Елена Сазанович - Гайдебуровский старик

• Название: Гайдебуровский старик
• Автор: Елена Сазанович
• Жанр: Современная проза

Действие разворачивается в антикварной лавке. Именно здесь главный герой – молодой парень, философ-неудачник – случайно знакомится со старым антикваром и непредумышленно убивает его. В антикварной лавке убийца находит грим великого мхатовского актера Гайдебурова – седую бороду и усы – и полностью преображается, превращаясь в старика-антиквара. Теперь у него есть все – и богатство, и удача, и уважение. У него есть все, кроме молодости, утраченной по собственной воле. Но начинается следствие, которое завершается совершенно неожиданным образом…

---

Я осторожно забрал у нее справочник и усадил девушку в бархатное кресло.

– Ну, хорошо, милая. Мне действительно тебя жалко. Ну, как человек человека жалеет.

– Точнее, дедушка – внучку.

– Пусть будет так.

Ну, вот я уже стал дедушкой для девушки, которую совсем недавно еще любил. Время для меня воистину пробежало быстро.

– Мне не хочется, чтобы такая миленькая девушка связывалась с милицией. И не хочется, чтобы она погибала от голода. К тому же я убедился, какая ты проворная и находчивая. Так ловко отыскать справочник в чужом доме, под грудой книг!

– Который лежал перед вашим носом, на самом видном месте.

– «Большое видится на расстояньи». А что под носом происходит – незаметно.

Тася почесала свой курносый носик.

– Я все вижу, что у меня под носом происходит.

– Вот поэтому я и принимаю тебя на работу! В антикварном деле – главное внимание! Главное – все подмечать и уметь находить!

Тася от радости подпрыгнула на месте и закружила по комнате. Она никогда не умела скрывать своих эмоций.

– Вот это здорово! – она резко притормозил возле меня. – Неужели это правда? Не шутите?!

– С моей седой бородой, какие уж шутки, – я потеребил бороду.

– И то верно. И что, я и впрямь буду менеджером?

– Менеджер, Тася, это чуть-чуть другое. Ты будешь… Ну, скажем, секретаршей. Так точнее.

Тася вздохнула.

– Менеджером было бы лучше.

– Хочу заметить, что пять минут назад ты была без работы. Прошу и впредь это помнить.

– Ладно, ладно, уговорили. Секретарша – тоже неплохо звучит.

Тася скромностью никогда не отличалась.

– Более того. Абстрактно звучит. А на самом деле, но об этом, конечно, будем знать лишь мы с тобой, ты будешь и домработницей, и продавцом, и швейцаром, и поварихой, и официанткой…

Чем больше я произносил профессий, тем больше хмурилось Тасино личико.

– Ну и, счетоводом, конечно.

– Счетоводом? – Тасино лицо наконец-то просветлело. У нее явно была тайная страсть к математике, в которой она ни черта не смыслила.

– Справишься?

– Не знаю, как на счет домработницы и кухарки. Но счетоводом я точно смогу быть! Я же говорила, у меня бывший дружок… Ну, который еще до философа, был бухгалтером!

Слово бухгалтерия она по-прежнему произносила, как молитву.

– Так что не волнуйтесь! Уж я справлюсь!

Безосновательная самоуверенность – один из основных коньков моей бывшей девушки, которая сегодня годилась мне во внучки. А поводов для волнений у меня было предостаточно.

– И когда приступать к работе, то есть к службе… счетоводом, то есть…бухгалтером? Я могу хоть сегодня! – по-деловому спросила Тася. Ей деловитость шла так же, как ее бухгалтеру подснежник в петлице.

Мне вообще хотелось, чтобы ни к какой работе она не приступала. Или как можно дольше не приступала. Она была опасной работницей, у нее всегда все валилось из рук. Но оставлять ее без присмотра было куда опаснее.

– Завтра, завтра приступишь. А сегодня… Я тебе дам аванс, чтобы ты рассчиталась со всеми. И вообще, тебе, наверно, нужно подготовиться, собраться с мыслями, морально, так сказать, настроить себя на служение новому делу…

Тася от удивления приоткрыла рот.

– Ну да… Конечно, морально собраться с мыслями, – пробормотала она.

– Да, и еще, – я от волнения закашлялся. – И повернулся к окну. Так было легче не выдать волнения. – Ты понимаешь, у меня здесь серьезное дело, а не какая-нибудь шарашкина контора. И работа с историческими ценностями, и ценными бумагами, и важными людьми… Так что … В общем, о милиции я не хочу и слышать. Иначе окажешься в одну секунду на улице. Сама понимаешь.

– Сама понимаю, – как эхо повторила она за мной. – Конечно, это будто на секретном предприятии, да?

– Ну, в общем, да, – я вновь повернулся к Тасе и облегченно вздохнул. Вопрос с милицией был, похоже, решен. – Секретность – это точно сказано. Конкуренты никогда не дремлют.

– Только вы любитель вздремнуть, – Тася хихикнула в ладошку.

Я сурово сдвинул седые приклеенные брови.

– Да, и запомни хорошенько, очень хорошенько! Я тебе не дедушка, а твой начальник! И ты мне тем паче не внучка, а моя подчиненная! Так что никакой фамильярности!

– Никакой, дедушка! – Тася приложила, ладошку к виску и шаркнула ножкой. Как верный солдат. Хотя в ее верности я всегда сомневался.

Тася выскочила за дверь. И я, приподняв занавеску, наблюдал, как она весело перепрыгивает через лужи и мурлычит под нос какую-то песенку. И ее бумбон на вязаной шапочке шатается из стороны в сторону, как колокольчик. И, казалось, подыгрывает ей. И я словил себя на мысли, что не зря был в нее когда-то влюблен. Что-то в ней безудержно притягивало, как осенью притягивает солнце, а знойным летом – дождь, как притягивает абсолютная тишина в беспрерывном звоне колоколов. И одинокий звон колокольчика в абсолютную тишину. Но любовь моя было в прошлом. Это для меня облегчало ситуацию и усложняло одновременно. С кем-кем, а с Тасей нужно всегда быть готовым к неожиданностям. Кто-кто, а она была полна неожиданностей. И что-то эти неожиданности частенько сбывались. Да-да, как теперь.

Мои мысли материализовались мгновенно. У меня на глазах Тася, перебегая не по правилам дорогу, виртуозно лавируя между бешеными автомобилями, вдруг резко остановилась напротив Сенечки, который, в свою очередь, виртуозно лавировал палочкой. Он от неожиданности подпрыгнул на месте. От неожиданности на месте подпрыгнул и я. А Тася, приблизив личико прямо к оттопыренному, красному от холода, уху Сенечки, стала что-то возбужденно лепетать. Наконец Сеня вытянул руку с палочкой, указывая куда держать путь. И Тася пошла по пути, указанному регулировщиком.

Я взволнованно шагал по комнате взад-вперед. И мои мысли уже рисовали отчетливую картину: «Тася в отделении милиции», где девушка взахлеб рассказывает о пропаже своего дружка. Дело принимало для меня плохой оборот. Я, безусловно, совершил ошибку. Мне нужно было в эти дни позвонить Тасе и сказать, что я ее бросил. Раз и навсегда. И вообще уехал из города, если не из страны или планеты. А рассчитаюсь с долгами позднее. Впрочем, это еще не поздно сделать. Стоит только дождаться, когда она вернется домой.

Горло по-прежнему болело. И душил кашель. Но у старика в лавке было тепло. И я, напившись горячего липового чая с малиновым вареньем, забрался на диван и, укутавшись шиншиловым пледом, читал исторические детективы, любителем которых оказался антиквар. Как антиквару и положено. Табличка «закрыто» по-прежнему наглухо закрывала мою дверь. И мой день для непрошенных гостей и покупателей. А барабанная дробь дождя по подоконнику и заунывный вой ветра, звучали как печальный аккомпанемент к моему покою. И я этим покоем от души наслаждался. И от души понимал, насколько мне не хватало его эти годы. Для души.

Вечером у меня вновь поднялась температура, но я нашел силы позвонить Тасе.

– Тась, это я, – сипло проурчал я в трубку.

– Кто – я? – нежно промурлыкала она в ответ.

– Ты что, совсем меня забыла? – хрюкнул я от кашля и досады, что любимая девушка не узнает родной голос.

– А кого я должна была забыть? Забывают тех, кого знали когда-то. Представьтесь, пожалуйста, – мурлыканье перешло в раздраженное кудахтанье.

– Ты что, разыгрываешь меня? – не менее раздраженно крякнул я.

После перепалки на скотном дворе, мы уже по-человечески рычали друг на друга.

– Это вы меня разыгрываете! Или представьтесь или у вас больше не будет такого шанса!

– О господи! Если это шутка… То глупая, как все твои шутки! Ну, хорошо, я сдаюсь, это Гриша. Твой Гриша.

В трубке повисло молчание. Потом трубка испуганно вздохнула, всхлипнула, ойкнула и, наконец, разразилась потоком и слез, и слов.

– Зачем, зачем вы разыгрываете меня?! Это что, жестокая шутка? Да? Да я Гришкин голос наизусть выучила. Мне он теперь ночами снится. А вы… Кто вы… Что-нибудь с ним случилось, да? Я чувствую, Ну ответьте, пожалуйста, я умоляю! Где он? Что с ним? Он попал в беду? Что бы ни было, я все выдержу, только честно-честно скажите…

– Да я тебе честно и говорю! Дурочка! Но до твоей тупой башки не доходит! Это я, Гриша! Меня сейчас в городе нет! Понимаешь, мне срочно нужно было уехать! Так что пока меня не жди, ты слышишь? Не жди!

– Я вас и не жду! – уже истерично закричала трубка! – Я Гришку жду! А вы…вы…я понятия не имею!..

Ох, как мне хотелось заорать в ответ. Но простуженный голос не позволял. Но я сделал попытку.

– Да ты выслушай меня, идиотка, – мой голос сорвался. И в ответ раздались истеричные гудки.

Похоже, я допустил промах. Тася определенно меня не узнала. Я при ней не болел ни разу. И мой простуженный голос она не представляет. Как не так уж хорошо помнит мой обычный голос по телефону, поскольку на моей памяти мы с ней почти не созванивались. Мы вместе уходили на работу и вместе возвращались. А если нам и случалось по воле обстоятельств в одиночку плавать в кишащем городе, то эта передышка была недолгой. К тому же сегодня на линии были ужасные помехи. Видимо, от разбушевавшейся к вечеру погоды. Деревья от сильного ветра клонились наземь и провода на столбах разрывались от боли.