Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

• Название: Загадка серебряной луны
• Автор: Хуберт Хорстман
• Жанр: Научная Фантастика

Hubert Horstmann. DIE RÄTSEL DES SILBERMONDES. Utopischer Roman.

Серебряная луна — это поэтическое название пустыни, состоящей из аммиачного снега и метановых озер, где царит температура сто восемьдесят градусов ниже нуля, где Солнце меньше копеечной монеты и бледно сияющее кольцо Сатурна закрывает почти полнеба. Здесь, на спутнике Сатурна Титане, совершает посадку первая международная экспедиция на Сатурн. Она состоит из четырех мужчин и одной женщины и была составлена таким образом, что характеры и темпераменты дополняют друг друга. Но психологи отборочной комиссии кажется, совершили промах, потому что уже в первые часы после посадки дело доходит до нарушения дисциплины. Молодой геолог Веккер из Ташкента идет на поводу у легкомыслия, вызывает чрезвычайную ситуацию и ставит под угрозу двух человек. Американский астрохимик Вестинг осуждает ненаучной поведение со всей остротой, и когда геолог срывается с высоты во время разведочного бурения, кажется бесспорным то, что он склонен к небрежности. Но вскоре после этого приходится извлекать из подземного свода пилота Далберга в состоянии глубокой потери сознания. Очевидно на серебряной луне есть неизвестное природное явление, которое действует на человеческую психику прямо через скафандр и гермошлем. Ученые заняты разрешением этой загадки. Возникают расхождения во мнениях, улаживаются, появляются снова, становятся такими сильными, что теряется связующее их звено и возникают угрожающие ситуации. Неведомый мир становится проверкой на прочность. Земные масштабы больше не действительны, сейчас все зависит от творческого мышления — и от характера. Личности участников экспедиции, сформированные земными условиями, отражают общественное воздействие и опыт. Нахождение в таинственном мире серебряной луны становится грандиозным экспериментом, который никакой психолог и социолог не провел бы более эффективно. В конце повествования экспедиция, правда, не выполнила всех задач, которые наметила, но она забирает с собой бесценный выигрыш — осознание того, что человек есть мера всех вещей — поскольку он осознает свою ответственность за жизнь и свое достоинство разумного существа.

---

— От пяти до шести — потому что рациональнее работать в паре. Один концентрируется исключительно на работе с буром, готовит задел; другой берет на себя установку и анализ и в промежутках находится в распоряжении для других задач. Все, конечно же, посменно, потому что довольно таки утомительно сидеть неделями в буровой установке.

Бронстайн повернулся к геологу с серьезной миной.

— Так как я пока что должен заняться спутником, Далберг временно занят «Пацификой» и Анне немедленно должна приступить к медицинским тестам, я не вижу, по крайней мере, в первое время, никакой возможности, освободить Вас для обследования вулканической траншеи.

— Если Вы согласны с концепцией Вестинга, то до этого и потом не дойдет — затем все наши дни до отлета будут заполнены анализом поверхности.

— У Вас как и прежде есть возражения?

— Несколько тысяч квадратных километров сплошная скважина — более чем бессмысленная трата времени. — Веккер поднялся, сделал несколько шагов в разные стороны, остановился перед Вестингом и сказал спокойным голосом: «Не только бессмысленная — безответственная!»

Вестинг подавил возникающую злобу.

— Я удивлен тем, что должен просвещать Вас в профессиональных вопросах. Мы находимся на небесном теле с неизвестной геологической структурой. Это же относится и к структуре коры. Она стабильна? Подвержена ли она локальным изменениям? Случаются ли лунотрясения, геотектонические сдвиги? Возникнут ли в слое льда силы натяжения? Эти вопросы необходимо прояснить. Измерительные приборы, которые мы установим в буровых скважинах будут дадут нам необходимые данные.

— Максимум сто дней! — Веккер задумчиво улыбнулся. — Очень короткий период наблюдения, когда речь идет о геологической структуре.

— Я не такой несерьезный, чтобы предположить, что исследования могли бы завершиться в день нашего отлета. Разумеется, измерительные приборы останутся здесь. Автоматическая станция будет собирать данные и передавать их на Землю через спутник.

— Солидное предложение, — согласился с ним Бронстайн. — Метит на оптимальный вариант.

— Вот именно, что нет!

Веккер снова занял место. Кончики его пальцев ритмично барабанили по краю столу. «Я согласен с тем, что предложенный метод даст нам точные сведения о лунной коре. Но лишь о ее текущем состоянии. А этим нам не поможешь. Нам нужные данные, на основе которых можно делать прогнозы: Как будет устроена поверхность завтра, через несколько лет, несколько десятилетий. Ключ к этим вопросам находится внутри спутника, не на поверхности. Там берут начало сдвиги, лунотрясения и прочие изменения. Это значит, что мы должны изучить прежде всего глубинную структуру. Например, вызывая в разных географических местах искусственные землетрясения и прослеживая движение волн давления и поперечных волн. И изучая геофизическую историю спутника…

— Максимум через сто дней! — иронично вставил замечание Вестинг. — То, что Вы нам предлагаете — это исследовательская программа на несколько лет.

— Только если приступить к ней совершенно без каких-либо предпосылок, не руководствуясь обоснованной рабочей гипотезой, которая даст ориентир.

— И она уже у Вас есть — спустя два дня после посадки?

Насмешка Вестинга не произвела впечатление на Веккера. «Я исхожу из того, что Вы ошиблись, когда предположили, что низкую среднюю плотность Титана можно объяснить тем, что луна состоит из относительно тяжелого сердцевины, которая окружена огромной шубой из более легких веществ — аммиака, H2O, метана, замерзших инертных газов. Разведывательный полет доказал обратное: Само ледяное покрывало довольно тонкое, горная порода и массы лавы доходят до поверхности. Следовательно, как понять низкую плотность? С моей точки зрения, спутник похож на раздувшийся комок дрожжей. Он рыхлый, пористый, пересеченный пустотами.

— И что же сделало его таким «рыхлым»? Где же те «дрожжи», которые раздувают его?

— Экспансионистская теория Дирака. Гравитация непостоянная величина, а уменьшающаяся величина. Логический вывод: Все небесные тела постепенно расширяются, их плотность сокращается.

Неплохо! У Веккера были идеи. Вестинг восстановить в памяти детали дискуссий, которые велись в свое время вокруг экспансионистской теории английского физика. Дирак применил свою гипотезу о убывающей силе тяжести во Вселенной к определенным геофизическим явлениям на Земле и вдохнул новую жизнь в давнюю теорию сдвига континентов Вегенера. Согласно Вегенеру, бросающаяся в глаза соответствие береговых линий Америки и Африки указывает на то, что оба континента некогда составляли неразрывное целое. Определенные соответствия между ископаемой флорой и фауной Северной Америки и Европы, которые позволили заключить близкие родственные связи, поддерживали мысль об американо-евразийском праконтиненте. Вопрос был только в том, что могло бы вызвать отделение Америки и «миграцию» континента на противоположную сторону земного шара.

Вегенер предположил, что континенты дрейфовали на вязкотекучем основании, двигались в горизонтальном направлении; но он не находил удовлетворительного объяснения дрейфующей силе перемещения.

Спустя пятьдесят лет его теория получила новый толчок. Из точных измерений, которые были сделаны с помощью спутника, следовало, что Гренландия постепенно отдаляется от Норвегии, Корсика от южно-европейского континента, японские острова от Америки, Австралия от Африки. И Дирак дал убедительный ответ на вопрос о причинах: У земного шара раньше должен был быть значительно меньший объем и вместе с тем соответствующая большая плотность. Земная кора представляла собой единую оболочку и была равномерно покрыта водой. Вследствие уменьшающейся силы тяжести планета до некоторой степени треснула по швам, праконтинент поднялся, раскололся, и вода ушла обратно в места разрыва, которые становились все шире и сегодня образуют мировые океаны. Весь этот экспансионистский процесс продолжается. Земля действительно похожа на разбухающий комок дрожжей.

Все это должно было пролететь в голове Веккера. Очевидно, он предполагал, что Титан расширился подобным, но не таким же образом. Неплохая мысль.

— Вы считаете вулканическую траншею симптомом уменьшающейся силы тяжести?

Веккер кивнул. «И я предполагаю, это лишь отдельный пример. Вероятно вся поверхность спутника испещрена подобными монументальными траншеями, которые достают до экстремально глубоких слоев. Они могут быть скрыты под ледяными мостами, которые образовались в течение тысячелетий на верхних краях. Кроме того, я предполагаю бесчисленные пустоты, анклавы различных размеров, лабиринт пещер и штолен.

— Хорошо, хорошо. Отдавая честь Вашей фантазии, я не хочу оспаривать то, что в определенной степени у нее есть сила убеждения. Но мы здесь не для того, чтобы проверять гипотезу Дирака. К чему же Вы клоните?

Бронстайн тоже стал нетерпеливым. Признаться, идея Веккера заслуживала уважения. Необходимо было придумать пути и средства, чтобы проверить, что он утверждал. Но это не могло быть задачей первого этапа исследований.

— Пожалуйста, подведите итог.

В чертах Веккера отразилось искреннее изумление.

— Вулканическая траншея, разумеется, возникла не одним махом, а в течение продолжительного промежутка времени: ушибленная рана, которая постепенно углублялась и расширялась. Это открывает возможность исследования истории развития. Разбросанные в верхних слоях траншеи горные породы и рудные массы должны были подвергнуться более сильным физическим и химическим изменениям, чем в нижних. Подумайте, например, об эрозии! Это означает, что мы можем определить возраст и интенсивность распространения и тем самым сделать выводы о будущих изменениях коры спутника — следовательно, достичь в точности того, что с помощью буровых скважин никогда не будет возможно.

Действительно, аргументы, которые нельзя было отклонить! Они были еще слишком гипотетичны, чтобы служить основой исследовательской программы, но пока позволяло время, ими нужно было заняться поподробнее. Бронстайн окинул геолога проверяющим взглядом. Надеюсь, он признавал, что в настоящий момент речь не могла идти о если бы-да кабы. По меньшей мере на следующую неделю преимущество отдавалось варианту Вестинга.

Вестинг молчал. Почему Бронстайн, Далберг высказывались, а врач нет? Они не были специалистами, но они же должны были видеть, что предложение Веккера заводило в тупик! Экспедиция не могла пойти на риск, в ее собственных интересах, чтобы по возвращении на Землю она смогла предъявить максимум измеримых результатов.

— Не выставляйте себя на посмешище. Нам не нужно грандиозных прогнозов о состоянии коры спутника в следующую тысячу лет, а гарантированные данные о свойствах локально ограниченного отрезка поверхности.