Пентти Хаанпяя - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Пентти Хаанпяя
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1981

Очередной том Библиотеки финской литературы обращается к творчеству классика финской литературы Пентти Хаанпяя (1905–1955). В книгу вошли повести и рассказы из наиболее известных сборников писателя. Многие из рассказов переведены на русский язык впервые.

---

Они шли по главной улице. Был вечер, и город был полностью затемнен. В темноте слышался стук несчетного числа каблуков: легких — женских и тяжелых, подкованных — иноземных солдат. Эти непривычные, странные звуки военного времени действовали на слух фельдфебеля возбуждающе, как бой барабана.

Но к прогулке они не были расположены. Поэтому Соро заявил приятелю, что не стоит так долго ходить по улицам с непривычки, тем более в новых сапогах: можно сбить ноги. Они зашли в ресторан и сделали заказ. Фельдфебель всегда был большим любителем горячительных напитков. А теперь к тому же был повод: он же прибыл из глуши в город, в отпуск с фронта. И, кроме того, надо же угостить сержанта, при чьем содействии он стал таким представительным и бравым военным.

Они сидели, оживленно разговаривая, вспоминая проведенные вместе дни молодости, и новые сапоги Соро начали отбивать такт под музыку электропатефона. Они приплясывали, как в те дни, когда их кожа служила в южноамериканских пампасах шкурой животного, вздрагивавшего от укусов мух.

Но теперь это были солдатские сапоги, частица великой армии, призванной завоевать миру новую эпоху, создать новую Европу. Фельдфебель Соро остро почувствовал, что новая Европа ему совершенно необходима: он хочет новой жизни. Просто будет смешно, если он, видный военный деятель, создатель новой эпохи, вдруг останется в своей прежней избушке, затерявшейся где-то в лесной глухомани на берегу озера, где жизнь идет однообразно, скучно, чересчур пресно. Да и Катарина ему нужна новая, она, пожалуй, даже нужнее новой Европы: прежняя Катарина — женщина слишком властолюбивая и своенравная. Собственно, новая Катарина уже имеется — «заочница». Вообще-то пока что несколько призрачная, но все же очень живая. Уж очень упорно она дознавалась, скоро ли у него будет отпуск. Новый план стал быстро пускать ростки в его мозгу: именно эту, новую Катарину он и должен повидать во время отпуска, а не ту, старую, чересчур докучливую и до скуки знакомую…

Фельдфебелю казалось, что он уже дышит воздухом новой эпохи.

Сержант Пенсас вдруг удивился:

— Как? Неужели ты все еще ходишь с лычками фельдфебеля? А я-то считал, что после зимней войны тебя произвели в прапорщики.

Вопрос был задан весьма кстати: в нем таилось семя, которое в тот же миг начало прорастать.

— В прапорщики, говоришь? — переспросил захмелевший Соро. — Я как-то не выяснил этого. Правда, майор об этом раза два упоминал…

По совести говоря, в этот момент фельдфебель отлично помнил, что майор говорил нечто совершенно противоположное: вроде того, что Соро не дорос до этого звания и что из дубильного чана войны его вынут в прежнем чине — вечным фельдфебелем. Но разве всему можно слепо верить, тем более каким-то давно оброненным словам?

Кроме того, говорить можно одно, а делать другое… На звездах вовсе не написано, что кто-то осужден на вечное фельдфебельство в современном мире, где только и делают, что освобождают народы и страны да повышаются в чинах до маршалов…

Нужно быть абсолютным ничтожеством, чтобы согласиться на это! Нет, теперь, когда он, фельдфебель Соро, вступил в новую жизнь и собирается встретиться с абсолютно свежей Катариной, само собой разумеется, что на его петличках должны красоваться офицерские звездочки…

— Звездочки новые, звездочки-звезды, — запел он себе под нос.

— Да помнится, что я и в самом деле читал об этом в приказе штаба, — сказал сержант Пенсас.

— Читал и до сих пор ни гугу! А мне плевать… Плевать мне на них. Пусть мои звездочки пропадают под бумагами в архиве…

— Ну нет, мы не позволим им пропасть… Мы выкопаем тебе прапорщика из-под любого вороха бумаг…

— А мне плевать! Прапорщиков и фельдфебелей на белом свете хоть отбавляй, а Вяйне Соро только один, один-единственный.

Что бы там ни говорил фельдфебель, но судьба его во время этой встречи была решена. Идея повышения в чине прорастала и пускала в нем корни с неотразимой силой, как весенние всходы на хорошо унавоженной почве. Он действительно был настолько единственным в своем роде, что тут же за рюмкой повысил себя в чине и сам же утвердил это повышение.

Ведь здесь, за столом, напротив него, сидел, безусловно, живой человек, который припоминает, что читал в штабе документ о присвоении офицерского звания ему, Вяйне Матиасу Соро… В конце концов есть много вещей, которые зиждутся на куда более шатких основах…

На квартиру они возвращались поздно. Фельдфебель Соро покачивался, что-то бормотал себе под нос и, щелкая каблуками новых сапог, безо всякой надобности то и дело брал под козырек.

В ту ночь сапоги разлучились: один из них сиротливо простоял до утра у кровати, в то время как другой бессменно нес службу на ноге фельдфебеля.

Проснувшись утром, фельдфебель опять почувствовал себя обычным человеком. Он забыл даже о новом звании, о новой жизни, о том, что переродился заново. Все рассеялось как сон.

Но Соро был не из тех, кто с похмелья бывает в удрученном состоянии. Он быстро натянул сапог на другую ногу, раздобыл бутылку квасу и с удовольствием осушил ее вместе с остатками водки. Теперь он почувствовал себя бодрее, хотя по-прежнему оставался обычным фельдфебелем Соро, который едет в отпуск в свою глухую деревушку, к жене и детям. Автобус должен скоро отправиться, времени оставалось в обрез. Соро попрощался со старым приятелем Пенсасом и вышел.

Он бодро шагал к автобусной станции, как вдруг ему в глаза бросилась витрина с воинскими знаками различия. Офицерская звездочка поблескивала величаво, как первая осенняя звезда там, над далеким лесным озером. И сапоги фельдфебеля Соро застыли на месте… В его памяти всплыло все, что он думал вчера. Всплыло и застыло. Он уже не был тем осужденным не вечное фельдфебельство горемыкой, который, отвоевав, опять вернется на скудный клочок землицы к прихрамывающей жене, не доставлявшей ему ни малейшей радости, не позволявшей ни малейших развлечений, вернется и опять будет покрикивать на своих сыновей-недотеп. Если так случится, значит, эта великая война окажется для него напрасной затеей. Она не принесет ему никакого освобождения, не откроет никаких перспектив… Но, к счастью, есть человек, которому можно верить и который читал приказ о том, что ему, фельдфебелю Вяйне Матиасу Соро, присвоено звание прапорщика. Это значит, что он стал теперь человеком совершенно иного круга и ему нет никакой надобности возвращаться к нелепому прошлому. Он может свободно отправиться к новой Катарине и стать человеком нового мира…

Соро уже всей грудью вдыхал воздух нового времени. Он вошел в магазин и тут же купил две офицерские звездочки и новые петлицы. Держался он осанисто и не преминул намекнуть продавцу, что мы, мол, намерены сменить петлички и знаки различия. Продавец поздравил его.

Фельдфебель направился в гостиницу, заказал себе номер и там прикрепил к петличкам звездочки. Звание фельдфебеля в отпускном удостоверении он без лишних колебаний переправил на звание прапорщика, изучил расписание движения поездов, сходил в комендатуру. Там тоже встретил знакомых — ведь он в армии уже второй десяток лет, — офицерские литера ему выдали без задержки.

Соро отправился на вокзал, и, когда он завидел встречного солдата, взгляд его предвещал недоброе. Но, к великому удовольствию Соро, рука солдата хоть и неохотно, но все же потянулась к козырьку.

Самодельный прапорщик почувствовал себя большим начальником. Офицер, ничего не скажешь! Преисполненный чувством собственного достоинства, он вошел в вагон второго класса и развалился на мягком сиденье. Поезд покатил на юг.

Так фельдфебель Соро отрешился от праведной жизни и кинулся в жизнь самозваного офицера, как в мягкую постель.

Прапорщик Соро слез с поезда на какой-то мрачной станции, где в кромешной тьме осеннего вечера тускло горел одинокий фонарь. Однако ему удалось отыскать дом приезжих и получить комнату, в которой было холодно, пусто и довольно неуютно. Соро достал из рюкзака бутылку и выпил. И вскоре в комнатке стало веселее, а тусклый свет электрической лампочки показался ему более уютным.

Здесь же, в доме приезжих, имелось кафе. Соро направился туда. Это было деревенское кафе военного времени, и представляло оно собой убогое зрелище: посетителей всего несколько юнцов, да какой-то, судя по виду, из простых, человек читал помятую газету. В кафе не оказалось даже бражки, а подавалось лишь темное, безвкусное пойло, которое в военное время могло сойти за кофе. Прапорщик Соро незаметно приправил свой кофе из бутылки, потом завел беседу с ехавшим в командировку офицером. Поинтересовался, не проживает ли здесь поблизости некая госпожа Пухти. Катарина Пухти, его старая знакомая.

Мужчина прищурился, разглядывая своего собеседника. Как же, проживает. Живет километрах в двух отсюда. Там есть такая вилла, обветшалая очень. Туда можно добраться так-то и так-то. Даже став совершенно новым человеком, Соро по-прежнему оставался целеустремленным. Он вел расспросы и умел выдаивать необходимые сведения. Его собеседник не имел понятия, состоятельна госпожа или нет. Во всяком случае, нищие в таких виллах не живут. Знал он только, что хозяйка виллы нигде не работает. Потом говорят, что она — женщина несколько странная, своеобразная. Лично с ней он знаком не был.