Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

• Название: Загадка серебряной луны
• Автор: Хуберт Хорстман
• Жанр: Научная Фантастика

Hubert Horstmann. DIE RÄTSEL DES SILBERMONDES. Utopischer Roman.

Серебряная луна — это поэтическое название пустыни, состоящей из аммиачного снега и метановых озер, где царит температура сто восемьдесят градусов ниже нуля, где Солнце меньше копеечной монеты и бледно сияющее кольцо Сатурна закрывает почти полнеба. Здесь, на спутнике Сатурна Титане, совершает посадку первая международная экспедиция на Сатурн. Она состоит из четырех мужчин и одной женщины и была составлена таким образом, что характеры и темпераменты дополняют друг друга. Но психологи отборочной комиссии кажется, совершили промах, потому что уже в первые часы после посадки дело доходит до нарушения дисциплины. Молодой геолог Веккер из Ташкента идет на поводу у легкомыслия, вызывает чрезвычайную ситуацию и ставит под угрозу двух человек. Американский астрохимик Вестинг осуждает ненаучной поведение со всей остротой, и когда геолог срывается с высоты во время разведочного бурения, кажется бесспорным то, что он склонен к небрежности. Но вскоре после этого приходится извлекать из подземного свода пилота Далберга в состоянии глубокой потери сознания. Очевидно на серебряной луне есть неизвестное природное явление, которое действует на человеческую психику прямо через скафандр и гермошлем. Ученые заняты разрешением этой загадки. Возникают расхождения во мнениях, улаживаются, появляются снова, становятся такими сильными, что теряется связующее их звено и возникают угрожающие ситуации. Неведомый мир становится проверкой на прочность. Земные масштабы больше не действительны, сейчас все зависит от творческого мышления — и от характера. Личности участников экспедиции, сформированные земными условиями, отражают общественное воздействие и опыт. Нахождение в таинственном мире серебряной луны становится грандиозным экспериментом, который никакой психолог и социолог не провел бы более эффективно. В конце повествования экспедиция, правда, не выполнила всех задач, которые наметила, но она забирает с собой бесценный выигрыш — осознание того, что человек есть мера всех вещей — поскольку он осознает свою ответственность за жизнь и свое достоинство разумного существа.

---

Веккер остановился и прикусил губу.

Мгновение в кабине было слышно лишь жужжание пропеллера.

— Извините, — сказал он. — Я не то хотел сказать.

Их взгляды перекрестились.

— А может, все же, то?

Он положил ладонь ей на руку и повторил почти заклинающе: «Я прошу Вас забыть, что я сказал. Это не соответствует моему истинному мнении о Вестинге».

Анне знала, что в этот момент он был убежден в этом. Одновременно она чувствовала, что ему будет нелегко впредь остерегаться от подобных измышлений. Она не сомневалась в том, что его постепенно зарождающееся недоверие постепенно пропадет; сам Вестинг об этом позаботится. Но это требовало времени. Между тем, это могло привести к новым недоразумениям, заблуждениям, легкомысленным высказываниям и стычкам. Разве она ничего не могла с этим поделать?

Тень вертолета двигалась по серебристо-серой ледяной пустыне; далеко впереди показались конусообразные возвышенности. Веккер отключил автопилот. Он принял управление почти играючи, и теперь опять с безмятежным выражением гордости первооткрывателя на лице.

Еще несколько минут полета! Их не хватит, чтобы начать новое наступление. Разве не было возможности, поспешно подвигнуть Веккера на то, чтобы он хотя бы в последующие дни был сдержанным, чтобы он сдерживался даже в том случае, когда Вестинг попытается со своей стороны продолжить вчерашний бесконечный спор? — Нет, такая возможность была!

Анне медлила недолго. Время поджимало.

— Веккер!

Геолог вопросительно обернулся.

— Веккер, Вы… — Анне постаралась изобразить запинающуюся интонацию.

— Что, извините?

— Вы же знаете, что в мои обязанности входят не только задачи медика?

От смеха, на его щеках сразу же появились морщинки.

— Вы кроме того вынуждены держать наготове аптечку психологической помощи — на случай, если наша команда разладится.

Когда он увидел выражение ее лица, он запнулся. «Ваш вопрос о том, хочу ли я намеренно помешать экспедиции, был лишь риторическим, не правда ли? Или Вы серьезно так думаете…?»

— Все-таки Вы усложняете мне работу. — Анне подчеркнуло «мне», и добавила с выражением сожаления: «Именно Вы?»

Он неуверенно молчал.

— А я то вообразил себе, что именно Вы напротив… Вы напротив; напротив… заинтересованы в том, чтобы я…

Его шея и его щеки слегка покраснели.

— Будьте немного сдержаннее, когда речь идет о Вестинге, — попросила она. — Ради меня.

Вестинг все еще молчал. Затем он кивнул.

— Я обещаю.

Анне облегченно вздохнула.

Но немного позже, когда у нее прошло напряжение, ей показалось, что она зашла слишком далеко. Во всяком случае, его реакции указывали на это. Видела ли она его когда-нибудь смущенным? Сказалось ли на нем тогда как-нибудь, когда она прекратила его намеки и галантные дерзости одним скучным движением или когда она поставила его на место одним ироничным словом?

Она вспомнила о своем опасении перед началом разведывательного полета, он мог бы использовать возможность признаться в любви в своей темпераментной манере. Но он вел себя корректно — возможно, с твердым намерением, но, возможно, лишь потому что он интенсивно занимался своими геологическими проблемами. Она сама провоцировала то, чего следовало избегать: чтобы между ними возникла атмосфера пристрастности.

Или она напрасно думала об этом? Она осторожно откинулась в сторону, чтобы видеть лицо Веккера. Его глаза были направлены на «Пацифику», которая только что появилась на горизонте. Пряди волос свисали на лоб, губы были слегка открыты, скулы под бледной кожей расслаблены. Ничего не указывало на внутреннее движение.

Но имена эта быстрая смена волнения и невозмутимости, серьезности и беспечности, которую она уже часто наблюдала у него, беспокоила ее. И несмотря на его обещание она предчувствовала, что он еще не раз подкинет ей проблем.

Вертолет зашел на посадку. Анне нахлобучила гермошлем и повесила камеры через плечо. Леонид Бронстайн вышел на посадочную платформу. На фоне открытой шлюзовой камеры можно было различить Роберта Вестинга. Когда заглох мотор и Веккер дал знак, Бронстайн открыл люк. Он протянул руку, чтобы помочь Анне вылезти.

— Успешно?

В ее голосе прозвучали нотки скепсиса.

Анне ответила утвердительной улыбкой.

— Поздравляю! — раздалось в ее наушниках.

Она подошла к Вестингу, который ждал в камере. Холодный свет неоновой лампы падал через стеклянное забрало скафандра на его лицо и придавало ему застывшее выражение. Когда она почти дошла до него, по ее коже пробежал озноб, словно в нее вонзились тончайшие иголки и в височной области сконцентрировалось тупое давление. Анне остановилась. У нее закружилась голова. Она снова почувствовала волнующий зуд на кончиках пальцев.

IV

— Подведем итог: Посадка на Титан была произведена в соответствии с программой полета, на двести сорок четвертый день после старта с Земли. Предусмотренное количество топлива не превышено; технические недостатки в приводных механизмах, тормозных, рулевых и навигационных установках «Пацифики» равно как и в жизненно важных бортовых установках — радиационной защите, терморегуляции, регенерации питьевой воды и кислорода — не обнаружились.

Спустя несколько часов после возвращения Анне и Веккера комендант созвал команду «Пацифики» в контрольную рубку, чтобы обобщить первый этап экспедиции и посовещаться о концепции второго этапа.

Они сидели, одетые в легкие цветные комбинезоны, бумагой и письменными принадлежностями на коленях, вокруг немного высоковатого навигационного стола. Бронстайн, испытывающий жажду от говорения, то и дело делал глоток чая, при том он старался не погрузить края своих больших усов в содержимое плоской фарфоровой чашечки. Веккер, рядом с ним, с интересом наблюдал за этим трудным предприятием. Он положил длинные ноги на свободное кресло и всякий раз с одобрением качал ногами, если мокрые кончики усов появлялись из за края чашки.

— Тот факт, что все агрегаты и инструменты до момента посадки были исправны, — продолжал Бронстайн и по очереди окинул своим ясным взором всех спутников, — разумеется не освобождает нас от необходимости провести контрольный осмотр всего корабля. Ответственным за это задание я назначаю Далберга. Он вправе, по мере надобности — и после согласования со мной — привлечь других участников экспедиции для поддержки.

Радиосвязь с Землей будет вестись через спутник. Необходимые меры — включая подготовку и запуск спутника — подпадают под мою ответственность.

Время старта обратного полета «Пацифики», как известно, зависит от положения Сатурна относительно Земли. Самое выгодное положение наступит через сто восемнадцать дней. Если мы пропустим этот момент, то мы должны будем отложить старт на следующие триста восемьдесят дней — и обойтись несколько месяцев без продуктов питания.

Старт должен быть основательно подготовлен. Для этого нам потребуется примерно две-три недели. Следовательно, в нашем распоряжении для разведки спутника самое большее сто дней. Прошу учесть это обстоятельство, когда мы будем совещаться об исследовательской концепции. — Веккер, сначала проинформируйте нас о результатах разведывательного полета!

— С огромным удовольствием.

Геолог воодушевленно принял почтительное уважение. Ноги исчезли под столом. Он осторожно подтянул к себе карандаш и лист бумаги.

— Сразу же после старта мы взяли курс точно на север. После примерно получасового полета…

Роберт Вестинг следил за выступлением с закрытыми глазами и вполуха. Важные детали уже были ему известны. Еще в шлюзовой камере, в то время как они ставили вертолет в бокс, Веккер сообщил ему о существовании более крупных горных цепей и вулканических траншеях. Впрочем, не выдвигая гипотезы и не пытаясь делать поспешные выводы. Как подобает ученому, который осознает эвристическую, предварительную ценность результатов своих наблюдений, он ограничивался чистым воспроизводством фактов.

Хороший симптом! На борту «Пацифики» у Веккера голова всегда была полна не добродивших и сумасшедших идей. Теперь он снова вспомнил логику научной работы.

Было важно учесть эту логику — особенно в исследовании космоса, когда, по достижении цели однотонного космического полета, на изголодавшиеся чувства накатывала волна новых впечатлений. Опасность, что эта волна поглотит человека, что он погрузится в нее, и скоро его будет носит то к тому, то к другому манящему берегу и потеряется в тысяче деталей, была большой.

И он, Вестинг, тоже учился на горьком опыте. В первый раз двадцать пять лет назад. Тогда он полетел на Луну вместе с дюжиной других молодых, полных надежд ученых, чтобы пройти тест на проверку аттестационной пригодности на астрохимика и астрогеолога в американской учебной зоне в Море Нектара.