Екатерина II - Наказ Комиссии о сочинении Проекта Нового Уложения.

• Название: Наказ Комиссии о сочинении Проекта Нового Уложения.
• Автор: Екатерина II
• Издательство: Императорская Академия Наук
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1770

«Наказ» — концепция просвещённого абсолютизма, изложенная Екатериной II в качестве наставления для кодификационной (Уложенной) комиссии.

В соответствии с Википедией значительная часть текста (ок. 350 статей) заимствована из трактатов Шарля Монтескьё «О духе законов» и Чезаре Беккариа «О преступлениях и наказаниях». Остальные статьи являются компиляцией публикаций Дени Дидро и Жана Д'Аламбера из знаменитой «Энциклопедии».

Приведено два варианта текста: в оригинальной — дореформенной — орфографии и в современной орфографии. Для чтения варианта в дореформенной орфографии требуется шрифт с поддержкой Юникод, например, бесплатный Code2000.

---

85. Искуство научает нас, что в тех странах, где кроткия наказания, сердце граждан оными столько же поражается, как во других местах жестокими.

86. Сделался вред в государстве чувствительный от какого непорядка? Насильное правление хочет незапно оный исправить, и в место того, чтобы думать и стараться о исполнении древних законов, установляет жестокое наказание, которым зло вдруг прекращается. Воображение в людях действует при сем великом наказании так же, как бы оно действовало и при малом; и как уменшится в народе страх сего наказания, то нужно уже будет установити во всех случаях другое.

87. Не надобно вести людей путями самыми крайними; надлежит с бережливостию употребляти средства естеством нам подаваемыя для препровождения оных к намереваемому концу.

88. Испытайте со вниманием вину всех послаблений: увидите, что она происходит от ненаказания преступлений, а не от умеренности наказаний. Последуим природе давшей человеку стыд в место бича, и пускай самая большая часть наказания будет безчестие в претерпении наказания заключающееся.

89. И если где сыщется такая область, в которой бы стыд не был следствием казни; то сему причиною мучительское владение, которое налагало те же наказания на людей беззаконных и добродетельных.

90. А ежели другая найдется страна, где люди инако не воздерживаются от пороков, как только суровыми казнями; опять ведайте, что сие проистекает от насильства правления, которое установило сии казни за малыя погрешности.

91. Часто законодавец, хотящий уврачевати зло, не мыслит более ни о чем, как о сем уврачевании; очи его взирают на сей только предлог, и не смотрят на худыя оттуда следствия. Когда зло единожды уврачевано, тогда мы не видим более ничего кроме суровости законодавца; но порок в общенародии остается от жестокости сея произрастший; умы народа испортились: они приобыкли к насильству.

92. В повестях пишут о воспитании детстком у Японцов, что с детьми надлежит поступать со кротостию для того, что от наказаний в сердце их вселяется ожесточение; так же, что и с рабами не должно обходиться весьма сурово: ибо они тот час к обороне приступают. Примечая душу долженствующую обитать и царствовати в домашнем правлении, не могли ли они разсуждениями дойти и до той, которую надлежало влити так же и в правление государственное и гражданское?

93. Можно и тут сыскати способы, возвратить заблуждшие умы на путь правый; правилами закона Божия, любомудрия и нравоучения, выбранными и соображенными с сими умоначертаниями, уравненным смешением наказаний и награждений, безпогрешным употреблением пристойных правил честности, наказанием состоящим во стыде, непрерывным продолжением благополучия и сладкаго спокойствия. А если бы была опасность, что умы, приобыкшие ни чем не укрощаться иным кроме свирепаго наказания, не могут быть усмирены наказанием кротким; тут бы надлежало поступать, [внимайте прилежно сие, как правило опытами засвидетельствованное в тех случаях, где умы испорчены употреблением весьма жестких наказаний] образом скрытным и нечувствительным; и в случаях особливых излияния милости неочужденных налагати за преступления казнь умеренную до тех пор, покамест бы можно достигнути того, чтоб и во всех случаях оную умерить.

94. Весьма худо наказывать разбойника, который грабит на больших дорогах, равным образом как и того, который не только грабит, но и до смерти убивает. Всяк явно видит, что для безопасности общенародной надлежало бы положить какое различие в их наказании.

95. Есть государства, где разбойники смертнаго убийства не делают для того, что воры грабительствующие только могут надеяться, что их пошлют в дальния поселения; а смертоубийцы сего ожидать не могут ни под каким видом.

96. Хорошие законы самой точной средины держатся: они не всегда денежное налагают наказание, и не всегда так же подвергают и наказанию телесному законопреступников.

Все наказания, которыми тело человеческое изуродовать можно, должно отменить.

ГЛАВА IX. 97. О производстве суда во обще.

98. Власть судейская состоит в одном исполнении законов, и то для того, чтобы сомнения не было о свободе и безопасности граждан.

99. Для сего ПЕТР Великий премудро учредил Сенат, коллегии и нижния правительства, которыя должны давать суд именем Государя и по законам: для сего и перенос дел к самому Государю учинен толь трудным; закон, который не должен быть никогда нарушен.

100. И так надлежит быти правительствам.

101. Сии правительства чинят решения или приговоры: оные должно хранить, и знать должно оные для того, чтобы в правительствах так судили сего дни, как и вчера судили, и чтобы собственное имение и жизнь каждаго гражданина были чрез оныя надежно утверждены и укреплены так, как и самое установление государства.

102. В самодержавном государстве отправление правосудия, от приговоров котораго не только жизнь и имение, но и честь зависит, многотрудных требует испытаний.

103. Судия должен входити в тонкости и в подробности тем больше, чем больший у него хранится залог, и чем важнее вещь, о которой он чинит решение. И так не должно удивляться, что в законах сих держав находится столько правил, ограничений, распространений, от которых умножаются особливые случаи, и кажется, что оное все составляет науку самаго разума.

104. Различие чинов, поколения, состояния людей, установленное в единоначальном правлении, влечет за собою часто многия разделения в существе имения; а законы относимые к установлению сея державы, могут умножить еще число сих разделений.

105. По сему имение есть собственное, приобретенное, приданое, отцовское, материнское, домашний скарб и проч. проч.

106. Всякий род имения подвержен особливым правилам: оным надобно последовать, чтоб учинити в том распоряжение; чрез сие раздробляется еще больше на части единство вещи.

107. Чем больше суды в правительствах умножаются в правлении единоначальном, тем больше обременяется законоучение приговорами, которые иногда друг другу противоречат; или для того, что судьи одни попеременно следующие за другими разно думают; или что те же дела иногда хорошо, иногда худо бывают защищаемы; или на конец по причине безчисленнаго множества злоупотреблений вкрадывающихся по малу во все то, что идет чрез руки человеческия.

108. Сие зло неминуемо, которое законодавец исправляет от времени до времени, как противное естеству и самаго умереннаго правления.

109. Ибо когда кто принужден прибегнуть ко правительствам, надлежит, что бы то происходило от естества государственнаго установления, а не от противуречия и неизвестности законов.

110. В правлении, где есть разделение между особами, там есть так же и преимущества особам законами утвержденныя. Преимущество особенное законами утверждаемое, которое меньше всех прочих отягощает общество, есть сие: судиться пред одним правительством предпочтительнее нежели пред другим. Вот новыя затруднения, то есть, чтоб узнать пред которым правительством судиться должно.

111. Слышно часто, что в Европе говорят: надлежало бы, чтобы правосудие было отправляемо так, как в Турецкой земле. По сему нет никакого во всей подсолнечной народа, кроме во глубочайшем невежестве погруженнаго, который бы толь ясное понятие имел о вещи такой, которую знать людям нужнее всего на свете.

112. Испытывая прилежно судебные обряды, без сомнения вы сыщете в них много трудностей, представив себе те, какия имеет гражданин, когда ищет судом, чтоб отдали ему имение его, или чтобы сделали ему удовольствие во причиненной обиде; но сообразив оныя с вольностию и безопасностию граждан, часто приметите, что их очень мало; и увидите, что труды, проести и волокиты, так же и самыя в судах опасности не что иное суть, как дань, которую каждый гражданин платит за свою вольность.

113. В Турецких странах, где очень мало смотрят на стяжания, на жизнь и на честь подданных, оканчивают скоро все распри таким или иным образом. Способов, как оныя кончить, у них не разбирают, лишь бы только распри были кончены. Баша, незапно ставши просвещенным, велит по своему мечтанию палками по пятам бить имеющих тяжбу, и отпускает их домой.

114. А в государствах умеренность наблюдающих, где и самаго меньшаго гражданина жизнь, имение и честь во уважение принимается, не отъемлют ни у кого чести, ниже имения прежде, нежели учинено будет долгое и строгое изыскание истинны; не лишают никого жизни, разве когда само отечество против оныя востанет: но и отечество ни на чью жизнь не востает инако, как дозволив ему прежде все возможные способы защищать оную.

115. Судебные обряды умножаются по тому, в каком где уважении честь, имение, жизнь и вольность граждан содержится.

116. Ответчика должно слушать не только для узнания дела, в котором его обвиняют, но и для того еще, чтоб он себя защищал: он должен или сам себя защищать, или выбрать кого для своего защищения.