Мэтт Рафф - Канализация, Газ & Электричество

• Название: Канализация, Газ & Электричество
• Автор: Мэтт Рафф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20551-6

2023 год. Над Манхэттеном люди и андроиды по заказу миллиардера Гарри Ганта возводят «Новый Вавилон» — самое высокое здание на планете, памятник светлой человеческой мечте, которой исполнилось пять миллионов лет. А в прогнившей насквозь канализации внизу, среди аллигаторов и крыс-мутантов затеваются гораздо более темные игры. При загадочных обстоятельствах гибнет корпоративный налетчик Янтарсон Чайнег, стремившийся захватить империю Ганта, и бывшая жена миллиардера идеалистка Джоан Файн начинает расследование. Ей помогают оживленный компьютером дух русского философа и американской писательницы Айн Рэнд, заключенный в лампу, и веселая компания экопиратов на зеленой подводной лодке в розовый горошек под руководством последнего негра на Земле, а также «фольксваген-жук», в который вселилась личность Эбби Хоффмана, и 181-летняя ветеранка Гражданской войны… Но никто не может предугадать, насколько разросся жуткий заговор с участием большой белой акулы по имени Майстербрау, Уолта Диснея, директора ФБР Дж. Эдгара Гувера и толпы озверевших роботов-убийц…

«Канализация, газ & электричество» — роман об истории недалекого будущего, написанный в популярном жанре трилогии. Но не того будущего, которое настало, а того, что существовало в 1990-х, каким его видел Мэтт Рафф в чулане бостонского дома, где он написал первые из этого великого множества слов. О совершенно ином будущем…

---

— А подозрения у тебя нет.

— Ни малейшего.

— Гарри, прости мое занудство, но насколько пристально ты искал подозрения? Ты читал досье по этому убийству?

— Вообще-то нет. Это ведь конфиденциальный документ? Полицейские мне его не предлагали почитать.

— Но ты с ними все же говорил?

— Ванна говорила.

— И?

— И ничего. Они сказали, что у них какие-то технические вопросы по конструкции Слуг, но обвинений не предъявляли. Она помогла, чем смогла, попросила быть поаккуратнее с опрометчивыми заявлениями, и они распрощалась. Вот и все.

— Стало быть, все. А после этого они больше не звонили?

— Ванна ничего подобного не говорила.

— Тогда зачем ты попросил меня прийти, если можешь сказать мне лишь то, что тебе нечего сказать?

— Просто чтобы увидеть тебя, — ответил Гарри. — Немного подышать табачным дымом, послушать, какой я безответственный. Как раньше. И сказать, — быстро добавил он, — что, если ты не веришь мне насчет того, что мои Слуги невиновны, тебе стоит съездить к Джону Гуверу.

— К кому?

Гант повернул голову.

— Тоби.

Слуга вспугнул Джоан — он появился как будто ниоткуда, хотя на самом деле все время недвижимо стоял среди всего этого барахла на самом виду, она просто не замечала. Без единого слова он шагнул вперед и вручил Джоан конверт.

— Что это? — спросила она.

— Два билета туда-обратно на «транзитную молнию» до Атлантик-Сити. На утренний «Экспресс Игроков» ты уже опоздала, но в 11:30 и 12:59 будут еще поезда. Если хочешь, вызову тебе такси до Гранд-Сентрала.

— Кто такой Джон Гувер?

— Это человек, который придумал Самомотивирующегося Андроида. Вообще-то он начинал с «Диснеем», потом пришел ко мне и работал тут три года после того, как я выкупил патент. Сейчас он на пенсии, живет в Нью-Джерси, но держит руку на пульсе корпорации. Вчера вечером, прямо перед тем, как ты позвонила, прислал мне по факсу трогательную записку, где говорилось, что он слышал о гибели Янтарсона Чайнега и будто некоторым газетам пришла в голову идея раздуть скандал. Он сообщил, что с огромным удовольствием поговорит с репортерами, если мне покажется, что это сможет нам помочь. Он правда очень милый.

Джоан открыла конверт. Помимо билетов, там лежала бумажка с адресом и телефоном Джона Гувера.

— Если я почту за труд с ним встретиться, — спросила она, — он расскажет мне что-нибудь полезное? Или просто повторит, насколько крайне, крайне маловероятно перепрограммировать Слугу?

— Ну он же ученый. Возможно, сумеет объяснить подробнее, почему это маловероятно. — Гант развел руками. — Слушай, Джоан, я тебе говорю максимально открытым текстом: эти слухи беспочвенны. Но, может быть, Гувер объяснит тебе это математически.

— Ладно, для начала я ему позвоню.

— Когда вернешься, — сказал Гарри, — можем поужинать.

Джоан посмотрела ему в глаза, потом — снова на записку с адресом.

— Скажи мне вот еще что, — произнесла она. — Как может пенсионер в Джерси знать планы нью-йоркских репортеров? Судя по тому, что мне рассказала Лекса, слухи об этом в прессе еще не поползли. Хоть твоя Ванна и любезничает с полицией, большинство новостийных агентств побоятся иска за клевету.

Гант пожал плечами:

— Ванна иногда бывает строга, но это оттого, что у нее была тяжелая жизнь. Она верный человек. Джон Гувер — тоже. Ему небезразлична репутация Слуги, поэтому, наверное, он просто о чем-то прослышал. А откуда у Лексы Тэтчер полицейское досье о смерти Янтарсона Чайнега?

Джоан свернула конверт и положила в карман.

— Лекса работает с информацией, — ответила она. — Вот что. Я встречусь с Джоном Гувером, а уже после мы поговорим про ужин.

— Хорошо.

Джоан покачала головой, нехотя улыбаясь.

— Это все еще под вопросом, Гарри. Но спасибо за приглашение.

8

Вот если тебя внесли в почетный список «Десяти наиболее опасных преступников», значит, ФБР начинает настоящую охоту. К тому же это признак того, что они напали на след и уверены, что вскоре тебя повяжут на глазах корреспондентов. «Список» — это пиаровский ход, придуманный Пупером — или как там его зовут? — чтобы показать, какие первоклассные ищейки служат в ФБР.

…Как только ты попал в «Список», уходи в самое глубокое подполье.

Эбби Хоффман, «Сопри эту книгу»[121]

ЛЕКСА ПОЛУЧАЕТ УТРЕННЮЮ ГАЗЕТУ

Маяк на рифе Роббинса находится на две мили к зюйд-весту от Статуи Свободы, на некотором расстоянии от Стейтен-Айленда. Маяк автоматический, так что туда никого не пускают, и единственные законные посетители — двое смотрителей из Береговой охраны, которые заходят туда пару раз в месяц провести осмотр и ремонт. Оба они — заядлые моряки, абсолютные патриоты, и при обычных обстоятельствах не стали бы иметь дела с пиратами. Но у одного дед умер от рака, вызванного пестицидами на виноградниках Калифорнии, а у другого обанкротилась вся семья после того, как из-за выброса нефти в 2020-м в заливе Бристоль на Аляске погибла вся рыба. Так что если кучке древолюбивых изгоев иногда надо использовать риф Роббинса как убежище или место встречи — претензий нет, главное — не оставлять следов и чтобы никто не видел, как они проходят мимо близлежащего военного причала Байонн.

Маяк был небольшой — пожарный гидрант на каменном фундаменте, сидящий шапочкой на верхушке рифа. Внутри от центра клиньями отходили склад, спальня, кухня и гостиная. Еще там была ванная с чугунной ванной, куда вода поступала из внешнего бака; Моррис Каценштейн восстановил водопроводную систему и незаметно добавил к баку два стока для дождевой воды. В спальне, пустовавшей с отъезда последнего смотрителя, Моррис сделал фальш-потолки и подвесил в нише диван, который можно опускать и поднимать на шкивах. Помимо этого, на кухне он обустроил тайное отделение с посудой, газом и никарагуанским кофе; на этом удобства заканчивались. Получилось спартанское, но уютное местечко: сюда хорошо было приезжать, ибо, когда ФБР установило наблюдение за Нью-Бедфордом-Стайвесантом, Фило стало слишком опасно появляться на квартире у Лексы. К тому же — ближе к Пиратской бухте и туда быстрее добраться, если вдруг почему-либо придется спешить.

Иногда в порыве страсти Тосиро Отсосими начинал кричать что-нибудь на родном японском, Фило скатывался на немецкий вариант пенсильванского голландского, а Лекса, бегло говорившая по-арабски, французски, русски и испански, превращалась просто-таки в настоящий «Берлиц»[122] от эротики. Когда они наконец засыпали, в ушах все еще звенели отголоски вавилонского столпотворения. Им снились карты и нации, а просыпались они от близости доброй плоти.

Как обычно, Лекса встала первая. Фило лежал справа на спине, его широкая грудь служила подушкой ее щеке. Тосиро расположился головой в другую сторону и касался во сне ее ног губами. Лекса положила одну руку на одного, вторую на другого и почувствовала, как они спокойно и синхронно дышат. Она довольно улыбнулась.

Отовсюду в маяке шел запах кофе и свежей типографской краски: из Вашингтона вернулась Эллен Левенгук. Стараясь не разбудить возлюбленных, Лекса встала, пританцовывая босиком на холодном полу. На рифе Роббинса не было отопления. Она прошлепала мимо кладовой и заметила, что койка Раби пуста, толстые стеганые одеяла скинуты; из ванной слышался плеск и смех. Лекса направилась в кухню и сделала себе сахар с кофе.

На столе в гостиной лежал новый номер «Межгорода». Он был настолько близок к произведению искусства, насколько это возможно для газеты. Восприняв крах «Голоса Деревни»[123] на рубеже тысячелетия как знак, Лекса решила, что новая еженедельная газета, нацеленная на простого читателя с улицы, не даст ей того влияния, к которому она стремилась; так что она постаралась переманить журналистов и редакторов из других уважаемых изданий. Газета версталась на компьютере, потом «Межгород» набирался вручную на Электрогутенберге[124], и в результате шрифт и фотографии выглядели словно настоящая ручная печать. И бумага отличалась особой текстурой — она была грубой, толстой и тяжелой, как сама история. А тексты «Межгорода» больше чем соответствовали виду газеты. Хотя не все сюжеты, раскопанные Лексой, подхватывали в «Таймс», такое все же случалось частенько, так что ей то и дело звонили и просили раскрыть источники информации. Ходили даже слухи, что старший редактор «Вашингтон Пост» жевал кусочки шапки «Межгорода» как афродизиак, что на самом деле не так странно, как поначалу кажется. «Межгород» был съедобен: если положить клочок страницы на язык, можно было почувствовать легкий медовый вкус, а типографская краска изготовлялась из редких специй.

— Эгей, — сказала Лекса, зайдя в ванную. Эллен сидела в ванне вместе с Раби; ветрянка у девочки уже начала спадать.