Бахаулла - Семь долин и Четыре долины

• Название: Семь долин и Четыре долины
• Автор: Бахаулла
• Жанр: Религия

---

Если Хидр топит в море корабль, тогда Тысячью благодеяний обернется одна беда (42).

Впрочем, сей Слуга считает себя бесповоротно заблудшим и ничтожным даже пред лицом всякого из возлюбленных Бога и стократ меньшим в присутствии Его святых. Хвала Господу Моему Всевышнему! Ведь цель Наша - поведать о переходах в странствии путника, а не излагать разноречивые взгляды тех, кто познает тайны.

Хотя уже дано краткое пояснение о начале и конце относительного мира, мира признаков, добавим еще одно, дабы стал явен полный смысл. Обратись, например, к самому себе: относительно сына своего ты - первый, относительно отца последний. Внешностью своей ты свидетельствуешь о лике силы в царствах Божественного творения, внутренним существом своим открываешь скрытые тайны - Божественную сокровищницу, вложенную в тебя. Так, первое и последнее, внешнее и внутреннее истинно присущи тебе, дабы в сих четырех состояниях, пожалованных тебе, ты смог уяснить четыре Божественных состояния, и дабы соловей твоего сердца со всех ветвей розового куста, что от бытия зримого и незримого, мог воскликнуть: "Он - первый и последний, Явный и Сокрытый..." (43).

Утверждения сии находятся в пределах относительного из-за ограниченности людей. Однако те, кто одним шагом минуют мир относительного и ограниченного, утверждаясь в прекрасной долине Совершенной Истины и разбивая шатер свой в мирах могущества и владычества, сжигают сию относительность единою искрой и смывают сии слова единою каплей росы. Они плывут по морю духа и взмывают в святой воздух света. Какова же тогда жизнь слов в сей долине, чтобы "первое" и "последнее" или иное было различимо и произнесено! Первое в сем царстве есть последнее, а последнее не что иное, как первое.

В своей душе зажги огонь любви, Все мысли и слова на нем дотла спали (44). О друг Мой, взгляни на себя: если бы ты не стал отцом и не зачал сына, не услыхал бы и сих речений. А теперь забудь их все, дабы научиться от Учителя Любви в школе единения, и вернуться к Богу, и покинуть внутреннюю страну мнимости (45) ради истинной стоянки, и поселиться под сенью от древа знания.

О дорогой! Стань бедняком, дабы войти в высокую обитель богатых; смири плоть свою, дабы испить из реки славы и постичь те стихи, о коих ты спрашивал.

Разъяснено, что все переходы зависят от видения самого путника. Во всяком граде он узрит мир, во всякой долине найдет источник, на всяком лугу услышит песню. Но в груди у сокола таинственных небес есть много дивных песнопений духа, а птица Персии хранит в душе немало сладкозвучных арабских напевов; однако скрыты они и скрытыми останутся. Если речь продолжать всякий ум изумится, Если стану писать - всякий писчий тростник искрошится (46). Мир тому, кто завершает сие возвышенное путешествие и следует за Истинным по путеводным огням. После того, как путник в сем горнем странствии пересечет высокие равнины, он вступит в

ДОЛИНУ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ.

В сей долине он ощущает, как ветер Божественного удовлетворения веет от равнины духа. Он сжигает покровы вожделения, внутренним и внешним оком постигает внутри и вовне каждой из вещей наступление дня, рекомого "Бог воздаст всякому от изобилия Своего" (47). От скорби переходит он к блаженству, от страдания к радости. Горе его и рыдания уступают веселию и восторгу.

На внешний взгляд, путники в здешней долине обитают во прахе, однако для внутреннего взора они восседают на высоких престолах таинственного смысла; они вкушают от бесконечных даров внутренних значений и пьют тонкие вина духа.

Язык не в силах описать сии три долины, и слов для того не хватает. Перо здесь замирает, а чернила растекаются пятнами. На здешних равнинах у соловья сердца другие песни и тайны, от коих сердце волнуется, а душа вопиет, но эту тайну внутреннего смысла лишь одно сердце другому прошепчет, лишь один наперсник другому доверит.

Только сердце может сердцу изъяснить восторг познанья. Не кричит о том глашатай и не шлют о том посланья (48). Немощный, я умолчу о многих вещах. Их речами не передать, умаляются на устах (49).

О друг, доколе не войдешь в сад подобных тайн, никогда не пригубить тебе бессмертного вина сей долины. А стоит вкусить его, как ты защитишь глаза свои от всего иного, и станешь пить вино удовлетворения, и освободишься от всего, и привяжешься к Нему, и бросишь жизнь свою на Его стезю, и отрешишься от своей души. Однако нет в сем краю того, что тебе следует позабыть. "Был Бог, и не было с Ним ничего иного" (50). Ибо на сей ступени путник видит красоту Друга во всякой вещи. Даже в огне видит он лик Возлюбленного. Во мнимости проницает он тайну истины и разгадывает в свойствах загадку Сущности. Ведь вздохом своим он сжег покровы и единым взором разоблачил пелены; проницательный взгляд вперяет он в новое творение; просветленным сердцем постигает он утонченные откровения. Сие засвидетельствовано словами: "И сделали Мы сегодня взор твой острым" (51).

После странствий по равнинам чистого удовлетворения путник вступает в

ДОЛИНУ УДИВЛЕНИЯ

и погружается в океаны величия, и во всякий миг удивление его растет. То он прозревает в обличии богатства саму бедность, а в сути свободы настоящее бессилие. То он застывает в безмолвии перед Красотою Всеславного, то вновь сгибается под бременем жизни. Сколько таинственных деревьев вырвал с корнями сей смерч удивления, сколько душ исчерпал до дна! Ибо путник в здешней долине сокрушен замешательством, хотя в глазах того, кто постиг, чудеса сии весьма почитаемые и любимы. Во всякое мгновение прозревает он дивный мир, новое творение, и переходит от восторга к восторгу, и забывается в благоговейном страхе перед делами Господа Единства.

Ведь если, о брат, мы исследуем всякую товарную вещь, то найдем великое множество совершенных мудростей и усвоим великое множество новых и дивных истин. Одно из сотворенных явлений сновидение. Взгляни, сколько тайн в нем хранится, сколько мудростей сберегается, сколько миров заключается. Припомни, как заснув в доме с запертыми дверями, ты обнаруживаешь вдруг, что обретаешься в далеком граде, куда вступаешь, не двинув ногой и не утомив тела; без помощи глаз - видишь, не утруждая ушей слышишь, без языка - говоришь. И, быть может, по прошествии десяти лет ты во внешнем мире станешь свидетелем тех самых вещей, что видел ныне во сне.

И еще много есть мудростей в сновидении, достойных исследования, кои могут быть познаны в их истинных началах лишь обитателями сей долины. Во-первых, что такое сей мир, где без помощи ока и уха, десницы и языка человек заставляет их служить себе? Во-вторых, как получается, что во внешнем мире ты наблюдаешь сегодня последствия видения, привидившегося тебе в мире сна лет десять назад? Поразмысли над различиями между сими двумя мирами и тайны, кои они скрывают, дабы ты мог постичь Божественные доказательства и небесные откровения и вступить в пределы святости.

Всевышний Бог поместил сии знамения в самом человеке, дабы философы не могли отрицать таинств иной жизни или преуменьшать то, что было обетовано. Ибо иные руководствуются рассудком и отрицают рассудку недоступное, и все же слабые умы никогда не поймут того, о чем мы толкуем; только Высший Божественный Разум может сие постичь:

Можно ли слабым рассудком Коран охватить? Может ли Феникса спутать паучья нить? (52).

Все названные состояния можно наблюдать в Долине Удивления, где путник во всякое мгновение желает большего и не пресыщается. Так, Господин Первых и Последних, изъясняя степени созерцания и выражая удивление, сказал: "Господи, умножь изумление мое пред Тобою!" Также помысли о совершенстве сотворения человека и о том, что все ступени и состояния в свернутом виде сокрыты внутри него.

Зачем ты мнишь, что ты - малый сосуд? Ведь в тебе свернут великий мир (53). Оттого мы должны трудиться, дабы уничтожить скотское состояние и вывести на свет понятие человечности.

Так и Лукман, что испил из ручья мудрости и вкусил от воды милости, изъяснял сыну своему Натану ступени воскрешения и смерти, приводя сновидение как свидетельство и пример. Мы упоминаем здесь об этом, дабы через ничтожного Слугу сего сохранилась память о юноше из школы Божественного Единства и о старце, искусном в наставлениях и причастном Совершенной Истине. Он сказал: "Сынок, если ты можешь не спать, значит, ты можешь не умирать. А если можно однажды не встать ото сна, значит, можно не восстать и после кончины".

О друг, сердце есть обитель вечных таинств, да не превратишь ты его в обиталище зыбких мечтаний; не расточай сокровище бесценной жизни своей на увлечения сего быстротекущего мира. Ты пришел из мира святости, да не привяжешься ты сердцем твоим к земле; ты пребываешь при дворе близости, да не предпочтешь ты родину праха.

Итак, нет конца описанию сих ступеней, но злодеяния людей земли отбили у сего Слуги желанье продолжать. Нет мочи дале продолжать рассказ, а посему прошу: простите нас! (54).