Анатолий Гончар - Возвращение

• Название: Возвращение
• Автор: Анатолий Гончар
• Жанр: Альтернативная история

---

После того, как мы откушали и малость о дне сегодняшнем поговорили, Илларион вспомнил, что у него как раз сегодня банька. "Словно чувствовал, что гость дорогой придёт". От баньки я, понятное дело, отказываться не стал, да и шмотки мои где-нигде простирнуть надо было. Так и поступил. И пока моя одежда в предбаннике сохла, мы парились. А банька была и впрямь хороша, жаркая, с душистым (уж из ветвей какого дерева не знаю) веничком, с маленьким, но наполненным студёной чистейшей слезы водицей бассейном. Пока потом истекали, вновь беседы вели, прошлое вспоминали.

— Эх, Миколай свет Михайлович, — похоже, Илларион и впрямь зла на меня не держал. — Вот веришь ли, как ты к нам явился да свойную власть учредил, будто солнце в окошке глянулось, показалось да за тучкой чёрной вновь спряталось. А ведь каково жить стало, а? Гордость за государство брала, за мощь его великую. Это ж надо, какую битву выдюжили, какого ворога одолели! А как сообща объединились, так я уж думал, вот и заживём! — втолковывал мне свою программу развития слегка повеселевший Илларион. — Я ж как малой переменам радовался. Мне ж и самому костры кровавые в печёнках сидели. Да што делать, — Илларион, разведя руки в стороны, пожал плечами, — традиции. Народ — то ведь зрелищ требовал…

— Ага, а народ, все, кого не спроси, на власть пенял, — я плеснул водицы на огнедышащие камни. — Но ты не думай, верю я тебе. Иногда и народ такое чудит, чего ни один злодей не выдумает! Но да ладно, то дело прошлое, коль в омут кануло — не воротится. Ты лучше скажи мне, как так получилось, что народ ваш весь как есть рассорился, Рутения вновь на Трёхмухинск да Росслан развалилась?

— Да кто теперь разберётся. Вроде бы и не было ничего, мирно жили, а потом глядь, слово за слово, и разругались, словно подначивал кто… — Илларион внезапно оцепенел от высказанной мысли, словно раньше она ему в голову и не приходила. — А может и впрямь кто подначивал, а? — он задумчиво посмотрел в мою сторону. Я пожал плечами, а что я мог ему сказать? То, что в таких делах без подстрекателей не обходится? Ну, сказал бы, ну утвердил его в этой догадке, ну и что? Он с палкой на танки не попрёт, не таков он человек. Хотя… может и попрёт… Одним словом, всё равно не стоило его баламутить. Я промолчал, а он продолжил (будто испугавшись своего вывода) уже совсем на другую тему. — А ныне народ на всё заморское позарился. Молодежь совсем обленилась, работать никто не хочет. А с другой — то стороны, кому за гроши вкалывать захочется? А вот старики да те молодые, кто ныне работает, смотришь, горбушку так гнут, ни один раб не сравнится.

— Достопочтимый Илларион, а ты мне вот что скажи, где сейчас друзья мои и товарищи: Тихоновна, Дракула, Иннокентий, Клементий, Георг, Велень, наконец?

Казалось, Илларион задумался, на его лбу появилась лишняя морщинка.

— Вот это я тебе не подскажу, от мировых дел далёк я стал, — по сразу помрачневшему, осунувшемуся лицу Иллариона я вдруг понял, что он что-то знает. Знает, но столь неприятное или, даже точнее, скорбное, что и говорить мне об этом не решается. — Тебе к Петру, сыну Якова заглянуть, к трактирщику нашему, надо, к нему новости со всех сторон стекаются, вот он бы тебе, может, что и подсказал. Я бы и сам дошёл, да должок там за мной числится, могут и напомнить ненароком.

Я улыбнулся.

— Я бы рад трактир "У дяди Яши" проведать, — я почти согласился с его предложением, тактично не спрашивая почему, собственно, к сыну, а не к самому хозяину? — но тоже опасаюсь, что моёму наряду там не слишком обрадуются.

— Да, покройчик на тебе не самый подходящий, но ты не переживай, одёжку-то я тебе дам. Нашенскую. Правда, по секрету скажу, мы её для всего города частью в Лохмаграде, частью у баронов западных заказываем. А как же иначе, — он по — своему интерпретировал мою странную улыбку, — ежели свою мануфактуру разграбили?!

А я улыбался и по этому и не совсем по этому поводу. Ведь и у нас (в нашем мире) так же и обойтись один без другого не могут, и глотки друг друг перегрызть за лишнюю копейку готовы.

Трактир "У дяди Яши" процветал, хотя хозяин заведения давно помер (вот и причина, по которой мне с ним самим перекалякаться было нельзя). Поговаривали, что отойти ему в мир иной малость поспособствовали соседи по кулинарному цеху, но слухи остались неподтвержденными и заправляли трактиром совершенно мне незнакомые шустрые девицы. Впрочем, кухня по-прежнему оставалась великолепной.

Спрятавшись от посторонних глаз в дальнем, полутёмном углу и неспешно наворачивая гороховую похлебку, я вслушивался в приглушённый голос достопочтенного Иллариона, который хоть и поворчал малость, вытаскивая на свет божий свои денежные запасы, но отпускать меня одного бродить по городу не решился. А город изменился до неузнаваемости. В вечор его окраинные трущобы скрылись во тьме, и он раскрасился разноцветными огнями, осветив старые улицы и слегка подреставрированные дома, совершенно безумно раскрашивая их блёклыми, но разноцветными отблесками. Воздух наполнился запахами шашлычного дыма и каких-то приторно-сладких духов. Как мы выходили из дома, можно рассказывать неделю, а наше передвижение по городу — это вообще отдельная тема. В общем, не успели мы выйти на улицу, как меня ухватила за рукав девушка совершенно определённого вида и профессии. Пришлось отпираться проверенной фразой из "Бриллиантовой руки" "русико туристо, облико морале". Девица шарахнулась от меня как от чумного. Идя дальше и сталкиваясь с многочисленными праздными гуляками, я пару раз чувствовал, как чьи-то ручонки пытаются дотянуться до богатств, сокрытых в моих карманах. Тщётно. Мои карманы были пусты, ловить же карманников я не собирался, дабы не привлекать к себе внимания и, оставляя их в полном самодовольстве от своего умения, я мысленно желал им залезть в карман столь же чувствительного, но не обремененного своей секретностью человека. В том, что вор должен сидеть в тюрьме, я с Жегловым был совершенно согласен. В конце — то концов поняв, что у нас им поживиться нечем (Илларион свои богатства надёжно прижимал к груди), воровская шайка отвалила в сторону. Потом (на полпути к трактиру) нам дорогу перегородили два типа бомжеватого вида с уничижительными просьбами подать на пропитание. Обойти побирушек, не соприкослувшись с их перемазанными чёрт те чем одеждами, было невозможно, и пришлось добросердечному Иллариону раскошелиться на пару медек. Получив требуемое, попрошайки разошлись в стороны, пропуская нас вперёд и вновь сомкнулись за нашими спинами, поджидая очередную жертву. В целом город хоть и казался праздничным, но за цветными фасадами вывесок чувствовалась неухоженность и запустение. Чуть отстоявшие от центра дома выглядели совершенно обветшалыми — призраки прошлого с потрепавшимися от времени крышами и осыпавшейся штукатуркой стен. То здесь, то там виднелись развалины бывших производств: кожевенного, ткацкого, а заложенный ещё при мне большой кузнечный цех являл собой чёрное от копоти пепелище. Похоже, крупных производств в городе больше не было, зато присутствовало полное изобилие торговых палаток, пивных и прочих увеселительных заведений и бань, предлагавших всякие сомнительного рода развлечения.

Встретили нас ласково и перво- наперво у Иллариона о долге осведомились, а после соответствующей оплаты в трактир провели, на самое почётное место в центре усадить хотели, да я отказался и, усевшись в самом дальнем и тёмном углу, принялся ждать хозяина.

Но, к сожалению, и сын Якова ничего путного мне не сказал, только в Кривоград идти посоветовал. Покушали мы не спеша и, расплатившись, вышли на свежий воздух. Обратно в дом Иллариона добрались уже без приключений, а так как делать мне здесь больше было нечего, то я, тепло распрощавшись с бывшим магистром (не забыв прихватить и свою одежонку и котомочку, Ларионом мне в дорогу собранную) сразу в путь — дорогу и отправился…

До Кривгорода добрался быстро и в город не через стены полез, а как все белые люди через ворота прошёл. Деньгами меня на первое время Илларион снабдил, так что расплатиться было чем. Кривгород не слишком изменился. Мишуры всякой побольше стало, а так что ему меняться? Как место отдыха короля — батюшки он всегда неплохо жил, да и сейчас, похоже, не бедствовал, хотя и тут имелись некоторые изменения не в лучшую сторону (как принцесса замуж выскочила, король-то сюда вовсе ездить перестал). Но мне до этих изменений никакого дела не было, ибо задача у меня была простая — найти кого-нибудь из знакомых. Проще всего было добраться до травника. К нему я и направился.

— Вы ли это, сокол наш ясный, Николай свет Михайлович?! — всплеснув руками и удивлённо качая головой, восклицал Семёныч, пристально разглядывая мою милость. — А мы уж и не чаяли. Похоронили, можно сказать. — Пожалуй, этот пожилой человек мог позволить себе говорить без обиняков. — Как же Вы? Да что же Вы? Ах, и стоим-то мы здесь как тополи, в дом заходите. Заходите в дом, — по лицу Семёныча было видно, что его переполняют чувства. Он говорил без умолку, невпопад, глотая слова, в общем, он был мне искренне рад. Приглашая в дом, он стоял в дверном проходе, закрывая его своим изрядно располневшим телом, наконец, догадался отступить вовнутрь.