Игорь Андреев - На пути к Полтаве

• Название: На пути к Полтаве
• Автор: Игорь Андреев
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3866-0

Полтавская битва стала крупнейшим сражением Северной войны, предрешившим дальнейшую судьбу России и Швеции. К этой блестящей победе Петр шел долгим и трудным путем. Жестокая борьба за власть, преобразование государства и армии, два Азовских похода, Константинопольский мирный договор и… проигранная битва при Нарве — все это вехи истории России и становления Петра I как государственного деятеля и полководца.

Книга рассказывает о его победах и поражениях, соратниках и недругах, о предыстории и ходе Северной войны.

---

Скромное положение родни Петра по линии матери вполне искупается теми семейными качествами, которые унаследовал будущий реформатор. В Нарышкиных ощутимы огромная тяга к жизни, жажда успеха. Они предприимчивы и энергичны. Нарышкинское желание преуспевать переплавилось в Петре в стремление перестроить. То было качество реформатора.

Алексей Михайлович души не чаял в молодой супруге. Чтобы развлечь Наталью Кирилловнову, охочую до всяких забав и хитростей, царь выискивал по всей Москве музыкантов, певчих, карликов и дурочек. Появление придворного театра также связано с царицей. Правда, первая попытка устроить комедийные действа относилась еще к 60-м годам, но она не удалась, и затею оставили. Теперь царь вернулся к ней, поручив дело все тому же Артамону Матвееву. Наталья Кирилловна вместе с царевнами присутствовала на представлениях, отделенная от зала решетчатой перегородкой. Так своеобразно переплеталось новое и старое — театр и церемониал. Примечательно, что первая пьеса придворного театра, «Артаксеркское действо», по предположению исследователей, имело прямое отношение к истории второй царской женитьбы. Там также действовал некий злодей, пытавшийся оклеветать целомудренную и верную Юдифь. Сам же царь Артаксеркс, совсем как Алексей Михайлович, клевете не поверил, в результате чего правда восторжествовала.

Положение Натальи Кирилловны в царской семье было непрочным. Дети от первого брака должны были почитать ее как мать, но трудно было ожидать от них этого. Старшая дочь Алексея Михайловича, царевна Евдокия, была на год старше своей мачехи, царевны Марфа и Анна — почти ровесницы. Даже Софья, будущая регентша и ярая противница Нарышкиных, была моложе царицы всего на шесть лет. Однако от косых взглядов и враждебных выпадов Наталью Кирилловну оберегала царская любовь. Нет сомнений, что несколько лет жизни с Алексеем Михайловичем были для нее самыми памятными.

30 мая 1672 года у Натальи Кирилловны родился первенец — будущий царь Петр I. Алексей Михайлович был вне себя от радости — рождение крепкого и здорового царевича давало надежду на прочное будущее династии. Младенца нарекли в честь апостола Петра. В роду Романовых это был первый младенец с таким именем. По обычаю заказали икону святого в «меру» новорожденного. Ее длина составила 19 с четвертью дюймов.

Рождение было отпраздновано очень пышно. Родильный и крестильный столы ломились от яств. Царская милость посыпалась как из рога изобилия. Думный дворянин А. С. Матвеев вместе с отцом царицы был пожалован чином окольничего{1}.

Крестным отцом Петра стал наследник престола Федор Алексеевич, крестной матерью — царевна Ирина Михайловна. В выборе царя был свой расчет: в последние годы он прихварывал и поневоле задумывался о том, что будет с родившимся царевичем. Наследник Федор мог обидеть сводного брата, но крестника, за которого он ответствовал перед Богом, едва ли. Алексей Михайлович надеялся на мир в своем разросшемся семействе — при нем и без него.

О первых годах жизни Петра известно мало. Как, впрочем, о детстве всех царевичей. До 5–6 лет все они пребывали на женской половине дворца, под опекой матери, кормилиц и нянек. Затем царевича передавали «дядьке» — воспитателю. Это была ответственная и одновременно почетная должность. Не случайно назначеным в воспитатели обыкновенно жаловался боярский чин. «Дядька» должен был следить за обучением и воспитанием царевича.

Петр развивался очень быстро. Рано пошел — в семь месяцев. Вместе с матерью сопровождал отца в богомольных походах и поездках по подмосковным дворцовым усадьбам. Царское семейство выезжало в позолоченных каретах, специально приобретенных за границей (царский и царицын поезда, впрочем, двигались порознь). Сообразительный Матвеев тут же подарил Петру «потешную» карету, которая пользовалась у москвичей неизменным успехом — не часто можно было увидеть карликовых лошадей и лилипутов на запятках.

Однако как формировался внутренний мир Петра, каковы были его самые первые впечатления — загадка. Документы отразили то, что можно отнести к внешним проявлениям уклада детской жизни. Покои царевича были завалены игрушками — свидетельство неизбывной родительской любви. Особенно много было игрушек, призванных воспитать воина: луки, доспехи, сабельки, пистолеты, ружья, пики, деревянные лошадки, седла, уздечки, барабаны, трубы, пушечки, солдатики и т. д. Сам по себе этот перечень приоткрывает истоки любви Петра к военному делу. Однако было бы ошибкой думать, что Алексей Михайлович и его окружение делали упор именно на эту сторону воспитания. В свое время детские покои Алексея Михайловича также ломились от подобных игрушек. Даже послы и посланники везли в подарок царевичу игрушечное и настоящее оружие.

Безмятежное счастье оборвала неожиданная смерть Алексея Михайловича. Шел январь 1676 года. Царь был весел и здоров. В эти дни он принял послов из Голландии, слушал с царевнами и придворными музыку. 23 января явились признаки простуды. Царь поначалу лечился сам. Во всяком случае, доктора позднее утверждали, что государь отказался от их услуг. Лечение было своеобразным, если не сказать — самоубийственным. Весь в жару, царь требовал холодного кваса, на живот клал толченый лед. Через неделю положение стало безнадежным — пришло скорбное время «нашествия облака смертного», когда правитель «оставляет царство временное и отходит в жизнь вечную».

29 января царь благословил на царство сына Федора. Одно из последних и традиционных волеизъявлений умирающего — освободить из темниц узников и уплатить долги за должников. В ночь на 30-е наступила агония.

Утром гроб был поставлен в Архангельском соборе. За гробом в кресле несли Федора Алексеевича. Новый царь серьезно недомогал, так что придворные не были уверены в том, что им не придется вскоре повторять печальное шествие. Сумеречная атмосфера скорби едва ли коснулась сознания четырехлетнего Петра. Между тем в его жизни наступала полоса важных перемен.

Воцарение

Со смертью Алексея Михайловича Наталья Кирилловна стала вдовствующей царицей. Как ни высок был этот сан, он обрекал ее, молодую, двадцатипятилетнюю женщину, на жизнь, сильно отличную от прежней. Изменялось и сокращалось все — содержание, возможности, двор, образ жизни, отношение. Оставался один свет в окошке — ненаглядный Петруша. Однако и на его будущее ложился налет неопределенности. До сих пор он был горячо любимым царевичем, которого отец пестовал и оберегал. Но что будет, когда к власти придут новые люди, вовсе не питавшие к Наталье Кирилловне и ее сыну симпатий? Конечно, наследник Федор Алексеевич хорошо относился к крестнику, но он сам был еще слишком молод, чтобы жить своим умом.

То был рок всех первых Романовых, начиная с основателя династии. Федор Алексеевич не стал исключением. Он занял престол в 14 лет. Воцарение прошло спокойно. Тело Алексея Михайловича еще не было погребено, как думные и придворные чины стали приносить присягу юному государю. В подобной поспешности не было ничего необычного — именно так обеспечивались преемственность власти и правопорядок. Опасным было именно промедление — свидетельство о сомнениях в законности прав наследника.

Сомнения, впрочем, были, однако совсем иного свойства. Внушало опасение состояние здоровья Федора Алексеевича. Как долго он протянет? По свидетельству князя Б. И. Куракина, старший сын второго Романова был «отягчен болезнями с младенчества своего». «Есть также большая вероятность, что теперешний царь, с детских лет совсем больной и меланхоличный, долго не проживет», — доносил в Копенгаген датский резидент.

По воцарению Федора был созван консилиум иностранных врачей. «Ево государская болезнь не от внешнего случая и ни от какой порчи, но от ево царского величества природы… та-де цынга была отца ево государева… в персоне», — гласило вселявшее надежды заключение с описанием способов лечения и общим приговором: полное излечение возможно «только исподволь, а не скорым временем».

Физическая немощь и неопытность молодого царя вносили серьезные поправки в жизнь двора. Они делали монарха, как никогда, зависимым от окружения. Возрастало значение Боярской думы, в которой развернулась упорнейшая борьба за влияние и должности. Эта борьба, не затихая, продолжалась до самой смерти Федора, исподволь подготавливая апрельско-майские события 1682 года.

Полюсы противостояния вовсе не сводились к антитезе Нарышкины-Милославские. Это, скорее, один из мифов, которыми так изобилует история. Вообще если и можно говорить об этих двух враждующих «партиях» царских родственников, то очень условно, как о неких точках притяжения, разделивших интересы царедворцев. На самом деле при дворе существовали разнообразные и вполне самостоятельные группировки-кланы, которые, скорее, манипулировали Милославскими и Нарышкиными, а не наоборот.