Игорь Болгарин - Расстрельное время

• Название: Расстрельное время
• Автор: Игорь Болгарин
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5081-5, 978-5-9533-4408-1

1920 год. Гражданская война близится к концу. Барон Врангель, окопавшийся в Крыму, постепенно теряет свои позиции. Павел Кольцов, уполномоченный комиссар ВЧК, откомандирован на Южный фронт, под Каховку. Кольцову поручено контролировать действия анархистов при форсировании Сиваша и захвате врангелевских позиций. Кольцов отправляется в расположение махновцев, но по дороге попадает в непредвиденные обстоятельства, которые могут повлиять на его дальнейшее пребывание в Крыму…

Кольцову предстоит решить множество сложных задач. Кто из его окружения является предателем? Почему врангелевцы охотятся за ним? Как ликвидировать банду, которая нападает на имения бывших аристократии и захватывает невывезенные ценности? Как уберечь пленных врангелевцев от бессмысленной жестокости и расстрелов? Как противостоять Розалии Землячке, облеченной почти неограниченной властью, и ей подобным, готовым превратить Крым в кладбище одним лишь росчерком пера?

---

— Мы все. Четвертый московский полк.

— Вот и напишите, чтоб про весь полк. А лучше про всех москвичей. Что-нибудь вроде: «Товарищу Ленину от Четвёртого московского полка».

— Так опять же буквов много… Знаешь что?

— Что?

— Не морочь голову! Напишем просто: «Москвич — пролетарий». Так годится?

— Крестьяне обидятся. А лучше напишите: «Москвич — коммунист». Коротко и ясно. И сразу будет видно, что придушили эту заразу москвичи и что боролись они супротив богатеев за мировую коммунистическую революцию.

— Подойдет, — согласились маляры.

В другом кружке обсуждали достоинства невиданной техники.

— Интересуюсь, на чем она ездит?

— На гусеницах. Видишь, под колесами, вроде червяков.

— Я не про то. На бельзине ай на чем?

— На конской моче.

— Придурок! Я сурьезно интересуюсь. Могет, на карасине ай на самогоне?

— А что, землячок, у тебя самогон имеется?

— Не, я так…

Третьи, подступив к самому танку, ощупывали толщину металла, исследовали все его швы, выступы и углубления. Один из этих, очкарик, поднял глаза на дымящих цигарками охранников:

— Эй, симулянты! — окликнул он их. — Заводите свою коломбину, махнем на Перекоп Врангеля долавливать!

— Сказано, ничего не трогать, — лениво ответили ему сверху. Охранникам, видимо, уже надоело огрызаться от толпящихся здесь с утра до вечера ротозеев.

— А если б велели?

— Бензину нема.

— А если бензин достанем?

— Все равно нельзя.

— Почему?

— Потому, что не велели… Сам товарищ Ленин обещался поглядеть на эту «таньку».

— Скажи, какая она у вас важная! Могла б своим ходом до товарища Ленина прибыть.

— Она-то могла бы, да только бензину нема.

— Ну и как же ее?

— До Геническа волами, а там — поездом.

— Короче, отвоевалась, — улыбнулся довольный таким обстоятельным разговором очкарик.

Вальяжный мужчина в лохматой барашковой папахе подъехал к танку на тачанке, привстав с сиденья, сверху оглядел толпу и лишь потом спустился на землю. Протиснулся сквозь многолюдье к самому танку, остановился возле Кольцова и Бушкина. Постоял, рассматривая танк, восхищенно спросил у Кольцова:

— Не знаете, сколько примерно в ней весу?

— Много, — ответил Кольцов. — А зачем это вам?

— Просто так. Интересно, сколько плугов она может потащить? — и, в упор разглядывая Кольцова, добавил: — Тяжелая, зараза. Так землю своим весом утрамбует, что сквозь нее никакая былинка не пробьется. Бесполезная для крестьянина машинерия.

— Вы, видимо, агроном? — спросил Кольцов.

— И это тоже. Всего понемногу, — как-то неопределенно ответил мужчина. — А вы из Каховки?

— Бывал когда-то…

— Лицо, гляжу, знакомое, — и, резко развернувшись, протискиваясь сквозь толпу, он пошел к своей тачанке.

Бушкин проводил его взглядом.

— Шибко он до вас приглядывался, — сказал он Кольцову. — С чего бы такой интерес?

— Должно быть, принял меня за кого-то, — пожал плечами Кольцов. И они тоже пошли к своему «фиату».

Дорога проходила через Черную Долину. На улице им стали встречаться женщины и старики с тачками, груженными доверху домашним скарбом.

— Что это они? Куда-то переселяются? — спросил шофер.

За поворотом им открылась мощенная булыжником небольшая площадь. В ее дальнем конце слабо коптило головешками недавно сожженное имение графа Мордвинова. Собственно, догорал только деревянный мезонин, сам же дом был выстроен из белого крымского камня. Он лишь слегка закоптился от пожара, но выстоял. Жители села толпились здесь с тачками и неторопливо и обстоятельно уничтожали то, что не тронул пожар.

Остановив автомобиль, не покидая его, они стали наблюдать за кипучей жизнью толпы. Люди выбрасывали из окон и тащили к своим тачкам ведра, чайники, керосинки, подсвечники, зеркала, слегка поврежденные огнем, но еще вполне годные кресла, оконные рамы — словом, все, что могло сгодиться в хозяйстве.

Две пожилые женщины вытащили на улицу поврежденный огнем и все еще дымящий в нескольких местах большущий гобелен с изображением барской охоты на оленей. Эта картина чем-то отдаленно напоминала происходившее на площади: такая же оголтелая толпа охотников с хищным блеском в глазах, свора злобных собак и бегством спасающиеся окровавленные олени.

Женщины деловито расстелили гобелен на мокром булыжнике и стали усердно затаптывать кое-где еще тлеющую ткань. Они затаптывали ногами в постолах лица обезумевших в азарте охотников, затаптывали дымящиеся пасти озверевших собак и заливали мутной талой водой мордочки оленей с большими газами, застывшими в испуге.

В автомобильном окне со стороны Кольцова появился их знакомый в барашковой папахе.

— Любопытствуете? — не то спросил, не то укорил он и, указав на женщин, рвущих гобелен, пытаясь его поделить, добавил: — Народ, что море, все унесет.

И исчез, словно растворился в воздухе. Кольцов повертел головой, но, ни тачанки, ни её пассажира нигде не было — должно быть, свернули в ближайший переулок.

И когда они уже покидали Черную Долину, Кольцов еще раз оглядывал площадь, но знакомой тачанки так нигде и не увидел.

За Черной Долиной дорога раздваивалась.

— Куда нам? — спросил Кольцов.

— А шут его знает! Я впервые здесь… — признался шофер. Затем немного помолчал и предложил: — А, может, рискнем, поедем по правой. Дорога хорошо наезженная.

— Лучше не рисковать, — сказал Кольцов. — Постоим. Кто-нибудь да подъедет — разузнаем…

Прошло совсем немного времени, к ним подъехала тачанка, на которой рядом с кучером восседал… все тот же их случайный знакомый.

— Похоже, заблудились? — ещё издали дружелюбно спросил он, увидев на перекрестке дорог «фиат» и прогуливающихся возле кабины Кольцова и шофера.

Легко соскочив с тачанки, он подошел к ним.

— Тут совсем недавно указатель был. Вам куда надо?

— А табличка куда указывала? — прежде чем ответил Кольцов, с кузова автомобиля спросил Бушкин.

— Понимаю. Секреты, — со вздохом сказал их знакомый. — И когда все это кончится?

— Как только, так сразу, — съязвил Бушкин и вновь настойчиво спросил: — Так что там было на указателе?

— Налево — на Асканию-Нову, и дальше, до самого Чонгара. А если вправо повернете, в Чаплинку, в Каланчак попадете, — и, все так же дружелюбно улыбаясь, он спросил: — Вам-то, как я понимаю, на Чонгар надо?

— Это почему вы так решили? — спросил Кольцов, не особенно, впрочем, раздражаясь от бесцеремонности случайного знакомого.

— А я — колдун. Правда. Я все про всех знаю. Вы вот едете, и не знаете, что у вас впереди. А я знаю.

— Ну и что? — Кольцов начал понимать, что перед ними или доморощенный шутник, или психически нездоровый человек.

— У вас впереди незабываемая встреча, — он громко захохотал. — Счастливого пути!

И, продолжая хохотать, колдун пошел к тачанке и едва ли не на ходу легко впрыгнул в нее. Они свернули вправо и вскоре затерялись вдали.

— Ох, не нравится мне все это! — мрачно сказал Бушкин.

— Что — «это»?

— И этот колдун, его интерес к нам, все эти его смешочки, ухмылочки. И это пророчество про незабываемую встречу.

— Это как раз понятно: люди в пути. В конце пути у них обязательно будет встреча, — пояснил Кольцов. — Я встречал таких. Они сами себя развлекают, и других заодно.

— А, может, он просто больной? — Бушкин покрутил палец у виска. — Ну, не может же здравомыслящий человек называть себя колдуном.

— Может, и больной, — согласился Кольцов.

— А вдруг и вправду колдун? Он когда от нас отъехал, верите — нет, на меня вроде как серой пахнуло! — серьезно сказал Бушкин.

— У вас больные нервы, Бушкин. Успокойтесь! — уже начал раздражаться Кольцов. — Больше мы с ним не встретимся. Нам — влево, на Асканию-Нову. А он направо свернул.

Они тронулись дальше. Замёрзшие ночью комья грязи оттаяли, и автомобиль мягко бежал по дороге.

Уже за полдень перед ними еще издали завиднелась довольно большая темно-серая роща, и послышался шумный, накликающий снега, грачиный грай. Это была окраина Аскании-Новы.

Не в пример Чёрной Долине, имение Фальц-Фейнов мало пострадало от пребывания здесь как белых, так и красных. Должно быть, в душах даже самых отпетых разбойников, при виде прекрасного, просыпается что-то доброе, человеческое.

Аскания-Нова была жемчужиной этого выжженного солнцем степного края. Всегда чистая, ухоженная, с белоснежным дворцом, утопающая в зелени, она завораживала взор, и даже сама мысль что-то разрушить здесь казалась большинству её посетителей кощунственной.

За время войны Аскания-Нова много раз переходила из рук белых к красным и обратно, но большей частью в ней были разрушены или сожжены лишь дворовые пристройки и частично разрушены вольеры, в которых хозяева имения содержали для забавы диких зверей, животных и птиц.