Памелла Джекел - Звезда моря

• Название: Звезда моря
• Автор: Памелла Джекел
• Жанр: Исторические любовные романы

От изысканных салонов Чарльзтауна до выжженных солнцем берегов Ямайки проделала свой путь, полный необычайных приключений Анна Бонни. Свободная, дерзкая и непокорная, она скитается по морям наравне с мужчинами, сражается как лев, смотрит опасности в лицо и любит горячо и страстно.

Роман «Звезда моря» — история личной жизни Анни Бонни, королевы пиратов.

---

— Да, па. — Она засмеялась и проскользнула наверх в свои покои, пока мать не увидела ее разгуливающей по дому в мокрых бриджах и с луком. Достаточно было того, что Фулборн, ее прислуга, бранит ее, как младенца. Она не нуждается еще и в колких замечаниях матери. Кормак вернулся к бумагам, но все его мысли были о Мэри. Он посмотрел на акры зеленеющих лугов, множество построек, аллеи, пруд, пристань и реку Купер внизу. Его раздувало от гордости, что все это принадлежит ему.

Три года назад он приехал в Чарльзтаун — молодой адвокат со служанкой, выдавая ее за свою жену, и сорванцом-дочерью в морской кепке. Он слишком рисковал тогда, но этот риск был сполна оправдан. Благодаря своему мастерству, он быстро завоевал уважение и положение в растущем прибрежном городе. Из небольшого дома на одной из улиц Чарльзтауна, они переехали в большой дом на Восточной стороне. А потом Кормак стал получать неплохие доходы с кораблей, заходящих в гавань. В течение трех лет он обирал суда после суматошных морских дорог. В течение трех лет он осторожно ублажал каждого человека, имеющего власть в городе, изображая из себя почтительного незнакомца, вторгшегося в их устоявшиеся ряды, и теперь, после нескольких прибыльных вояжей и ловко обыгранных одолжений, он стал, наконец, одним из них.

Он нашел отличные крайние земли, которые должны были отойти к другому покупателю по более высокой цене и, используя свое влияние, добился того, что эти земли достались ему. Четыреста акров в плодородных низинах Купера: триста акров полей, пятьдесят — лесной массив, пятьдесят — сады и приусадебные постройки, — все в престижном районе Груз-Крик. Это был идеальный участок для рисовой плантации. И хотя он нанимал женщин для работы в поле за сорок пять долларов, вместо шестидесяти, которые должен бы был платить мужчинам, он выложил приличную сумму только за обработку земли в том сезоне. Но Уильям умело управлял своими финансами, и теперь все принадлежало ему. Но Мэри. Она вызывала у него беспокойство. О, ее с удовольствием принимали в лучших домах Чарльзтауна. Она была красива, умна и знала, как использовать все эти достоинства, чтобы очаровать мужчин, да и женщин тоже. Но Кормак видел, что это отнимает у нее силы. После переезда она не отличалась крепким здоровьем. Спустя два года она все чаще оставалась в своих покоях. Теперь Мэри была беременна… Уильям боялся за ее здоровье. Вглядываясь в ее лицо, он ощущал, что под знакомыми чертами скрывается незнакомка. Он чувствовал, что она ослабевает, впадает в глубокую меланхолию, которую не излечить ни многочисленными компаниями, ни платьями, ни дорогими винами.

Клара по-прежнему сопровождала свою хозяйку повсюду, куда бы она ни шла. Уильяму не очень нравилась эта близость его жены и этой… проститутки. Служанка из низшего класса. Но когда он начинал с Мэри разговор о том, чтобы уволить Клару, она мрачнела и становилась раздражительной.

— О ней ходят нехорошие слухи, дорогая. Ты знаешь, об этом говорили еще на корабле.

— Какие слухи, Уильям? Не обращай внимания. Я не собираюсь их слушать. Ложь обойдет весь мир, прежде чем правда успеет надеть штаны.

— Говорят она зарезала собственного любовника в приступе ярости. Поэтому и сбежала из Лондона, чтобы спасти свою голову.

— Не сомневаюсь, что эту сплетню распространил мужчина. Ни одна женщина не поверит в эту небылицу. У нее добрая душа и самые заботливые и нежные руки во всей колонии.

— Не может ли тебе прислуживать какая-нибудь другая женщина, милая? Я начинаю беситься, когда вижу вас все время вместе.

— А она заботится о том, чтобы не бесилась я, Уильям! Я не хочу больше ничего об этом слышать. Она спасла мне жизнь на этом проклятом корабле. И она все, что осталось у меня от родных мест. Я не прогоню ее, нет! Даже для тебя.

Сдавшись, он пожал плечами, но эта мысль занозой засела у него в голове, и он никак не мог побороть раздражение. Между ними все было не так с тех пор, как они покинули Лондон. Она была мягкой, уступчивой, со светящимися глазами, всегда страстно его желающей. Теперь же стала усталой и раздражительной, ее мысли часто витали где-то далеко. Теперь они занимались любовью исключительно по его просьбе. Он думал, что это, возможно, из-за того, что она ждет ребенка. Хотя он не замечал таких перемен, когда она вынашивала крошку Энн.

Но, по крайней мере, в одном они оставались единодушны, как ни старались почтенные вдовушки затащить ее в какой-нибудь церковный приход, она отказывалась попадать в эту ловушку. Он усмехнулся про себя. Мэри встречалась с ними, ублажая их на балах и приемах, но ногой не ступила ни в Англиканскую церковь, окрещенную теперь именем Святого Филиппа, ни в баптистский дом в конце улицы, ни в церковь гугенотов.

Он с удовольствием вспоминал прием у Дрейтонов прошлой весной. Зал был полон очаровательных женщин в прекрасных шелковых и бархатных платьях, доставленных с родины. Вышитый корсаж платья Мэри плотно облегал ее фигуру, высоко приподнимая грудь. Это была все та же женщина, которая завоевала его сердце десять лет назад. Она отказалась надеть шляпу сказав, что для нее достаточно ограничений на один вечер, Мэри имела в виду тесный корсаж, и ее густые волосы ниспадали на плечи, а ее духи опьяняли больше, чем мадера в стакане. Она пила крепкое белое вино, танцевала с ним и смеялась, глядя ему прямо в лицо. Такой она и осталась в его мечтах.

Теперь он задумчиво вздохнул. Теперь жена, казалось, была далеко отсюда. И, как это ни печально, он вынужден был признать, что Мэри больше не была любящей и страстной, хотя он всегда убеждал себя в обратном. Уильям внутренне сжался от боли. Верно, земля и поля целиком поглощают мое внимание. А как же иначе? Ведь я должен поддерживать этот большой дом и все его хозяйство. Сегодня надсмотрщик купил двух рабов мужчина — крепкий и сильный, а женщина — с широкими бедрами. «Они нарожают мне еще кучу работников, да и сами будут хорошо работать», — думал он. К тому же, для его собственного ребенка скоро нужна будет кормилица. Теперь его мысли переключились на Анну.

Она слишком быстро росла и не так, как ему это представлялось. Девочка была красива, как ее мать, с рыжими волосами и румянцем на щеках, но на этом сходство заканчивалось. Во всем остальном Анна была больше его ребенком, чем Мэри, и Уильям, хоть и с неохотой, но вынужден был признать это. Она была живой и сообразительной. Учитель, обучавший ее французскому языку, объявил, что у нее самая светлая голова для ее возраста, которую он когда-либо встречал в графстве. «Слишком умна», — нахмурился Уильям. Девочка еще не научилась вести светскую беседу и подражать изысканным манерам, так необходимым для леди. О, в танце она двигалась живо, как жеребенок, но совсем не заботилась о светской беседе. Он наблюдал, однажды, как один парень пытался заговорить с ней на балу, но вдруг отошел, весь красный, что-то бессвязно бормоча себе под нос. Она, наверное, задала ему какой-то каверзный вопрос, или вызвала на дуэль. Да, Анна все еще оставалась дикой, как эти ее проклятые индейцы, с которыми она носилась по рисовым полям. Танцы, французский, латинский и вышивание не заставили ее бросить детские забавы.

А еще Уильям думал, что она была слишком избалована. У нее была своя комната, свои негры, собака, верховая лошадь, даже собственный индеец. Кормак рассмеялся, вспомнив рассказ дочери о том, как она «купила» Чарли Фофезерса — охотника с плантации.

Чарли был профессиональным охотником, «цивилизованным» индейцем, который учил обращаться с луком, пистолетом, мушкетом, ножом и томагавком за то, что ему предоставляли комнату и кормили. Он был также телохранителем Анны, потому что у ее отца не хватало времени присматривать за ней, а угроза нападения ямазийских племен на границах графства все еще существовала.

Девочка сообщила отцу, что Чарли — ее брат. Они обменялись клятвами верности с индейцем на какой-то тайной поляне в лесу, она сделала надрез на руке при помощи грязного томагавка и смешала свою и его кровь. Кормака забавляло, что дочь провозгласила право собственности на Чарли, но он был оскорблен, когда Анна заявила, что тоже принадлежит индейцу. Уильям рассердился и был даже немного опечален, чувствуя, что каким-то неуловимым образом теряет Анну, но никак не мог понять, каким. Так же, как и Мэри. Он пожал плечами и глотнул рому. Еще было слишком рано, но он чувствовал вину и не мог удержаться. Никто ни в Белфилде ни во всей колонии не мог подсказать ему, что делать. Ну, хватит раздумывать! Через час в док прибывает новая партия станков. У него неотложные дела, к которым нужно приступать прямо сейчас.

В тот же день во время продолжительного и плотного обеда, в доме Кормаков обедали в три часа, Анна решила поторопить отца со своей новой затеей. Кормак сознательно предоставил ей прекрасную возможность:

— Через три дня Сэм Брейлсфорд привезет к причалу Гэдсден большую партию рабов. Мы могли бы воспользоваться случаем и поехать в город для того, чтобы купить новую команду для судна на летний сезон. И, возможно, подобрать кормилицу для малютки.