Сергей Другаль - Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Сергей Другаль
• Издательство: Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы на-родов издательство “Детская литература”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5–08–001419–9

МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (Альманах)

Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов издательство “Детская литература”. Москва 1990

СОДЕРЖАНИЕ:

Сергей Другаль. ЯЗЫЧНИКИ. Фантастическая повесть

Марк Азов, Валерий Михайловский. КАПИТАН — ДОЧЬ КАПИТАНА. Детективная повесть

Глеб Голубев. ПАСТЬ ДЬЯВОЛА. Фантастическая повесть

Анатолий Безуглов. ИЗ ЗАПИСОК ПРОКУРОРА. Детективные рассказы. “Стрелы Амура” и “Играли свадьбу”

Кир Булычев. ПОДЗЕМНАЯ ЛОДКА. Фантастическая повесть

Ростислав Самбук. ЖЕСТОКИЙ ЛЕС. Приключенческая повесть. Авторизованный перевод с украинского Николая Шумакова

Мадлен Л’Энгл. СКЛАДКА ВРЕМЕНИ. Фантастическая повесть-сказка. Перевод с английского Е.Бедаревой и Н.Тимофеевой

Составитель В.С.Мальт

Оформление В.М.Лыкова

---

Бутурлак устало прикрыл глаза, с отвращением передернул плечами — липкая, грязная майка будто приросла к телу…

Иванов подполз неслышно, горячо выдохнул лейтенанту в ухо:

— Речка там… — ткнул коротким пальцем в сторону низкорослых кустов, тянущихся вдоль опушки.

— Горынь? — спросил Бутурлак и сразу почувствовал глупость вопроса: они пробивались к Горыни, и других рек впереди не могло быть. — Откуда знаешь?

Иванов насмешливо глянул на лейтенанта — очевидно же!

— Речка… — повторил убежденно. — Ну… вон лоза начинается, кустарник редеет, песок… И пахнет речкой!

Лейтенант недоверчиво скривился. Он предполагал, что речка где-то здесь, рядом, но, отбиваясь от гитлеровцев, они уже давно кружат по густому лесу и потеряли ориентацию. Единственное, на что надеялся, что, переправившись через эту небольшую полесскую речку, они смогут оторваться от преследующих их по пятам немцев.

Полчаса назад они видели на прогалине небольшой лесной хутор. Если это Безрадичи, то и впрямь от опушки до Горыни всего метров триста, — чутье Иванова и на этот раз его не подвело.

Лейтенант оглянулся. За соседним кустом, вытянув руку, лежал навзничь Васюта. Бутурлак не слышал его тяжелого дыхания, но, увидев, как часто вздымается на груди гимнастерка, понял: ефрейтору плохо. Васюта потерял много крови.

К нему прижался Горянский. Лег щекой на приклад автомата, сочувственно смотрит на товарища.

Лейтенант снова перевел взгляд на Иванова, но тот, наверно, еще сердился на секундное недоверие, смотрел отчужденно: мол, решай сам…

А что решать?

Единственный шанс — вперед, через Горынь.

Двое суток прошло с той ночи, когда десять парашютистов — их боевой десант — приземлились в лесу. Боевая группа, возглавляемая им, лейтенантом Владимиром Бутурлаком, должна была разведать гитлеровские укрепления в этом районе.

О том, что противник ведет здесь оборонные работы, командование Красной Армии узнало от местных партизан. Тогда и возникла идея забросить в тыл врага группу разведчиков.

Сначала удача была на их стороне. Продвигаясь вдоль шоссе, они обнаружили мощную оборонительную систему врага — подходы к ней простреливались из дзотов и врытых в землю танков. Штурмовать такие укрепления можно только большими воинскими силами.

Разведчики Бутурлака даже сумели нанести на карту схему гитлеровских укреплений. Но на второй день они наткнулись на засаду эсэсовцев. Бутурлак приказал отходить к лесу — километр болотистой низины, поросшей чахлым кустарником.

Эсэсовцы прижали их к земле кинжальным пулеметным огнем и обстреляли из минометов. Одна из мин взорвалась в двух шагах от радиста. Осколок попал ему в затылок, второй разбил рацию.

На переходе к лесу потеряли старшего сержанта Юхана Аарму, двадцатилетнего эстонца, который родился и вырос в Абхазии, в одном из эстонских сел на берегу Черного моря. Кроме эстонского, русского и абхазского языков, Юхан знал немецкий и английский. В глазах товарищей он был чуть ли не профессором, хоть закончил всего один курс университета.

Когда разведчикам удалось немного оторваться от эсэсовцев, Бутурлак спросил, где сержант.

Иванов произнес мрачно:

— Там… на опушке… Его скосило из пулемета, когда поднялся с гранатой…

Значит, Юхан пытался задержать эсэсовцев. Бутурлак снял пилотку, отдавая дань подвигу сержанта, но сказал не о нем.

— Вот здесь, в планшете, — постучал кончиками пальцев по твердой коричневой коже, — карта со схемой фашистской обороны. Погибну я — возьмет тот, кто будет поблизости…

Вдруг снова раздались автоматные очереди.

Лейтенант коротко скомандовал:

— Бой не принимать! Отходить тихо! Постараемся оторваться…

Но расчет на то, что эсэсовцы, боясь партизан, не войдут в лес, не оправдался. Всю ночь они не давали покоя разведчикам, и лишь в предрассветном тумане группа Бутурлака оторвалась от преследователей.

Лейтенант решил дать бойцам хотя бы короткий отдых.

Залегли в неглубокой лесной балке. Два часа сна — совсем мало для людей, падающих от усталости. Но два часа — это, в конце концов, сто двадцать минут, а кто из них не мечтал хотя бы о десяти минутном отдыхе?

В полдень вышли к маленькой речушке и, найдя перекат, где вода доходила лишь до колен, перебрели на другой берег. Но их засекли и сообщили по радио координаты передвижной эсэсовской группе. Эсэсовцы обстреляли разведчиков на подступах к небольшому селу, скосили пулеметными очередями еще четырех бойцов и ранили Васюту.

Теперь из десяти их осталось всего четверо. Здесь, в кустах возле Горыни, они ждут, когда солнце скроется в черной туче над горизонтом.

Наконец Иванов сказал:

— Вы ждите, а я… — Махнул рукой в сторону реки. — Пока не стемнело, поищу брод…

Бутурлак одобрительно кивнул.

Иванов бесшумно раздвинул кусты, и лейтенант увидел, как мелькнули в чаще еще совсем не стертые подошвы его сапог, подбитые двумя рядами блестящих гвоздиков, — Иванов берег обувь, зная, как тяжело старшине достать сапоги сорок седьмого размера.

Бутурлак подполз к Васюте.

— Поспи, — сказал, — пока вернется Иванов.

Ефрейтор положил раненую руку на грудь, закрыл глаза, уснул мгновенно.

Бутурлак знал эту особенность Васюты, которой завидовали разведчики: ефрейтор всегда выгадывал на отдыхе по сравнению с другими хоть несколько минут.

— Ты тоже спи, я постерегу, — сказал он Горянскому.

— Вы же отдыхали меньше нас…

— Спать! — коротко повторил Бутурлак.

Горянский подчинился приказу. Сладко вздохнув, положил под голову пилотку, обхватил двумя руками автомат, прижал к груди, как ребенка, и заснул, дыша ровно и бесшумно.

“Совсем еще мальчишка”, — подумал Бутурлак, глядя на его круглые, покрытые легким пушком щеки.

Ему тоже хотелось спать, и он сильно потер ладонью лоб, отгоняя сон.

Он представил себе, как нервничает сейчас начальник фронтовой разведки, как звонят ему из штаба, а он вынужден прибегать к неопределенным обещаниям, как в глубине души, может, клянет его, лейтенанта Бутурлака, не зная, что от заброшенной в тыл врага разведывательной группы осталось меньше половины и вообще неизвестно, удастся ли и этим четверым пробиться к своим…

В конце концов, когда полковник уверится, что от Бутурлака напрасно ждать сообщений, он сформирует новую разведгруппу… Если даже и те разведчики погибнут, все равно начнется наше наступление, и все эти гитлеровские доты и линии укреплений будут стерты с лица земли, но это будет достигнуто большей кровью, значительно большей, и много солдат погибнет, штурмуя неразведанную линию гитлеровских укреплений.

Бутурлаку перехотелось спать. Черт, почему не возвращается Иванов? Он посмотрел на часы — прошло тридцать минут.

Лейтенант решил подождать еще четверть часа, но тут в соседних кустах затрепетали листья. Бутурлак поднял автомат и сразу же опустил его.

Иванов обтер грязным платком потное лицо и коротко доложил:

— Горынь в полукилометре. Берега заросли лозняком, перекат недалеко, около него на том берегу засада — два эсэсовца.

— Речка широкая?

— Быстрая, и Васюте придется туго, — понял его Иванов. — Мы с Горянским переплывем выше по течению и снимем засаду.

— Да, другого выхода нет, — согласился лейтенант. — Только дождемся темноты… За ночь должны оторваться от них… Там начнутся такие леса, что и сам черт нас не найдет.

— Черт — нет, — мрачно усмехнулся Иванов, — а эсэсовцы… Вцепились, как собаки в горло!

— Мы должны затеряться в лесах, — повторил Бутурлак. — Двинемся в десять. Теперь спи. Будешь дежурить после Горянского.

Это было справедливо, и Иванов не протестовал. Сменяясь через каждый час, они проспали до десяти вечера. В темноте подползли к крутому берегу Горыни. Бутурлак с Васютой залегли в лозняке, а сержант с Горянским поползли к омуту, где кусты купались в быстрой воде. Горынь здесь суживалась и была глубокой. Иванов рассчитывал подобраться к другому берегу до поворота, который прикрывал их от эсэсовцев.

Бутурлак нагреб холмик нагретого солнцем и еще не остывшего песка, уложил на него автомат.

Стал прислушиваться. Выше по течению что-то плеснуло.

Лейтенант вытянул шею — неужели ребята неосторожно выдали себя? Но вот плеснуло еще раз, поближе, и Бутурлак понял, что на плесе играет большая рыба.

Прошел чуть ли не час, а на том берегу все было спокойно.

Низко над водой пролетела сова, сонно засвистал перепел. Сначала Бутурлак не понял, что это сигнал, — так естественно свистела птица. Но Васюта толкнул его, прошептал:

— Слышишь?

Лейтенант свистнул, отзываясь. Поползли к воде. Бутурлак, пропустив вперед Васюту, перебрел речку следом за ним.