Анатолий Чупринский - Пингвин влюбленный

• Название: Пингвин влюбленный
• Автор: Анатолий Чупринский
• Издательство: БПП
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009

«Когда любовь нечаянно нагрянет, то от неё хорошего не жди»… Известный писатель, прожжённый людовед, влюбился. И, думаете, в кого? В эстрадную певицу Мальвину, знакомую вам по повестям «Рыжая из шоу бизнеса» и «Бегущая под дождём». Что же из этой сумасшедшей любви выйдет?

---

…Через десять лет Суржик «родит» забавного поросенка по имени «Вершок». На радость детям, на зависть коллегам. Его, яркие, красочно оформленные книжки, как и раньше, начнут расходиться огромными тиражами по всей стране. Молодые мамаши будут вырывать его книжки из рук своих детей, чтобы первыми узнать про все новые и новые приключения Вершка. Малыши в детских садах поголовно забудут человеческую речь и станут общаться друг с другом исключительно: «Хрю-хрю? Хрю-хрю!». Чем приведут в смятение многочисленных дедушек и бабушек. Суржик даже начнет издавать новый иллюстрированный журнал для детей, который так и будет называться, «Вершок». Коротко и выразительно. Но все это потом, а пока…

— Мельпомена отвернулась от меня! — понизив голос, говорил Валера, — Когда-то я хорошо начинал. Подавал надежды. Сейчас просто-напросто зашибаю деньгу. Многие не замечают, многие уже догадываются…

— Ты наговариваешь на себя. Не верю, что все так…

— Так, солнышко. Именно так. И не иначе. Я самый заурядный аферист, мошенник. Раньше таких окунали в бочку с дегтем, и валяли в перьях. А потом гнали через город под свист и улюлюканье толпы…

— Попробуй еще раз…. Начни все сначала…

— Не могу, солнышко. Стоит только сесть за стол и сосредоточиться, тут же начинает дико болеть голова. Организм сопротивляется, понимаешь? Все, я исчерпал себя. Был да весь вышел.… Вот, вот и сейчас.… Извини, солнышко!

Суржик отпустил ее плечи, стиснул ладонями себе виски.

— Даже сейчас, стоит только подумать о работе, голова начинает болеть с такой силой, что… не передать словами. Того гляди, пополам треснет. Ощущение, будто в затылке просверлили отверстие и залили туда кипящее масло. Знаешь, на котором жарят эти гнусные пончики. Не подумай, потому что выпил. Я вообще не пью. Вот только с тобой. Да и то, разве мы много выпили? Извини…. Даже языком ворочать трудно.

— Хочешь, я тебя вылечу? — вдруг каким-то странным голосом сказала Надя. — Я могу снять твою головную боль. Это очень просто. Сядь, вот так.… Повернись спиной.… Не бойся, это совсем не страшно…

Суржик нехотя повернулся в сторону окна. Он категорически не верил во все эти привороты, навороты, шаманство всех мастей. Надя пристроилась у него за спиной.

— Опусти руки. Закрой глаза и постарайся думать о чем-нибудь… совсем постороннем, приятном, радостном…

— Кроме тебя, в моем положении нет ничего приятного и радостного… — мрачно пробормотал Суржик.

— Вспомни свое детство… — шепотом настаивала Надя.

— Тем более. Нищее, голодное детство. Мать копейки считала, отец пил…

— Тогда просто считай. Один, два, три…. Закрой глаза и считай.

Если бы кто-то неожиданно вошел в спальню и зажег свет, он бы увидел….

ОН сидел в неестественной позе на кровати, опустив ноги на пол, зажмурившись, словно ожидая удара сзади и напряженно ждал. ОНА сидела за его спиной на кровати на коленях и осторожно держала одну ладонь над его лбом, другую над затылком. Их фигуры, почти обнаженные, лишь слегка прикрытые простынями, напоминали какую-то скульптурную, языческую культовую композицию. Взгляд ее при этом был жестким, решительным и в то же время бесстрастным. ОНА будто смотрела куда-то далеко-далеко вперед. Поверх его головы, сквозь стены за линию горизонта…

И чудовищная головная боль, которая последнее время мешала ему жить, работать, думать, даже дышать, неожиданно отступила. Надя откинулась на спину, осторожно подложила себе под голову подушку и застыла в неподвижности. Суржик осторожно повертел головой вправо-влево, не болит. Потом, решившись, как собака после купания, резко потряс ею и замер в ожидании. Боль не возвращалась, куда-то улетучилась, испарилась.

— Потрясающе! — прошептал Валера, пытаясь в темноте разглядеть выражение ее лица. — Как ты это делаешь?

— Не знаю, — уставшим голосом отозвалась Надя.

— Большие деньги можно зарабатывать!

— Отвали! — прошептала Надя.

— Нет, все-таки! Как ты это делаешь?

— Получается как-то… само собой. Хотела забрать твою боль себе…. Словами трудно объяснить…

— Ну, а все же… — настаивал Суржик. — В чудеса я не верю!

Он потянулся через лежащую поперек кровати Надю к тумбочке, хотел зажечь настольную лампу, специально приспособленную, чтобы читать лежа.

— Не зажигай свет, милый! — сказала Надя глухим голосом. И добавила. — Хочу отдохнуть, я очень устала. Не против, если я немного посплю?

Валера наклонился над ее лицом, хотел поправить прядь рыжих волос, но, увидев, что она уже крепко-крепко спит, передумал. Долго неподвижно сидел рядом…

…Как-то только головная боль чуть отпустила, Суржик завел двигатель и выехал на Олимпийский проспект. Повернул направо, на перекрестке свернул на Трифоновскую улицу. Проехав мимо бензозаправки и маленькой церквушки на пригорке, свернул во двор дома и заглушил двигатель. За детской площадкой, сквозь зелень кустов, проглядывало двухэтажное кирпичное здание с вывеской «19 отделение милиции».

— Вас приветствует Союз писателей! — энергичным голосом провозгласил Суржик, распахнув без стука дверь комнаты, номер восемь. Улыбаясь, раскрыл дипломат и шлепнул на стол перед молодым парнем в штатском свою книжку «Отважный муравей». Это был коронный финт Суржика. Действовал он безотказно.

Валера уселся на стул напротив хозяина комнаты, непроизвольно повернул голову налево и чуть не вздрогнул. На стене рядом с вешалкой висел яркий красочный плакат. Прямо на Суржика с него смотрела Надя. Мальва, Мальвина, «звездочка» шоу бизнеса прошлых сезонов. Она, раскинув руки в стороны, весело смеялась. Будто кричала: «Я люблю вас всех, люди-и!!!». Валера перевел взгляд с плаката на сидящего за столом парня в штатском. Тот, слегка нахмурившись, листал детскую книгу Суржика.

— Что нужно Союзу писателей от нашего отдела? — не поднимая глаз от книги, спросил парень. Его широкое скуластое лицо не выражало ровным счетом ничего.

«Да, скифы мы! Да, азиаты! С раскосыми и жадными очами!» — непроизвольно пронеслось в голове у Валеры.

— Потеряли свои творческие замыслы? — усмехнулся парень. Поднял на Валеру раскосые глаза и спросил, кивнул на книгу. — Вы автор?

— Разумеется.

— Сами написали? — спросил он.

— Давайте подпишу на память.

— Кто у вас потерялся? Мать, отец, дочь, сын? — равнодушным тоном задавал вопросы «азиат», пока Суржик расписывался шариковой ручкой на титульном листе.

— Она! — кивнул Валера на плакат.

«Азиат» в штатском долго смотрел на плакат, потом перевел взгляд на Суржика. Лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций.

— Мальва? — уточнил он.

— Вы ее знаете? — в свою очередь спросил Валера.

— Кто ж ее не знает? — очень удивился «азиат». Даже чуть расширил щелочки своих глаз. — Лично не знаком, конечно, к сожалению…. У нас весь отдел, все наше подразделение ее поклонники. Она вам кто?

— Невеста, — непроизвольно вырвалось у Суржика.

— Давно пропала?

— Сегодня утром. Вернее, ночью. Вышла из квартиры на улицу босая, без всякой обуви…. И больше не вернулась. С ней что-то случилось. Не могла она просто так…

— Босая? — изумился «Азиат». Потом резко нахмурился. — Так. Давайте по порядку. Где это произошло, как, когда, в котором часу?

— У меня. На Фрунзенской набережной. Мы были там. Где-то около…

— Фрунзенская набережная, не наш район, — уточнил «азиат».

— Заявления о пропаже принимают по месту жительства пропавшего…

— По месту регистрации, — опять уточнил «азиат».

— Регистрация, прописка… — поморщился Валера. — Что в лоб, что по лбу!

— Гражданин может быть зарегистрирован по одному адресу, в действительности проживать по другому адресу…

— Хрен редьки не слаще! Мальва прописана по Олимпийскому проспекту. Я правильно понимаю ситуацию?

«Азиат» молча кивнул. Посмотрел на плакат и спросил:

— Хотите объявить ее в розыск?

— Разумеется.

— По закону должно пройти более трех суток.

— Плевать на ваши законы! — разозлился Суржик. — Речь идет о жизни человека. Не могла она просто так, взять и исчезнуть…. Что-то случилось…

— Может, телевидение подключить? Очень эффективно. У вас есть связи на телевидении? Обычно достаточно одного объявления.

— Нам подобная реклама ни к чему! — жестко ответил Суржик.

«Азиат» равнодушно пожал плечами. Мол, хозяин — барин.

— Босая… — задумчиво протянул он. — Может, за ней кто-то подъехал на машине. Позвонил по мобильнику. Она спустилась, села в машину и… будь здоров!

— Никаких звонков не было!

— Почему она ушла босая? — подозрительно спросил «азиат».

— В чем пришла, в том и ушла! — раздраженно заявил Суржик.

Полтора часа Валера уламывал «азиата» принять заявление. Потомок Чингиз-хана был непоколебим. Бубнил, как заезженная пластинка: «По закону через трое суток!». Хоть стулом его по голове бей. Суржик давил так и эдак. Грозил карами небесными, заискивал, сулил немыслимые блага от Союза писателей, вплоть до бесплатных путевок в Переделкино от Литфонда. Как об стенку горох. Растопил лед сурового сердца «азиата» обед из трех блюд. На четыре персоны для всего отдела. Суржик случайно вспомнил уборщицу, с которой столкнулся в дверях отделения. Она выносила в большой коробке множество знакомых упаковок.