Рэчел Линдсей - Луны волшебное сияние

• Название: Луны волшебное сияние
• Автор: Рэчел Линдсей
• Издательство: Петрополис
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-86708-052-8

Что может быть романтичнее, чем путешествие на роскошном лайнере по южным морям? Да еще если в родной стране в это время стоит отвратительная слякотная зима? Да еще если вы журналистка и ведете в газете раздел светской хроники, а в круизе принимают участие только сливки света, только богатейшие и известнейшие люди страны? Что может быть для вас более привлекательным? Одно плохо: вам придется выдавать себя за совершенно другого человека. Как поступить? На что решиться? Именно такая дилемма мучает героиню этого романа, Джейн Берри.

---

Колин взглянул на Джейн:

— Значит, ты не просто журналистка, изображавшая дочку миллионера?

— Да.

— И когда ты все поняла?

— Когда ты обронил у меня в каюте золотую монету.

— Какая неосторожность! — Он медленно прикрыл глаза, потом также медленно открыл. — Когда станешь описывать эту историю, Джейн, прошу тебя, постарайся не сгущать краски. Я имею в виду, что не меня первого одурачила красивая блондинка, ведь верно?

Джейн попыталась улыбнуться.

— Не беспокойся, Колин. Именно об этой истории я вовсе не собираюсь ничего писать.

— Спасибо, дорогая. Ценю твою любезность.

Аристофанес прервал их:

— Вы поедете на вокзал с нами, мисс Берри?

— Если я не нужна вам, то — нет, но в Англию хотела бы вернуться сегодня.

— Посмотрю, можно ли будет это устроить. А если удастся, пришлю машину, чтобы отвезла вас в аэропорт.

Джейн улыбнулась и еще какое-то время наблюдала, как они уходят. Ни малейшего следа предвкушаемой когда-то радости, одна только глубокая печаль. Просто не укладывается в голове, что человеком, задавшим такую задачу отцу, оказался Колин. Головная боль, на которую она все утро притворно жаловалась, теперь и в самом деле разламывала виски. Джейн вышла из отеля и направилась по улице, надеясь хоть чуточку развеяться на свежем воздухе. Потом долго сидела в кафе, разглядывая прохожих и прихлебывая жиденький чай. Да, она-то действительно ничего не станет писать, как и обещала Колину, но история все равно появится в газетах, и интересно, что подумает Стефен, прочитав обо всем этом. Впрочем, как бы она ни скучала, как бы ни хотела видеть его снова, а первого шага ни за что не сделает.

"Если он любит меня, — думала Джейн, — то оправдает, невзирая ни на какие свои сомнения. И найдет способ встретиться… если любит".

В полдень она вернулась в отель, и портье сказал, что господин Аристофанес сумел заказать ей место на вечерний самолет до Лондона. Потом была еще многочасовая прогулка по Афинам, не оставившая, впрочем, должного впечатления, кроме, разве, головокружительного запаха роз и гвоздик в целом ряду цветочных магазинчиков вдоль главной площади. Джейн обрадовалась, когда, наконец, пришла пора отправляться в аэропорт, и за нею приехал большой лимузин. И очень удивилась, обнаружив на заднем сиденье господина Аристофанеса с большой коробкой шоколадных конфет, которую он поспешил вручить.

— Вы очень смелая девушка, — заявил Аристофанес. — Не сомневаюсь, страховая компания выдаст вам награду.

— Ничего мне не нужно. Ощущение было просто ужасным, господин Аристофанес. Ведь я хорошо знала Колина и…

— О, да. Это всегда ужасно, когда преступником оказывается тот, кого ты хорошо знал. Мне такое тоже приходилось испытывать, и не однажды. Но все-таки для вашего отца арест Уотермена имеет очень большое значение.

— Что с ним будет?

— Его отправят в Лондон для суда

— А если бы вы не поспели вовремя? Как он намеревался поступить?

— Господин Зефо — тот, кого мы арестовали вместе с ним, — собирался распилить камень на части, а уже с ними Уотермен хотел отправиться в Южную Америку. Полагаю, в Мексику. Между этой страной и вашей нет договоров о выдаче преступников, так что там он был бы в безопасности.

Джейн нахмурилась.

— Но зачем же такой сложный путь? Ведь мастеров по распиливанию алмазов полным-полно в Бельгии.

— Бельгия в подобных случаях напрашивается сама собой, потому-то он туда и не поехал. Не был уверен, что не вызывает подозрений.

— Между тем как действительно не вызывал. Ведь именно поэтому я и оказалась в круизе — дабы выяснить, кто же вор.

— О, да, — вздохнул Аристофанес, — мы действительно не знали этого, но ведь и Колин Уотермен не знал, что мы не догадываемся! Как раз на собственном страхе преступник зачастую и попадается.

Джейн взглянула на пролетающие мимо дома, высвеченные закатным солнцем, и вздохнула.

— А ведь его выдала золотая монета. И какой смысл был таскать ее с собой?

— Монета служила своего рода опознавательным знаком. Уотермен ведь работал не в одиночку, и нам еще многих предстоит отыскать. И воровали они не только драгоценности, но и картины, и последняя кража в Париже — почти наверняка их рук дело. Потом все это перепродавалось. От драгоценностей не так уж сложно избавиться. Похищая "Лоренц" и алмазный крест, Уотермен действовал один, но в других случаях с ним были еще люди, я уверен. Их-то мы и должны найти.

— Только, пожалуйста, уже без меня, — содрогнулась Джейн. — Я больше такого не выдержу.

Аристофанес похлопал ее по руке и с неожиданной ласковостью сказал:

— Съешьте конфетку. Они вкусные и, может быть, чуточку подсластят вам горечь совершенного.

Глава двенадцатая

В Лондоне шел дождь, и летное поле блестело мокрым асфальтом. Когда Джейн вышла из терминала, навстречу из кресла поднялся отец и, подойдя, обнял с нескрываемой нежностью.

По дороге домой она рассказала обо всем, что случилось за время путешествия, умолчав лишь об одном — своей любви к Стефену Дрейку, о которой и сама старалась не вспоминать. Отец, оказывается, уже говорил по телефону с Аристофанесом, но горел нетерпением услыхать все из первых уст, а пока слушал рассказ дочери, они как раз и подъехали к дому.

— Хорошо хоть, что господин Аристофанес не попросил меня захватить алмаз с собой, — сказала Джейн, входя в прихожую.

— Старина Арри далеко не так беззаботен, как кажется, — рассмеялся Том Берри, пропуская Джейн вперед.

Оказавшись, наконец, дома, Джейн не могла сдержать вздоха радости. Пусть ковер на полу потерт, а стенам явно требуются новые обои, но этот дом — родной. Нет уж, больше никогда не станет она пытаться проникнуть в чужой мир или по-глупому верить, будто любовь может перекинуть мостик над пропастью.

— Ну, а теперь по чашке доброго английского чаю, — произнес отец, пропуская ее в кухню. — Садись, я сам все приготовлю.

Сказано — сделано, и через пару минут они уже сидели рядышком за столиком, потягивая крепкий чай со свежими бисквитами.

— Небось, ничуть не похоже на "Валлиец", а? — усмехнулся отец. — Слыхал, там на каждого пассажира по официанту.

— Да, почти. Но такая жизнь не по мне.

— Неужто не подцепила никакого захудалого миллионера? А я-то ожидал, что ты вернешься с парочкой-другой собственных бриллиантов!

— Миллионеры так вот запросто на удочку не цепляются. Сам ведь знаешь: деньги — к деньгам, — небрежным тоном отозвалась Джейн.

— А "Морнинг стар" считает по-другому! И вечно откапывает историю какой-нибудь очередной Золушки. Если мне не изменяет память, ты и сама отыскала не одну.

— Не спорю, но больше не хочу. С меня довольно, сыта по горло.

— Почему же?

— Стефену Дрейку — я уже говорила тебе о нем — не понравилось, что я не раскрыла ему своего инкогнито, поэтому больше и не работаю у него.

Отец, судя по выражению лица, явно почувствовал недосказанность, но ничего не спросил, и Джейн была ему за то чрезвычайно признательна.

— Надо заметить, — продолжала она, — что я и сама устала от журналистики. Хочется подыскать работу, где не нужно будет совать нос в чужую жизнь и выдумывать яркую ложь, когда жизненная правда не кажется читателям достаточно завлекательной!

— А почему бы вообще не забыть о работе на время? Компания "Метрополитен" очень довольна моей, вернее сказать, твоей работой, заключила новый долгосрочный контракт со мной и повысила жалованье. Так почему бы не воспользоваться этим и не устроить себе продолжительный отпуск? И даже не отправиться на том же "Валлийце" в очередной круиз, но уже под собственным именем?

— Ни за что. Видеть не желаю никого из этих людей! — Джейн налила себе еще чаю. — А что будет с Колином? Его обвинят и в смерти Гоутона?

— Боюсь, мы не сможем его ни в чем уже обвинить, — медленно произнес Том Берри. — теперь за преступления его будет судить суд Божий, а не людской.

И такими зловещими были эти слова, что Джейн поставила чашку на стол.

— Что с ним случилось?

— Я не сказал тебе раньше — боялся, расстроишься… Но Арри сообщил по телефону, — именно поэтому он и звонил, — что когда Уотермена везли в аэропорт, чтобы посадить на следующий за твоим рейс, он открыл дверцу машины и выпрыгнул. Сзади шла другая машина, и, — Том Берри развел руками, ― в одну секунду все было кончено.

Глаза Джейн наполнились слезами.

— А я рада, что ему не придется сидеть на скамье подсудимых, — произнесла она, не вытирая бежавших по щекам слез. — Это было бы ужасно. Знаю, не должна ему сочувствовать, но…

— Ты не сочувствуешь, родная, ты жалеешь, и невозможно тебя порицать. — Отец взял трубку и сунул в рот. — Иди отдыхать, Джейн. Выспись как следует, и выбрось все из головы.