Сергей Другаль - Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Сергей Другаль
• Издательство: Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы на-родов издательство “Детская литература”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5–08–001419–9

МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (Альманах)

Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов издательство “Детская литература”. Москва 1990

СОДЕРЖАНИЕ:

Сергей Другаль. ЯЗЫЧНИКИ. Фантастическая повесть

Марк Азов, Валерий Михайловский. КАПИТАН — ДОЧЬ КАПИТАНА. Детективная повесть

Глеб Голубев. ПАСТЬ ДЬЯВОЛА. Фантастическая повесть

Анатолий Безуглов. ИЗ ЗАПИСОК ПРОКУРОРА. Детективные рассказы. “Стрелы Амура” и “Играли свадьбу”

Кир Булычев. ПОДЗЕМНАЯ ЛОДКА. Фантастическая повесть

Ростислав Самбук. ЖЕСТОКИЙ ЛЕС. Приключенческая повесть. Авторизованный перевод с украинского Николая Шумакова

Мадлен Л’Энгл. СКЛАДКА ВРЕМЕНИ. Фантастическая повесть-сказка. Перевод с английского Е.Бедаревой и Н.Тимофеевой

Составитель В.С.Мальт

Оформление В.М.Лыкова

---

— У его преосвященства есть настоящий кофе? — усмехнулся недоверчиво. — Даже у нас там он стоит больших денег.

Отец Иосиф подумал, что этот зарубежный гость много чего не знает и ему придется здесь не сладко. Хлопнул ладонями, вызывая домашнюю работницу, и приказал ей мягко:

— Пожалуйста, кофе нам, Фрося, и пирожное.

Гость с удивлением посмотрел на красивую Фросю и невольно выпятил грудь. Хорошенький чертенок! Этот поп умеет устраиваться. Задвигался в кресле и положил ногу на ногу. Но, увидев свои неопрятные, в пятнах брюки, спрятал ноги. Привык носить хорошие костюмы, сшитые у модных портных, а здесь пришлось маскироваться под бедного мужичка, который донашивает штаны до того, что уже светятся, и даже тогда еще долго думает, стоит ли покупать новые.

Эта роль была не по вкусу оуновскому эмиссару — всегда жил в достатке, даже в роскоши; у отца был магазин в Коломые, сыну дал университетское образование, и он оправдал надежды отца — до прихода Советов редактировал одну из националистических газет, за что был пригрет самим Степаном Бандерой. А теперь — грязные, запятнанные штаны…

Эмиссару Центрального провода было уже за сорок. У него была спортивная фигура, и он подчеркивал это, туго затягиваясь поясом. Даже совсем голый череп не огорчал его: от этого увеличивался и так высокий лоб и делались выразительнее глаза под мохнатыми бровями. Все это должно было свидетельствовать о суровом нраве Юлиана Михайловича Штеха, его волевом характере, лишенном какой-либо сентиментальности.

Юлиан Михайлович знал, что борьба проиграна, еще тогда, когда захромала гитлеровская лошадка; но теперь, когда американцы ввязались в “холодную войну” с Советами, опять появились какие-то шансы, в ином случае он ни за что не согласился бы, рискуя жизнью, переходить границу, чтобы хоть немного расшевелить единомышленников, оставшихся во Львове.

Служанка принесла кофе. Юлиану Михайловичу захотелось сразу отхлебнуть, даже чтобы немного обжечь губы, но сдержался и медленно поболтал ложечкой в чашке, размешивая сахар. Один кусочек, чтобы только прибить горечь, — тогда можно пить маленькими глотками, ощущая, как постепенно исчезает усталость и появляется жажда деятельности.

Наконец пригубил и искоса посмотрел на отца Иосифа.

Поп не нравился Штеху. Бледное, удлиненное, нервное лицо, тонкий нос с чувственными ноздрями, узкие губы и живые глаза. Такие привлекают внимание женщин, а это несправедливо, потому что женщина во всем должна покоряться мужчине, а как она покорится такому тюфяку?

— Центральный провод рассчитывает на вас, святой отец, ибо наша борьба священная и церковь во всем должна поддерживать ее.

Его преосвященство легким движением остановил собеседника.

— Мы делаем общее дело, и возглавляющие ОУН деятели не могут обижаться на церковь, — ответил твердо. — Но необходимо учитывать новые условия и некоторую — я хочу подчеркнуть это — перегруппировку сил.

— Которая все время меняется в пользу Советов? Уголки губ у отца Иосифа опустились. Ответил с горечью:

— К сожалению…

Сплел тонкие пальцы на груди, стиснул крепко — даже побелели. Кто-кто, а он-то знает о связях униатской церкви с оуновцами. Разве можно подсчитать, сколько проводников организации происходят из семей священников, где их воспитывали в духе любви и уважения к князю церкви митрополиту Андрею Шептицкому? Сам Мельник, который возглавлял ОУН до сорокового года, — многолетний управитель владений митрополита. Не говоря уже о нынешнем шефе ОУН Степане Бандере, сыне священника-униата из села Угринова вблизи Калуша. Барановский — сын священника из прикарпатского села Дорогова. Личный знакомый и друг отца Иосифа капеллан батальона “Нахтигаль”, член Центрального провода ОУН Иван Гриньох — бывший приходской священник из Галича. А такая решительная, такая боевая и в то же время милая дамочка Гнатковская, жена самого начальника Службы безопасности ОУН Николая Лебедя, функционерка Центрального провода, — кто она? Дочь священника из Косова. А заместитель Бандеры Ленкавский? Родился в семье Станиславского греко-католического приходского священника. И все же, подумал отец Иоqиф, осторожность и еще раз осторожность!

Он пододвинул Штеху коробку с сигаретами, закурил сам. Спросил:

— Надеюсь, пан прибыл во Львов не ради спасительных бесед со мной?

— Конечно, нет! — раздраженно ответил эмиссар. — Во-первых, ваше преосвященство, наверно, догадывается, что я здесь инкогнито? Только один человек знает меня. Для всех я Николай Дейчаковский, работник Коломыйского райпотребсоюза. Здесь я в командировке. Разные заготовки и прочее…

— Об этом можно было и не предупреждать меня.

— Обязан, чтобы ничего нежелательного не случилось. Во-вторых, с вами встречаемся только в крайних случаях, когда возникнет острая необходимость при выполнении какого-либо задания.

Отец Иосиф побледнел, но сказал твердо:

— Прошу прощения, но я должен сразу предупредить: никаких ваших заданий выполнять не буду.

— Вы что? И нашим и вашим подыгрываете?

В тоне Штеха была открытая угроза, но это не испугало отца Иосифа. Заметил жестко:

— Вы побыли здесь — и адьё… — помахал рукой, — в Мюнхен. А мне жить во Львове, и иметь дело с их госбезопасностью не желаю.

— А за рубежом надеются, что святой отец возглавит движение наших верных сторонников.

— Передайте головным деятелям провода, что состояние здоровья не позволяет мне…

Штех покраснел.

— Болото! — выкрикнул. — Мы знали, что здесь вонючее болото, но чтобы такое! Забыть лучшие идеалы!

— Вы не понимаете одного, — возразил отец Иосиф, — эти идеалы можно распространить по-разному, и слово божье, тихо и своевременно сказанное, действует лучше, чем…

— Нам нужны действия, святой отец! — вырвалось у Штеха. — Мы должны доказать Западу, что здесь, на Украине, наша организация еще влиятельна, что с нами следует считаться, вот так!

Отец Иосиф пожал плечами:

— Центральный провод хочет дать мне в руки бомбу?

Но Штех уже овладел собой:

— Итак, ваше преосвященство, насколько я понял, отказывается активно сотрудничать с нами?

— Надеюсь, вы уже успели ознакомиться с советскими газетами? — уклонился от прямого ответа отец Иосиф. — В селах создаются колхозы, во Львове строят заводы, скоро здесь от рабочих прохода не будет…

— Вы правы, — согласился Штех, — но вы не учитываете зарубежной ситуации. Мы должны доказать американцам, что Украина не хочет идти с Советами. Нужны систематические акции, чтобы создать за границей общественное мнение! Нужно дать повод, за который могли бы ухватиться наши сторонники в правительстве Трумэна.

Отец Иосиф подумал, что Советы разгромили гитлеровскую Германию, на которую так надеялись оуновцы, теперь залечивают военные раны, и на это направлены все их усилия. Помешать им трудно, но возражать Штеху не стал. Промолчал, а тот продолжал:

— Мелкие акции, что осуществляют наши боевики, выходя из лесных убежищ, уже не производят впечатления. Необходимо заняться операциями, которые получили бы широкий резонанс. Святой отец, надо составить список видных советских работников во Львове и уничтожить их.

— Легко сказать! — Бескровные, узкие губы отца Иосифа скривились. — Наши явки разгромлены, лучшие люди давно арестованы.

— Хватит, святой отец, выкручиваться! У Службы безопасности пана Лебедя руки длинные.

В глазах отца Иосифа замелькали злые огоньки.

— Если глубокоуважаемый господин прибыл сюда, чтобы запугивать меня, он может сразу возвратиться в Мюнхен. Никто не пойдет за ним.

— Но вы должны знать свою паству…

— Хорошо, — перебил его отец Иосиф. — Я назову вам одного. И все.

— Только одного! — разочарованно ответил Штех.

— Я знаю еще кое-кого, но, насколько я понял, нужны абсолютно надежные люди. Без предрассудков и с твердой рукой… Этот один — племянник куренного Коршуна. Знали такого?

— Слышал. Коршун погиб где-то на Волыни.

— Племяннику удалось спастись. Сейчас работает на новом большом заводе.

— Что вы! — обрадовался Штех. — Отлично! Должен ликвидировать директора или главного инженера. Как с ним связаться?

— Давайте сделаем так: ждите его завтра в четыре часа в соборе святого Юра. Правый притвор. Он сам подойдет к вам. Спросит: не имеет чести видеть господина Габьяка? Запомнили? Габьяка. А вы скажете: “Не Габьяка, а Коструба”. Это и будет пароль.

Андрей с Филиппом постояли немного возле памятника Мицкевичу — романтический памятник поэту-романтику — и пошли по широкой аллее, ведущей к оперному театру.

Они перешли трамвайную линию, выбегавшую из соседней узкой улицы, пересекавшей аллею. Грохоча на рельсах, подошел старый трамвайный вагон, и люди, толпившиеся на остановке, двинулись к нему.