Сергей Другаль - Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Сергей Другаль
• Издательство: Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы на-родов издательство “Детская литература”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5–08–001419–9

МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (Альманах)

Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов издательство “Детская литература”. Москва 1990

СОДЕРЖАНИЕ:

Сергей Другаль. ЯЗЫЧНИКИ. Фантастическая повесть

Марк Азов, Валерий Михайловский. КАПИТАН — ДОЧЬ КАПИТАНА. Детективная повесть

Глеб Голубев. ПАСТЬ ДЬЯВОЛА. Фантастическая повесть

Анатолий Безуглов. ИЗ ЗАПИСОК ПРОКУРОРА. Детективные рассказы. “Стрелы Амура” и “Играли свадьбу”

Кир Булычев. ПОДЗЕМНАЯ ЛОДКА. Фантастическая повесть

Ростислав Самбук. ЖЕСТОКИЙ ЛЕС. Приключенческая повесть. Авторизованный перевод с украинского Николая Шумакова

Мадлен Л’Энгл. СКЛАДКА ВРЕМЕНИ. Фантастическая повесть-сказка. Перевод с английского Е.Бедаревой и Н.Тимофеевой

Составитель В.С.Мальт

Оформление В.М.Лыкова

---

— Слышишь?

Лейтенант свистнул, отзываясь. Поползли к воде. Бутурлак, пропустив вперед Васюту, перебрел речку следом за ним.

Острожаны раскинулись на берегу лесного озера — огромные дубы расступились, и крытые соломой хаты подходили к самой воде.

Озеро было вторым кормильцем: земли не хватало, да и что соберешь на тощем песчаном грунте? Немного ржи, несколько мешков картошки… А в озере гуляли килограммовые щуки, окуни, сазаны, лещи, не говоря уже о плотве, красноперке и другой мелочи.

За рыбу у Северина Романовича Жмудя можно было получить и хлеб, и крупу, и даже керосин. У Северина Романовича были хорошие кони, и он возил рыбу на базар в город. Накопил деньжат и построил в Острожанах нарядный дом под железной крышей, возле самой церкви. Церковные купола были тесовые, а эта ярко-зеленая крыша возвышалась над соломенными черными шапками села гордо и вызывающе.

Северин Романович пристроил к своему дому открытую веранду и любил здесь попивать днем чаек, посматривая на разъезженную песчаную дорогу, что ведет от озера к лесу, не обращая внимания на покупателей, толпящихся возле его магазинчика, к которому от веранды ведет вымощенная красным кирпичом дорожка. Теперь это единственный магазин на все Острожаны. Раньше на лесном конце села была еще лавка Боруха, но, слава богу, новая власть избавила Северина Романовича от конкурента, отправив Боруха Гольцмана со старой Гольцманихой да подрастающими гольцманятами в концлагерь, и это был еще один козырь в пользу этой власти.

Правда, Северин Романович все же испытывал что-то вроде насилия над собой, когда ему приходилось кланяться какому-нибудь плюгавому немцу, который небось там, в своем фатерлянде, снимал шляпу перед самым ничтожным чиновником. Но в конце концов, с этим можно мириться. Ведь вот такой плюгавый немчик, не колеблясь, приказал повесить всех активистов, не успевших выехать из Острожан, список которых Северин Романович составил задолго до того, как первый гитлеровский мотоциклист прогромыхал под окнами его дома.

Повесили красных на ветках дуба, что рос между церковью и верандой Северина Романовича. Первому накинули на шею петлю Степану Дуде, тому самому голодранцу, который организовал рыболовецкую артель и старался лишить его, Жмудя, монополии в торговле рыбой. Все обходили этот страшный дуб стороной, а Северин Романович со своим младшим братом Кириллом, который и привел тогда эсэсовский отряд в Острожаны, пировали на веранде, закусывая самогон жареными карпами.

Кирилл сидел спиной к дубу, пил самогон маленькими рюмками, больше нажимал на карпов, а Северин каждый раз, поднимая стакан, со злорадством смотрел на дуб.

— За твое здоровье, Кирилл! — чокнулся с братом.

Один вопрос крутился у него на языке, но он боялся попасть впросак и показать свою деревенскую неосведомленность.

Правда, в том, что Кирилл выучился на адвоката, немалая его, Северина, заслуга. Кто ежемесячно посылал деньги во Львов на учение? Он, старший брат. А потом их дороги разошлись: Северину пришлось чуть ли не два года быть под большевиками, а ловкий Кирилл успел убежать в Краков, там, говорят, он и прибился к самому Степану Бандере — главному руководителю Организации украинских националистов, обещавшей украинцам полную свободу и независимость под эгидой Адольфа Гитлера…

Наконец Северин Романович решился, с шумом отодвинул стакан и спросил прямо:

— Как там, Кирилл, с нашими?.. Ну, значит, руководителями? В смысле правительства, о котором ты когда-то говорил?

Кирилл не отвел взгляда от полной рюмки. Покрутил ее тонкими белыми пальцами, не разлив ни капли. Ответил уклончиво:

— Рано еще говорить о правительстве. Не до этого. Вот возьмут немцы Москву, тогда…

Северин Романович дохнул ему винным перегаром прямо в лицо. Скрутил кукиш:

— Вот что тогда будете иметь! Поздно будет! Теперь, когда немцы нуждаются в нашей помощи…

Кирилл сам был убежден в этом, но не мог сразу признаться брату, что не оправдался пока ни один из расчетов организации. Хотя почему ни один? Красных выгнали, и, если разумно взяться за дело…

— Нужно доказать Берлину, что без истинных украинских патриотов им будет несладко! — уже более уверенно сказал он. — А здесь, — обвел рукой вокруг, — в наших селах, и подавно. Дуду повесили, а сколько дуденят осталось? Я тебе говорю, — доверчиво склонился через стол к брату, — здесь без нас немцам не обойтись. В окрестных лесах столько сейчас окруженцев9. И все вооружены!

— Что же делать? — Глаза Северина Романовича испуганно забегали.

— Организовываться! — убежденно ответил Кирилл. — Сами возьмемся за оружие, сами и наведем порядок.

— Против немцев? — ужаснулся Северин Романович.

— Ты что! Раздавят! — Кирилл приложил палец ко рту. — Здесь хитрость нужна. Немцы дадут оружие, потихоньку, чтобы никто не узнал. А мы, мол, и против немцев, и против красных, за самостоятельную Украину! Вот и девиз…

Северин Романович, размышляя, потер лоб. Сказал категорически:

— Раскусят!

Пренебрежительная улыбка мелькнула на лице Кирилла.

— Не каждому об этом говорить надо… К тому же, когда раскусят, поздно будет. Мы сплотимся. В ОУН есть Служба безопасности, трибуналы — нескольких строптивых расстреляем, другие твердую руку почувствуют. На днях я разговаривал…

Северин Романович насторожился:

— С кем?

Но Кирилл уже сообразил, что сболтнул лишнее.

— С особой весьма авторитетной.

Он так и не сказал, с кем, будто подчеркивая этим свое превосходство над обыкновенным сельским торгашом — брат или сват, а не лезь, куда не следует. Каждый должен знать лишь то, что ему положено, — это принцип нового порядка, с которым Кирилл не мог не согласиться.

Со времени того разговора братьев прошло три года, и Северин Романович сумел оценить мудрость Кирилла. Любил даже похвастать после рюмки в кругу хороших знакомых, что, мол, деловой нюх никогда не подводил его, Северина. Он всегда знал, что из брата будет толк, и не зря тратился на его обучение. Зато теперь Кирилл Романович Жмудь адвокат и известный деятель Украинской повстанческой армии, даже имеет подпольную кличку Коршун (об этом, правда, Северин Романович уже не говорил).

Все одобрительно кивали, соглашались с Северином Романовичем, догадываясь, что острожанский староста — прихлебатель гитлеровцев — давно с лихвой возвратил себе эти издержки (недавно из вырезанного бандеровцами польского села вывез он пять подвод всякого добра), да помалкивали — кому охота связываться с самим Коршуном!

Северин Романович пристроил к своему дому флигель, обставил комнаты шкафами и диванами, привез даже рояль, выменянный на продукты в соседнем местечке, — за дорогой, красивый, блестящий рояль просили всего два пуда сала, Северин Романович сторговался за пуд да мешок картошки. Сам шел за подводой, чтобы случайно не повредили рояль на лесных выбоинах, а потом полдня ходил вокруг него, изредка с удивлением и гордостью тыкая пальцем в клавиши.

Вечером приехал Кирилл с двумя подчиненными. Они стали издеваться над Северином Романовичем: мол, зачем ему рояль, да еще такой ценный — “Беккер”!

Жмудь надулся и заявил, что выпишет для сына Григория учителя из местечка: эти вшивые учителя оголодали, ими сейчас хоть пруд пруди, а он для своего дитятки ничего не пожалеет…

Один из прибывших захохотал и сказал, что его дитятке больше подходит автомат или карабин, — он видел, как ловко глушил мальчишка рыбу гранатами; но старый Жмудь только улыбался загадочно: знал, что за деньги сейчас можно сделать все.

Другой приятель брата стал перебирать клавиши, потом сел и заиграл. Северин Романович, подперев кулаками подбородок, смотрел, как быстро бегают по клавишам холеные пальцы игравшего, вдруг вспомнил, какие толстые и неуклюжие пальцы у Григория, с обкусанными черными ногтями, — и ему на миг сделалось тоскливо. Но опомнился — вот еще причуды! — и пригласил дорогих гостей к столу.

Вообще в последнее время настроение у Северина Романовича часто портилось. Не потому, что торговля шла хуже или что-то в хозяйстве не ладилось, — нет, слава богу, свиньи набирали вес, рыба ловилась, и уже четыре лошади стояли в конюшне. Но как подумает, что красные взяли Киев и продвинулись к Полесью, делалось не по себе. Правда, остановились, и, если верить Геббельсу, навсегда. А скоро, мол, доблестная немецкая армия, выпрямив линию фронта, перейдет в наступление. Но Кирилл рассказывал, что немцы строят укрепления где-то там на западе, значит, не о наступлении, а об обороне думают… Кирилл уверял также, будто у Бандеры хватит сил, чтобы контролировать леса вокруг Острожан и дальше, и что красные не осмелятся сунуть сюда нос, но… Северин Романович только вздохнул тогда в ответ.