Спейсер Кацай - Тарназариум Архимеда

• Название: Тарназариум Архимеда
• Автор: Спейсер Кацай
• Жанр: Научная Фантастика

По некоторым сведениям, 90 % человеческой истории является криптоисторией, скрытой от широкой общественности. Кто знает, не существовала ли в действительности исследовательская группа, описанная в романах Жюль Верна и еще в позапрошлом веке добравшаяся до Луны? Не осуществляются ли в наше время секретные старты на соседку Земли? Так ли уж она безжизненна, как кажется госпоже Ш.Общественности? По крайней мере, существуют намеки на то, что не все так просто. А еще существует понимание того, что все мы вместе со своими странами — Россией или Украиной, Штатами или Канадой, Германией или Францией — только одинокие члены космической стаи, заблудившиеся в джунглях пространства и наших инстинктов…

---

Маккольн даже закряхтел, вваливаясь в помещение ЦУПа, еще пустынное в этот ранний час. Но, кое-кому не спалось. Как и самому Дэну. В глубине своего кабинета Василий Васильевич (фамилию его Дэну так и не назвали), вахтенный руководитель ЦУПа, хмуро вертел в руках кружку с дымящимся чаем. Дверь в его кабинет никогда не закрывалась, давая возможность вахтенному начальнику руководить движением по узкому коридорчику, ведущему к актовому залу, переделанному под аппаратную. В дверь было видно, как Василий Васильевич недовольным взглядом уставился на зеленую армейскую рацию, занимающую добрую часть его рабочего стола. Другую часть занимал компьютер, и места для неизменного чайника оставалось всего ничего.

— Доброе утро, Василий Васильевич, — тщательно выговаривая слова, помахал ему рукой из коридора Дэн. — Как наши дела? Что с погодой?

— Привет, привет, господин Маккольн. Дела наши такие же, как и обычно: чем хреновей, тем лучшей. Вам, впрочем, этого не понять. — Небритое лицо вахтенного начальника приняло еще более унылый вид. — А погода… Что, погода?.. До вечера ничего хорошего не обещают. Да ты заходи, заходи, — внезапно замахал он кружкой, вставая из-за стола и ногой пододвигая к нему второй стул. — Чаю хочешь?

— Если честно, то не очень, — ответил Маккольн, умащиваясь напротив Василия Васильевича. — Вот, если бы кофе…

Начальник только руками развел:

— С этим — к следующей смене. Это они у нас европейцы — не доведи Господь. Без кофе и в отхожее место не ходят. А мы уж по старинке. С чефирком.

Дэн улыбнулся:

— И когда же ожидаются ваши кофеманы?

Василий Васильевич снова развел руками:

— В свете последних событий сие вообще неизвестно.

— Что так? Погода?

— Погода-погода! — внезапно взорвался руководитель ЦУПа. — Что тебе… вам… что вам погода эта далась? Сидите себе и сидите. Отдыхайте. А у нас похуже дела будут. Возможно, скоро вообще нашу лавочку сворачивать придется, — и он громко отхлебнул горячего чая. Даже дуть на него не стал.

— Что так? — зациклило Маккольна.

— Да корешок один только что со мной связался, — покосился собеседник на рацию. — Из Фонда дикой природы. Есть такая всемирная организация. У нас, во Владике, представительство ее. Так вот, сообщил он мне прерадостное сообщение. Мол, ЮНЕСКО — знаете, небось, такую шарагу? — включила Сихотэ-Алинь в список природных объектов, имеющих, господин Маккольн, глобальное, — Василий Васильевич многозначительно вздернул указательный палец к потолку, — значение.

— Ну и что? — не понял Дэн.

— А то, господин представитель мировой державы, что на этом этапе объектами всемирного наследия, — последние три слова начальник выговорил подчеркнуто тщательно, — уже объявлен наш биосферный заповедник, а также заказник "Горалий". Есть такой рядышком.

— То есть… — начал соображать Маккольн.

— То есть, то есть, — согласно закивал головой Василий Васильевич, — такое, дружище, "то есть", что слава начальству, которое додумалось к стационарной площадке не привязываться. Поскольку попрут нас отсюда. Обязательно попрут. Потому как, сами понимаете, господин Маккольн, что если на коммерческие космические старты в заброшенной местности государство еще может посмотреть сквозь пальцы, то на такую самодеятельность в заповедной зоне… — Начальник горестно махнул рукой. — Зеленые с экологами, опять же…

— А мы этих зеленых да зелененькими, зелененькими! — радостно раздалось сзади и это настолько не соответствовало унылому голосу небритого вахтенного руководителя ЦУПа, что Дэн непроизвольно вздрогнул.

А Олег Тресилов, ввалившийся в кабинет, был и весел, и странно беспечен. В этом состоянии он находился еще со вчерашнего дня после каких-то таинственных переговоров с представителем — как он сообщил Маккольну — "Роскосмоса", прибывшего сюда на втором вертолете из тех, что стояли сейчас на миниатюрном аэродромчике. Сам представитель был желчным, напряженным, нервным и старался, как можно меньше, попадаться на глаза обслуживающему персоналу. И, таким образом, являлся полной противоположностью общительному заместителю гендиректора туристической фирмы "Дальтур".

— Сею, вею, посыпаю, — внезапно заорал замдиректора, резко вынимая руку из кармана летной курточки, — с Новым годом поздравляю!

Первой реакцией Маккольна было инстинктивное желание — как недавно, на берегу бухты — натянуть на голову свой меховой капюшон. Потому, что по щекам снова хлестнуло что-то мелкое и колючее. Правда, было это "что-то", в отличие от мерзлых крупинок снежного заряда теплым, рассыпчатым и тихо шелестящим. Живым.

Сердито отмахнувшись рукой от веселящегося Тресилова, Дэн скосил глаза на пол, на котором раскатывались во все стороны маленькие янтарные ядрышки. Зерно, в конце концов, определил он. Кажется, пшеничное.

— На счастье, на здоровье, а не на беду, — веселился Тресилов, щепотками разбрасывая пшеницу по тесному кабинету, — чтоб росло лучше, чем в прошлом году!

— Да прекрати ты! — не выдержав, заорал в ответ начальник ЦУПа. — Крыша поехала, что ли? Аппаратуру же угробишь!

И склонился над столом, прикрывая свои крупным телом, засунутым в тяжелый свитер… Нет, не клавиатуру компьютера, а чашку с чаем. Чтобы, значит, не насыпало.

— Эх, ты! — по-прежнему жизнерадостно, но с презрительными нотками в голосе, бросил Тресилов, умащиваясь на краешек стола. — Славянин! — фыркнул. — Ну, ладно — Дэн… Ему простительно. Америкэн бойз, все-таки. А ты… Не знаешь наших древних народных обычаев

— Каких еще к черту обычаев? — прокряхтел вахтовик, ероша волосы и сбрасывая, застрявшие в них, зернинки на пол.

— Я же сказал — древних. Многотысячелетних, — серьезно пояснил Олег. — Сегодня, дружище, "старый" новый год. В Украине, например, знаешь, как его отмечают?.. Вчера, например, был щедрый вечер. Семьи за праздничными столами собирались и ждали щедровальников, которые к ним с песнями да забавами приходили. Это мне Руслана Барбикен рассказывала. Знаешь, небось? С маркетингового отдела.

— Так это вчера мы должны были идти на такой щедрый вечер? — догадался внезапно Маккольн.

— Ага, — мотнул головой Тресилов. — Очень уж у меня Руська фольклор всякий любит. Иногда даже во мне что-то такое просыпается, — он на мгновение замолк, словно с удивлением в зеркало заглянул, а потом продолжил: — Так вот. А утром хозяева посыпальщиков встречают. Потому как они в хату счастье да достаток приносят. Прямо как я сейчас.

— Мусор ты мне принес, а не достаток, — пробурчал вахтенный и хотел что-то добавить, но Тресилов уже уткнул ему в грудь указательный палец.

— А ты молчи. С тебя вообще причитается. — Он оглянулся на Маккольна. — Дэн, ты знаешь какой еще сегодня праздник?

Тот только плечами пожал:

— Да ну тебя, Олег! Вас, русских, вообще не поймешь. И когда работать успеваете? Сплошные праздники. Надо же додуматься: новый год за один месяц два раза встречать!

— Это у нас не праздники, это у нас состояние души такое праздничное. И вам, западным сухарям, этого не понять. Потому как живете, словно компьютеры, по программам, от сих до сих. Внутри своих правильных электронных схем. А мы… Мы — снаружи. Мы по клавиатуре пальцем тычем.

— Обезьяны тоже по клавиатуре стучать умеют.

— А, — не обратил внимания на его тон Тресилов, — ерунда!.. Хотя, кстати, кто-то рассчитал, что если обезьяна энное количество времени будет играться с клавишами, то вполне может настучать полное собрание сочинений Шекспира. Таким вот образом. А с тебя причитается, — снова упрямо произнес он, поворачиваясь к сменному начальнику. — Сегодня ведь не только новый год по старому стилю. И даже совсем не Новый год. А день Святого Василия. А ты у нас кто? Ты у нас двойной Василий.

Василий Васильевич внимательно посмотрел на него:

— Слушай, Олег Анатольевич! Да ты пьян! Где с утра настаканиться в нашей дыре успел-то?

— А, — отмахнулся Тресилов, — ты мне зубы не заговаривай! Давай, давай, выставляйся! Да и ты тоже, — обернулся он к Маккольну. И заметив его, несколько удивленный, взгляд, пояснил: — Василий ведь откуда взялся? Был у предков славян — ариев, кажется — бог такой, Уациль. Вот этот самый Уациль со временем в Василя и превратился-то. Но главное в том, что был он богом Месяца. Луны, блин. И рожденье-то его и означало начало нового года. Сопоставляешь?.. Так что, Месяц Месяцович, — снова повернулся Тресилов к начальнику вахты, — выставляйся!..

— Я выставлюсь. Я тебе сейчас очень крупно выставлюсь, — начал закипать тот. — Ты, конечно, замдиректора, однако не мой непосредственный начальник. И потому плевать мне на тебя с крутого берега пролива Лаперуза. И пьянок в ЦУПе во время моей вахты я не потерплю!..

— Каких таких пьянок? — обескуражено развел руками Тресилов. — С вертолетчиками немного… Застоялись хлопцы…