Евгений Наумов - Компания Сарфак

• Название: Компания Сарфак
• Автор: Евгений Наумов
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Именно это я и хотел узнать. Интересы компании требуют, чтобы вы встали во главе руководства…

Советник Пелло встретил Гуино на окраине города. Пересев в другой экипаж, он впервые почувствовал беспокойство и неуверенность. Чагда действовал на него успокаивающе, но теперь доктор был далеко.

— Как моя жена, Пелло?

— Все в порядке, она, конечно, подозревает кое-что, — советник сделал паузу, и на лице его промелькнула усмешка, которую он тут же подавил, — но это к делу не относится.

— Что именно? — насторожился Гуино.

— Нет, нет, все в порядке. Она не сомневается, что у вас важные дела.

— Как бы не так, — хмуро произнес Гуино. — Она уверена, что эти две ночи я провел у любовницы.

Пелло промолчал, личная жизнь директора его не касалась, он размышлял о предстоящем заседании правления и в отличие от Чагды испытывал некоторое сомнение в том, что новоявленный глава компании сумеет повести дело так, как нужно. Первое впечатление, однако, оказалось вполне благоприятным, манеры директора, по крайней мере, остались прежними. Но что произойдет с привычками и вкусами? Как он поведет себя в семейной жизни? Внешне он, естественно, не мог измениться. Правда, то, что он вспомнил о жене, обнадежило Пелло. То есть, новый директор остался самим собой и в тоже время должен стать игрушкой в их руках и проводником их политики. Сомнительный эксперимент как будто удался. Но как отнесутся остальные члены правления к решительной перемене курса, заподозрят ли подвох? Кое-кого из самых надежных он, Пелло, уже подготовил; секрета, конечно, не раскрыл, но они проголосуют против Ямдана, если этого потребует глава компании.

И все же затеянные Чагдой перестановки и перемены представлялись советнику не очень надежной вещью. Хорошо иметь послушного, как собачку, директора, но лишь до поры до времени. Вдруг произойдет непредвиденное, выйдет из строя аппарат Чагды или еще что-нибудь, и все рухнет? Поскорей бы провести предварительные процедуры, выбрать директором Чагду и уже не зависеть от случайностей и всяких экспериментов!

— Вот, ознакомьтесь с вашей речью, — Пелло протянул Гуино кожаную папку с металлическими застежками.

— Да, да, — рассеянно проговорил Гуино, — но я не представляю, в чем можно обвинить Ямдана?

— В присвоении средств и доходов компании. Банальное обвинение, но надежное.

— Ямдан — не рядовой акционер, нужны факты.

— Об этом я позаботился. Документы в папке.

— Он на самом деле в чем-то замешан?

— Так, слегка. Как любой из нас. Но кое-что пришлось передернуть.

— А если он разоблачит?

— На это потребуется время. К тому же главный пункт обвинения, на который следует упирать особо, его шашни с городскими властями.

— Насколько я знаю, он самый ревностный защитник независимости компании, никто этому не поверит.

— Его роль поборника наших интересов — всего лишь ширма. Он агент города и хочет сделать компанию придатком городского управления.

Пелло сам был членом городского управления, и Гуино подумал, что у него есть веские доказательства. Тем не менее, он переспросил:

— Агент города?

— Именно.

— Вы затеяли серьезную игру, — проговорил Гуино задумчиво. В нем заговорил вдруг истинный директор, словно и не было никаких метаморфоз. — Очень серьезную. Оскорбленный Ямдан будет апеллировать к властям. Добьется, чтобы с него сняли обвинение в растрате, зачем нам борьба на два фронта? Мы лишь усилим позицию города, если Ямдан станет их явным сторонником. Ему известны многие наши тайны и вряд ли он станет скрывать их, когда поймет, что мы его разоблачили или предали. Не знаю, что здесь верней. Нет, я против этого пункта, в любом случае против. Ямдан должен остаться нашим. Пусть в опале, но нашим.

Пелло слушал его с интересом.

— Что ж, произнес он, — подобную иллюзию ему можно внушить. Оставить некоторую надежду. Но нынешняя ситуация складывается не в пользу города. В управлении большинство за нашими сторонниками. Все это знают, и тем более восстанут против Ямдана из-за его двойной игры. Близок день, когда компания окончательно проглотит город. Нас не должны смущать средства. Я утверждаю открыто: то, что мы припасли для Ямдана — это удар в спину. Другого выхода нет. Он единственный серьезный противник Чагды.

— Кому удар, ему или нам? — заметил Гуино с иронией.

— Он готовит против нас, но ударим мы. Однако, я вижу, вы еще способны шутить? Прекрасно! По крайней мере, ваша жена не скоро догадается, что ей подсунули другого батубе в облике ее благоверного муженька.

— Давайте не будем затрагивать мою жену. А в отношении Ямдана нужны достоверные факты. Если их не будет, мы только подскажем ему идею защиты. Он с полным основанием перейдет во враждебный лагерь, и интересы компании пострадают.

— Не успеет, не беспокойтесь.

— Ну, хорошо, а сами вы уверены, что я стану действовать так, как нужно? — спросил вдруг Гуино. — То есть, я хочу сказать, вы верите в аппарат Чагды?

Пелло рассмеялся:

— Теперь верю. Были некоторые сомнения, но теперь верю.

— А как бы я себя повел, если бы ничего не получилось?

— Вы не сидели бы сейчас со мной в одном экипаже.

— Ладно, я ознакомлюсь с докладом. Вы нагородили за моей спиной такого, что не сразу разберешься. Боюсь одного, как бы не выглядеть полным идиотом перед правлением.

— Это исключено, — сказал Пелло и прикрыл глаза, откинувшись на мягкую спинку сидения.

Дороги на окраинах города были скверными. Экипаж ехал медленно, осторожно пробираясь по рытвинам и лужам. Гуино, не обращая внимания на тряску, углубился в бумаги. Потом, поудобней устроившись на сидении, глубоко задумался.

Перед самым Домом правления он снова забеспокоился и ощутил нечто похожее на страх. Справится ли он? Ведь предстоит иметь дело не с друзьями и сообщниками, как раньше, а с врагами. В противоположность настроению, охватившему его во время разговора с Пелло, теперь он ясно осознал, насколько шатко его положение. Ко всему прочему усилилось чувство вины, что он незаконно, может быть, путем обмана влез в чужую шкуру, присвоил себе чужой пост, чужую семью. Даром это не должно пройти. Удивительно, что Чагда, да и Пелло, как будто вполне уверены в нем. Но почему он сам не уверен в себе? Или, может, это Чагда играет его настроениями, покручивая ручки своего аппарата, играет, как кошка с мышкой, позволяя ему поартачиться в меру, пофилософствовать, а в нужную минуту заставит его сказать или сделать то, что требуется? Но зачем ему это? Неужели он не способен был отлить из него, как из бронзы, истового директора, без сомнений и колебаний, без посторонних мыслей, надежного проводника своих планов? Нет, скорей всего, Чагда не ставил такой цели перед собой. Похоже, что он как раз и рассчитывал на все эти колебания, ведь они постепенно, но неотвратимо погружают его в атмосферу мелочной борьбы и интриг, он должен быть не просто рупором или марионеткой Чагды, а изворотливым и хитрым политиком. Его двойственное положение, страх перед разоблачением вызовут в нем новую энергию, выработают железную хватку, которыми его предшественник, возможно, и не обладал.

Нет, все это чепуха, вдруг решил Гуино! Чагда не мог заранее знать всех нюансов его поведения в новой роли, не мог с полной достоверностью предвидеть результат своего эксперимента. Вероятно, он догадывался, что полного слияния двух личностей не произойдет. И только. Но означает ли это, что он, Гуино, способен действовать независимо? И кто в конце концов победит в нем?

Он испытывал брезгливость к своему телу, к пухлым пальцам, которыми слегка барабанил по коже папки, и это было невыносимо. Невыносимо, потому что он вынужден оберегать то, что ненавидел. Реакции чужого тела не подчинялись ему. Закусив до боли нижнюю губу, он разжал зубы и слизнул солоноватую отвратительную кровь. Нет, самому себе он ничего не способен сделать. Он должен подчиняться, выбраться из ненавистной оболочки он не мог.

X

Отвращение к своему телу еще больше возросло в нем, когда после заседания правления он поехал домой. Стоило ему на миг представить жену, детей, как в нем поднималась глухая злоба против Чагды. Он скрипел зубами, сжимал кулаки, посылал безмолвные проклятия, клялся отомстить своему мучителю, хотя прекрасно понимал, что это невозможно. Что за пытку уготовил ему Чагда? Даже обличье ави не казалось ему столь ужасным по сравнению с нынешним положением. Тогда его сознание, словно сжалось, втиснулось в узкую щель примитивных инстинктов. Это было унизительно, грубо, но понятно и определенно в своей унизительной простоте. Он испытывал страх, недоумение, горечь, будто обездоленный, выброшенный за борт калека, которого лишили слишком многого, чтобы думать о мелочах. Теперь же целый ворох противоречивых ощущений обрушился на него, и любая мелочь, на которые в обычном состоянии не обращают внимания, заявляла о себе и мстила ему. Он запутался в своих эмоциях, ему казалось, что организм его расстроился, словно пришедший в негодность музыкальный инструмент, из которого невозможно извлечь ни единого верного звука. Его бесила едва ли ни каждая складка или морщина на коже, короткие завитки волос на пальцах, вздувшиеся жилы на руках. Невольно всю ненависть он перенес на руки, так как они постоянно были перед глазами. Наконец, чтобы немного успокоиться перед встречей с семьей, он догадался надеть перчатки.