Дарья Кононенко - Ответ большевику Дыбенко

• Название: Ответ большевику Дыбенко
• Автор: Дарья Кононенко
• Жанр: Альтернативная история

Бедные попаданцы! Берем прогрессоров напыщенных (две штуки), дикое количество автоматов Калашникова или что там еще давать отсталой РИ любят, портал и - вуаля - на помощь ВСЮР пришли новые технологии. Только наши попаданчики малость не рассчитали...Думали помочь белогвардейцам,а вышло, как по эпиграмме про Дыбенко... Сало, девки, самогон и другие радости трэша - гарантированны!

---

- Солдат нету, только местные, - Матвеев почесал коню холку, не утруждая себя разными старорежимными штучками вроде отдать честь при докладе,- гимнастерки не сушатся, кашей не тянет, девки не верещат.

Кайданов поглядел на разведчика. Если этот сопляк ничего не напутал, то ночевать будем на перинах, а лечиться спозаранку - вишняком.

- Я б там не останавливался, ще потравят та вилами добьют, - Василенко немцев не любит, да и могут колонисты такое устроить, ой могут. Только кони с ног валятся, руки саблю не держат, не время сейчас перебирать.

   Пусто в Малиновке, на журавле колодезном ведро висит, на дереве сорока сидит, перья чистит, за забором высоким собака брешет, лениво так. А забор хороший, почти в человеческий рост высотой, белой краской крашеный. То тебе не тын низенький, где горшки-миски сушить удобно. А из хаты плач да вой несется. Что там у них стряслось? Палий на стременах встал, уши навострил, через забор заглянул - сам высокий, коняка под ним тоже не маленькая - вот ему и видать чего-то.

- Помер у них хтось. Так по покойнику голосят.

Прогрессор клацнул зубами. Вот тебе и дурень контуженный, бандит малограмотный.

- Отам хата славная,- Кайданов пнул кобылу в голодное брюхо, проехал чуть дальше, где из-за забора высовывались могучие ветки белой, медовой, черешни.

- Може, тут фельдшер есть? - Матвеев спешился, глянул на прогрессора.

Лось поспешно засунул кисет в карман, слез на землю. Как же ж обидно, что на свете вампиров не бывает - им свинец нипочем, Шульга бы только дыры на гимнастерке заштопал. Да только совсем он не вампир, хоть и клыкастый, и бледный. И Клавдю застрелили, как некстати, у нее были отличные медицинские способности.

   Стемнело давно, да не спит колония. Кони чужие в сараях фыркают, говор чужой слышен, и на околицах стоят ободранные часовые. А в хате фрау Штейн идет военный совет вперемешку с ужином. Фрау только и успевает, что картошку этим гостям незваным жарить, уже сковородку вычистили, ни крошки съедобного не осталось. Еще хотят, проглоты, хуже жука американского, тот хоть в комнате не курит.

- Та мы ж не адскую машину делать будем, и не македонку, я против,- прошипел Палий, глянул на дверь, облизнулся выжидательно.

- Себя в командиры предлагаешь? - Кайданов пытался рассчитать вероятность, как же добраться к Каретникову. Выходило плохо, гораздо больше хотелось спать и жрать, причем одновременно.

- Нашо себя? Я дурной, я рубать хорошо могу, а командиру еще и думать треба.

Кайданов выронил самокрутку. За такое морду бьют. Но Палий физически посильнее, да и не время сейчас отношения выяснять.

- Динамитчик, оно и видно. Як подорвать - то ты можешь, а як уйти - то ты не знаешь. Твоих же багато побили.

И что тут скажешь?

- Ты шо, Матвеева предлагаешь? Ты, по сравнению с ним, нормальный человек.

Матвеев выглянул из-за учебника, пробормотал что-то, опять уткнулся в книгу.

- Павлюка можно, или того, с серьгой. Но Павлюк лучше, он тутешний.

Кайданов сглотнул. Оба кандидата были, как тут говорят, в горячем купаны. Обсуждение прервала фрау Штейн, со сковородкой картошки с салом, луком, да еще и яйцами залитой. И бутылью самогона, да не буряковки простецкой, а благородного сахарного, прозрачного, с голубоватым оттенком.Палий тряхнул давно немытыми лохмами, мол, не пью. Кайданов убрал бутыль под стол - не вчера родился, знает, что можно добавить для таких вот гостей. Матвеев положил учебник на колени, вгрызся в картошку, обжигаясь и прегромко чавкая - никаких манер у человека. Кайданов глянул на сковородку, облизал ложку, сунул за голенище когда-то офицерского сапога. Палий выдернул из-под носа у товарища особо поджаристую шкварку - хорошо, тепло, не стреляют, не рубают, перина на кровати. И как это их не спалили? Ясно, что белых подкармливали и все такое, но чего их никто другой не спалил?

   Крысюк сидел под мокрым явором, на мокрой земле и пытался закурить. Похоже, кто-то убил не одну жабку - вода стеной стоит. Хлопцам хорошо - сидят по хатам, делят добычу. А ему - стоять еще часа три, до заката, да думать, шо за вещи на свете бывают. Не, ясно, что Шило- это така фамилия, шо и не поймешь, хто то. Но это ж перебор - мало того, что баба, так еще и в дочки половине людей своих годится, гимназистка восьмого класса! И хорошо так атаманит, не поймали ее ни ЧОН, ни красноармейцы. Зато понятно, чего командира отдельного боевого отряда имени товарища Маркса нашли в оскопленном виде. Крысюк надеялся, что бедный краснопузый помер до того, как. Ножа при штурме эшелона убило, теперь его бандой Черный командует, а Голодный пошел в гости к черти-кому, и взял с собой три немецкие гранаты и здорову бутыль самогону. Все люди як люди, а этот - Вужик. Хотя б Гадюка, а то - Вужик! Это шо, шоб краснопузенки лопнули со смеху? А вот и смена пришла, кто-то из людей Черного - шинель красноармейская и шашка по земле волочится. Махновец поспешно шмыгнул в хату.

   Шило без шинели. Интересно, хоть она все равно в штанах да гимнастерке, шо на ней мешком висит. Косу расплела, волосы чешет. Будто другого занятия найти не может. Ей генерал Корнилов не родственник? Крысюк оглядел хату - не дуже, пол, правда, деревянный, так стены бруднючие, окна бруднючие, потолок закопченный. Тут безрукие живут или як? И хтось жрал семечки та не поделился. Неплохо бы комусь взять веник в руки. Крысюк сел на лавку, стащил правый сапог. Подметка вроде целая, а портянка явно мокрая. Не было печали! Ага, отут, кожа порвалась, хороша така дырка. А казали, шо год чинить не будешь. А всего-то три месяца после той починки в Мариуполе проходил. И де зараз той Мариуполь, кем там занят? Чи остались еще махновцы? Беженцев треба пошукать, только кто ж до большевиков полезет, с юга до Киева, променяет белый хлеб на пайковый овес?

   Шило отложила гребешок, развернулась.

- Тоже мне, атаман. Я б тебя три раза стрельнуть мог.

- А у тебя руки сапогом заняты,- Шило выудила из кармана ободранный браунинг, покрутила на пальце.

Крысюк пристроил портянку на веревке, рядом с чьей-то мокрой рубашкой, снял второй сапог. Спорить ему не хотелось.

- Яки планы?

Шило передернулась, будто ей кто за шиворот червяка кинул.

- А ты вообще кто? Я тебя в первый раз вижу.

Крысюк почесал в затылке, заодно изничтожив упитанную гниду. Хоть мой голову, хоть не мой - все равно заводятся, падлюки.

- Женатый человек.

Шило, на всякий случай, опять сунула правую руку в карман.

- Так шо ты меня не привлекаешь, да и тощая слишком, все бока отлежишь.

Бывшая гимназистка задумчиво пожевала губами. Увы, самый подходящий ответ на такую беспардонность был и самым оскорбительным.

- А скажи мне, женатый человек, ты за кого? На белого не похож, слишком наглый. А вот на красноармейца - вполне тянешь.

- Кода вельможный атаман Шило уроки в тетрадочке писала, я в Черной Гвардии немцев резал. - Крысюк был весьма обижен. Да его до большевиков даже новым американским трактором не затянешь! Да он тех красноармейцев больше убил, чем Шило на свете живет. Та в гробу он видел того Троцкого, во сне, со среды на четверг.

- Анархист. Вы только спичками торговать умеете, и брошюрами, которые даже на пипифакс не годны.

- Може, в твоей гостиной такие анархисты и были, которые не знают, де у нагана спусковой крючок. А я - с царской войны пулеметчик, со Щусем немцев бил, а як батько пришел, да немцы кончились, то и золотопогонную сволоту, и красных.

  Лось чесался и проклинал прошлую ночь. В завлекательной, пышной, ядовито-розовой перине жило не меньше сотни клопов, которые не ели примерно год. Или даже больше года. А товарищи то ли устали больше, то ли шкура у них была толще - не жаловались на ночлег. Павлюк даже хозяйку расспрашивал, де она гусей брала, да чем их кормить, а то у него гуси почему-то дохли, будто назло. Прогрессор только удивлялся - Павлюк и домашнее хозяйство. Вот этот вот кровожадный убийца, который в бою врага половинит, который контру не щадит, будь то старик или ребенок трехлетний, да еще и хвалится этим - и гуси дохнут. А еще было понятно, что Павлюка в командиры нельзя. Вряд ли он перебежит обратно к белым, но мало ли что бывает.

  Но бывшего студента грызли не только клопы. Если бы! Что может быть здесь? Прогрессор хорошо помнил свои ощущения от той, давней догадки - уверенное такое знание, о разгроме махновщины как движения. И он старался не думать о том, что будет, когда Кaретников возьмет Перекоп вместе с красными. А сейчас - что стоят твои знания в мире, где нет Первой Конной?

   С улицы донесся взрыв ругани. Прогрессор глянул - ничего такого, Сташевский, стоит возле забора, какая-то женщина, и Кайданов. Что-то тут не то, Сташевский у нас отвергает плотские томления. Бывший студент проверил, легко ли выдергивается наган из кобуры, и похромал к спорщикам. Женщина оказалась Крысючкой. И Кайданов ее не лапал среди бела дня, а удерживал, не давая ей покалечить Сташевского. Что такого мог сделать безобидный, мирный, свихнувшийся на своих книжках оккультист? Под ногами у спорщиков валялись какие-то карты. Лось поднял одну, подул на нее. А это не игральные. Ни масти, ни номинала на карте не было. Вместо нее была картинка - человек, несущий на спине гроб. На второй, полуразорванной, свернулась змея. На третьей красовался старик с фонарем и косой в руках.