Чи намекнул на то, что мы знаем и чувствуем: мы обитатели планеты. Мы познали тайну законов природы; поэтому наступит день, когда мы будем определять движение далеких светил и извлечем пользу из их мощной энергии. Пользу? Для чего? Этот вопрос выходит за все представления о нашем прошлом и настоящем бытие. Я почти вздрагиваю при мысли и осознании того, что больше нет дороги назад. Человек не может остановиться на месте, больше не может прекратить мыслить, исследовать и формировать. Ему необходима сила атома в качестве источника энергии, ему необходима космонавтика для нового познания. Каждый простой в этом развитии привел бы к гибели. Кто же тогда мы, которым взбрело в голову, подчинить однажды нашей воле материю за пределами нашей планеты?