Игорь Андреев - На пути к Полтаве

• Название: На пути к Полтаве
• Автор: Игорь Андреев
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3866-0

Полтавская битва стала крупнейшим сражением Северной войны, предрешившим дальнейшую судьбу России и Швеции. К этой блестящей победе Петр шел долгим и трудным путем. Жестокая борьба за власть, преобразование государства и армии, два Азовских похода, Константинопольский мирный договор и… проигранная битва при Нарве — все это вехи истории России и становления Петра I как государственного деятеля и полководца.

Книга рассказывает о его победах и поражениях, соратниках и недругах, о предыстории и ходе Северной войны.

---

Короткое правление Федора Алексеевича не принесло стабильности. Острым оставался вопрос о преемнике болезненного государя. Надежды на рождение наследника не сбывались. В июле 1681 года умерли от родов первая супруга Федора, царица Агафья и новорожденный царевич Илья. Удар для Федора Алексеевича был столь сильным, что он слег. Тотчас заговорили о преемнике. Кого избрать? Родного брата царя, царевича Ивана, который к физической немощи сыновей Милославской добавил еще немощь умственную? Или бойкого Петра Алексеевича, за спиной которого стояли униженные и оттого покладистые Нарышкины? Шведские источники доносят, что в Москве симпатии склонялись на сторону Петра, а «сторонники Ивана и сами называли последнего не иначе как неуклюжим бревном».

Предсказывал победу Петру и голландский резидент Келлер. Он доносил в июне 1681 года, что в случае смерти царя, очевидно, «произойдут большие изменения в управлении» и Петр, «молодой человек больших надежд и сильно любимый, займет трон». Первым следствием этого должно было стать, по предсказанию голландского дипломата, возвращение Матвеева.

Судьба, однако, отпустила Федору еще неполный год жизни. Он оправился от смерти любимой супруги. Больше того, его фавориты, неродовитые Языковы-Лихачевы затеяли в середине февраля 1682 года новую женитьбу царя, на Марфе Апраксиной, крестнице Матвеева. Так через Апраксиных они пытались сблизиться с Нарышкиными и Матвеевым и в случае очередного династического кризиса удержаться на плаву. Из этой затеи получилась одна из самых трагикомических царских свадеб в отечественной истории. Венчание проходило в затворенном Кремле, при отсутствии многих высших думных и придворных чинов. Сам немощный жених не мог стоять. Стоит ли удивляться, что очень скоро свадебные торжества сменились царскими похоронами?

Последние месяцы жизни царя Федора двор провел при новой расстановке сил. Кратковременный взлет И. М. Милославского сменился падением. Еще большее влияние приобрели Долгорукие. Приказчик В. В. Голицына Михаил Боев, человек осведомленный, доносил своему боярину о ситуации в Кремле: «…В верху что приговорит князь Юрья Алексеевич (Ю. А. Долгорукий. — И.А.), то и так нихто ему не спорит делом ли приговорит или и не делом».

Вместе с сыном, боярином М. Ю. Долгоруким, Юрий Алексеевич сосредоточил в своих руках управление всеми военными и некоторыми финансовыми приказами. Одоевские прибавили к числу контролируемых ими приказов приказ Большого дворца, освободившийся со смертью Б. М. Хитрово. Картину дополняла группа царских фаворитов, разобравших по преимуществу придворные должности. В этом был свой смысл: слабость позиций в государственном аппарате компенсировалась близостью к царю. И все же положение этой группировки было чрезвычайно уязвимо из-за неопределенного будущего.

Развязка наступила в феврале-апреле 1682 года. После новой свадьбы здоровье царя резко ухудшилось. Тотчас бояре заторопились с возвращением «без малейшего замедления» из ссылки Матвеева. Но в марте наступило улучшение, как оказалось, последнее, и «нет больше вопроса о возвращении старого имперского канцлера Артамона Сергеевича». В середина апреля Федор Алексеевич опять слег. Разумеется, тут же дума и царские любимцы вспомнили о Матвееве. В движении последнего к Москве уже выявилась трагическая закономерность: чем хуже становилось здоровье несчастного царя, тем меньше верст отделяло Матвеева от столицы.

20-летний Федор Алексеевич скончался 27 апреля 1682 года. Его смерть положила начало политическому кризису. За отсутствием наследника у умершего царя престол должен был занять царевич Иван. Но его немощь дала основание обойти традиционный порядок престолонаследия. Верхи двора предпочли поддержать Нарышкиных. Исследователи по-разному объясняют этот выбор. Отмечалось, что при слабых Нарышкиных аристократия надеялась сохранить и упрочить свое влияние.

Дореволюционные исследователи, менее склонные подчеркивать узкокорыстные устремления боярства, писали об опасениях, которые внушала личность царевича Ивана Алексеевича. Ситуация будто бы грозила повторением мрачных времен «боярского правления» в малолетство Ивана IV. Многих к тому же пугала перспектива прорыва Милославских к власти. По-видимому, в той или иной мере в поведении правящей элиты присутствовали все эти мотивы — личные, корпоративные, государственные.

Велика была и роль патриарха Иоакима. Источники единодушно приписывают ему инициативу избрания Петра. Именно он вместе князем Б. А. Голицыным вывел Петра в Крестовую палату к боярам для крестоцелования.

Мы мало что знаем о процедуре избрания. Согласно правительственному объявлению о воцарении Петра, патриарх с духовенством и боярами стали совещаться, кому из братьев наследовать престол, и, «советовавше, положили, что тому избранию быти общим согласием всех чинов Московского государства людей». После этого участники совещания вышли на крыльцо к собравшимся московским чинам испрашивать их мнение. Все склонились в пользу младшего царевича, что якобы дало основание объявить его избрание с «общего… согласия». Конечно, этому официальному сообщению не во всем следует доверять. Оно подчеркивает редкое единодушие, которого на самом деле не было. Не случайно Долгорукие и Голицыны надели под платья панцири. Уже не раз цитируемый князь Борис Куракин уточнял: «Стало быть несогласие как в боярах, так и в площадных: одни поддерживали одного, а другие — другого. Однако ж, большая часть, как из бояр и из знатных и других площадных, так же и патриарх, явились склонны избрать меньшого царевича». Известны и примеры этого «несогласия». Дворянин Максим Сумбулов «продерзливо кричал… что по первенству надлежит быть на царстве» Ивану. Крики, однако, криками и остались, дело же решила позиция верхних страт двора и патриарха.

Избрание девятилетнего Петра на престол в одночасье изменило положение Нарышкиных. Произошедшее даже превосходило то, что случилось в 1671 году. Тогда Нарышкины и их родственники, оставляя далеко позади всю равную им «братию», возносились высоко вверх. Однако это чудесное превращение было, скорее, царской милостью, наградой за родство с царицей. Теперь же они по праву родства с царем могли претендовать на большее. От такого везения у них голова пошла кругом. Хотелось получить все и сразу. Похоже, потеряла ощущение реальности и Наталья Кирилловна. Совсем недавно она прозябала без всяких перспектив — нелюбимая мачеха и мать младшего царевича. Что могло ждать ее в будущем, кроме вдовьей доли и, возможно, монастырской кельи? И тут — такой поворот! Казалось, вернулись прежние времена. Правда, она уже не супруга правящего государя. Зато она мать царя, перед которой вновь заискивают и ищут милостыни.

Наталья Кирилловна спешит насладиться успехом. Всякие приличия были забыты. Ладно, младшие братья царевны стали спальниками. 7 мая чином боярина и оружейничего был пожалован 22-летний Иван Нарышкин. Столь стремительное возвышение брата царицы задело даже аристократических сторонников Петра.

Воцарение Петра обрекало Милославских на роль, еще недавно предназначавшуюся Нарышкиным. Однако далеко не все из них были согласны с этим. В числе первых такому повороту судьбы воспротивилась сводная сестра царя, царевна Софья Алексеевна.

Среди невыразительных персонажей царского семейства Софья — фигура выдающаяся. Даже противники вынуждены были признать ее незаурядность. Сын Артамона Матвеева, Андрей Матвеев, оставивший интересные записки о начале царствования Петра, отзывался о способностях и уме Софьи в превосходных степенях. Она у него — «мужеского ума исполненная дева».

Появление Софьи в самом центре политической борьбы кажется полной неожиданностью. Но если присмотреться внимательнее, то это неожиданно скорее для нас, нежели для современников. Последние не выказывали удивления. Все это свидетельствовало о переменах в понимании дозволенного и недозволенного. И хотя речь идет о женщине, принадлежавшей к царскому семейству, то был огромный сдвиг. Отныне допустимым стало присутствие во власти не только вдовой царицы, матери правителя, что, собственно, случалось и в прошлом, но и царевны, дочери покойного государя. С легкой руки книжников Софью стали сравнивать с царевной Пульхерией, которая правила Византийской империей при своем брате, императоре Феодосии. Пример был нужен для подкрепления прав царевны, ставшей регентшей при братьях. Важно, однако, что в аналоге на первый план выдвинулась мудрость правительницы: подобно Пульхерии Софья своей прозорливостью обеспечит Российской державе славу, а подданным — процветание.

Избрание на царство в обход Ивана Петра для честолюбивой Софьи было настоящей катастрофой. Царевна отлично понимала, что при Нарышкиных ей придется жить так, как жили ее многочисленные тетки и сестры. Без мужа, ибо за своих «холопов» выдавать царских дочерей было зазорно, а православных царевичей за отсутствием православных царств просто не было. Оставалось — или класть поклоны перед иконами в золоченой клетке теремов, или беситься с карлами, дураками и фаворитами, на цыпочках крадущимися в спальни царевен. Софья не желала мириться с такой участью. Со своим умом и характером она оказалась способной на поступок. Царевна возвышает голос против избрания царем Петра в обход старшего брата: «Сей выбор несправедлив».