Ирина Ободовская - Вокруг Пушкина

• Название: Вокруг Пушкина
• Автор: Ирина Ободовская
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02721-9

Неизвестные письма Н. Н. Пуш­киной и ее сестер Е. Н. и А. Н. Гончаровых, собранные авторами книги, позво­ляют глубже понять и оценить личность жены поэта, помогают взглянуть по-новому и на ее сестер, ощу­тить обстановку в семье поэта и вокруг него в последние годы его жизни, уточняют и дополняют уже известные факты биографии А. С. Пушкина. Все письма публикуются полностью, из них 16 - впервые. Книга снабжена краткими биографиями основных действующих лиц, их портретами, а также  вступительной статьей Д.Благого.

---

...Так грустно иногда приходится, что мо­чи нет; не знаю, куда бы бежала с горя. Толь­ко не на Завод. Кстати, что это у тебя за причуды, что ты хочешь нас туда вернуть? Не с ума ли сошел, любезный братец; надо будет справиться о твоем здоровье, потому что и о семье надо подумать: не просить ли опекуна? Напиши мне поскорее ответ, я хочу знать, в по­рядке ли твоя голова; то письмо довольно запутано, придется мне потребовать сведений от Вани. Жалко, а мальчик был не глуп, видный со­бою, статный. Ужасный век!

А знаешь ли, я не удивлюсь, если однажды потеряю рассудок. Ты себе не представляешь, как я переменилась, раздражительна, характер непереносимый, мне совестно окру­жающих людей. Бывают дни, когда я могу не произносить ни слова, и тогда я счастлива; надо, чтобы никто меня не трогал, не разговаривал со мною, не смотрел на меня, и я довольна. Полно говорить вздор!

Таша также просит тебе передать, что ты глуп; все вас здесь ругают, зачем было просить, чтобы дело судили в Москве (дело против Усачева), тогда как сейчас Бог знает как все будет. А теперь, чтобы позолотить пилюлю, она тебя целует и тысячу раз благодарит за шаль, она прелесть как хороша.

Что касается денег за бумагу, то Пушкин просит пере­дать, что он их еще не получил и что даже когда они у него будут, он ничего не может тебе уплатить вперед в настоящее время.

Прощай, любезный братец, целую от души. Пожалуйста, письмо к Носову, и потом, заботься о своем здоровье, носи теплые сапоги и шинель на вате, потому что это похоже на начало белой горячки, так ты ужасно бредишь в том письме.

Ваню целую, пришлю ему на днях славный вальс Шопена.

ПИСЬМО 23-е

АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

Конец октября - начало ноября 1835 г.

Петербург

После того отчаянного письма, что я тебе написала два дня тому назад, дорогой Дмитрий, спешу тебе сообщить, что на следующий день мы получили деньги, что ты нам послал. Большое спасибо, мы теперь спокойны до первого декабря. Скажи-ка мне, что делает Сережа. Почему он ничего не отмечает мне насчет этого бешеного Семенова (видимо, кредитор С.Н.), который поминутно набрасывается на меня. Он снова приходил сегод­ня и требует от меня определенного ответа. Что я должна ему сказать? ради Бога поскорее напишите мне об этом.

Я не буду ничего говорить о процессе (судебный процесс с Усачевым), потому что сест­ры собираются тебе написать завтра, они бабы пут­ные и, следственно, порядком все опишут.

Я только ограничусь тем, что напишу тебе немножко о себе, а это не должно быть тебе совсем безразлично. Впро­чем, то, что я тебе расскажу, не очень интересно. Я расту и хорошею с каждым днем. Хочешь иметь мой портрет? Тогда пришли мне 200 рублей, и ты будешь иметь прекрасный образец как с точки зрения живописи, так и грации и красоты (это скромно, не правда ли?).

Мы очень приятно проводим время то у Карамзиных, то у Вяземских, дня не проходит, чтобы мы туда не ходили. И общество действительно очаровательное; одна беда: множество мужчин, но все юноши, нет подходящей партии, и выходит, что из пустого в порожнее пере­ливаем, больше ничего. Нет ли у тебя намерения ми­моходом нанести нам небольшой визит этой зимой, это бы­ло бы очень мило с твоей стороны. Что поделывает Ваня, со­бирается ли он скоро приехать? Где Сережа? Все молод­цы нас забыли. Пришли же мне, я тебя умоляю, ответ на­счет Семенова. Что делает Август, жив или нет?

Прощай, дорогой друг, нежно целую тебя, а также Ваню, если он у тебя. Жду от него письма. Скажите ему, что если он очень умен, то у меня есть для него славная штучка: новая опера «Норма» Беллини, хочет ли он, чтоб я ему прислала или сам он за ней приедет. Чудо как хороша.

ПИСЬМО 24-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

1 ноября 1835 г. (Петербург)

Вот, дорогой Дмитрий, бумага, которую мы несколько дней тому назад получили от Лонгинова. Как мог ты посту­пить так безрассудно и подать вторично на суд дело Усачева в Москве после неблагоприятного решения Сената. Нет ни­какого сомнения, что если бы ты передал дело сюда, у нас была бы здесь большая протекция и можно было бы не со­мневаться в успехе, тогда как теперь Бог знает, что будет. А мы-то были уверены, что в прошении речь шла именно о том, чтобы дело слушалось в Петербурге и именно так мы говорили всем, кто нам советовал это сделать.

Тысячу благодарностей, дорогой Дмитрий, за деньги, они пришли очень кстати, так как мы были совсем без ко­пейки; только ты забыл велеть нам уплатить 100 рублей, ко­торые нам не доплатили при расчетах за три месяца в сен­тябре. Пожалуйста, дорогой друг, распорядись, чтобы нам выдали их вместе с деньгами за 1 декабря, потому что это по 50 рублей на каждую, то есть почти столько, сколько нам стоит стол в месяц, следственно, это не пустяки.

Таша обнимает тебя от всего сердца и бесконечно благо­дарит за деньги, которые пришли как нельзя более кстати, так как она имела в них очень большую нужду. Она очень сердита на мать, у которой она просила содержание 200 руб­лей в месяц, а мать ей отказала под предлогом плохого со­стояния ее финансов.

Пушкин две недели тому назад вернулся из своего псков­ского поместья, куда ездил работать и откуда приехал рань­ше, чем предполагал, потому что он рассчитывал пробыть там три месяца; это очень устроило бы их дела, тогда как те­перь он ничего не сделал и эта зима будет для них нелегкой. Право, стыдно, что мать ничего не хочет для них сделать, это непростительная беззаботность, тем более, что Таша ей не­давно об этом писала, а она ограничилась тем, что дала сове­ты, которые ни гроша не стоят и не имеют никакого смысла.

У нас в Петербурге предстоит блистательная зима, боль­ше балов, чем когда-либо, все дни недели уже распределе­ны, танцуют каждый день. Что касается нас, то мы выезжа­ем еще очень мало, так как наша покровительница Таша на­ходится в самом жалком состоянии и мы не знаем, как со всем этим быть, авось как -нибудь сладится. Двор вернулся вчера, и на днях нам обещают большое представ­ление ко двору и блестящий бал, что меня ничуть не устраивает, особенно первое. Как бы себя не сглазить, но те­перь, когда нас знают, нас приглашают танцевать; это ужас­но, ни минуты отдыха, мы возвращаемся с бала в дырявых туфлях, чего в прошлом году совсем не бывало. Нет ничего ужаснее, чем первая зима в Петербурге, но вторая совсем другое дело. Теперь, когда мы уже заняли свое место, никто не осмеливается наступать нам на ноги, а самые гордые да­мы, которые в прошлом году едва отвечали нам на поклон, теперь здороваются с нами первые, что также влияет на на­ших кавалеров. Лишь бы все шло как сейчас, и мы будем до­вольны, потому что годы испытания здесь длятся не одну зи­му, а мы уже сейчас чувствуем себя совершенно свободно в самом начале второй зимы, слава Богу, и я тебе признаюсь, что если мне случается увидеть во сне, что я уезжаю из Петербурга, я просыпаюсь вся в слезах и чувствую себя такой счастливой, видя, что это только сон.

У меня к тебе очень большая просьба. Прежде всего дол­жна тебе сказать, что я была серьезно больна и сейчас еще болею, но благодаря Спасскому мне, слава Богу, много лучше, он быстро вылечил меня, а болезнь могла перейти в хрониче­скую. Мне хотелось бы поэтому, дорогой Дмитрий, отблаго­дарить его за лечение. Кроме того, он и Сашу несколько раз пользовал, а также наших людей бесплатно, так что ты понимаешь, что это очень большая любезность с его стороны. Не­давно он меня просил выписать ему пару лошадей, чтоб ходили во всякую упряжь, не моложе 5 лет и не старее 7, и хочет за них дать 500 рублей, только чтоб они были весной. Не можешь ли ты купить таких лошадей в Яропольце, где они, кажется, го­раздо дешевле и, говорят, славятся как хорошие. Право, ты нам доставил бы большое удовольствие, если бы мы могли ему их подарить от твоего имени за все его заботы в отноше­нии нас. В самом деле я чувствую, что я ему очень обязана, и однако не знаю, как отблагодарить его за свое лечение.

Пришли нам, пожалуйста, запас варенья.

ПИСЬМО 25-е

АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

1 декабря 1835 г. Петербург

Я начну свое письмо, дражайший и почтенный братец Дмитрий, с того, что ты непроходимо глуп. Разве же я тебе не говорила, какова сумма долга этому сумасшедшему Семе­нову? Теперь я уже не помню, а так как я его больше не виде­ла с тех пор, то и не могу его спросить. Потрудись посмот­реть несколько предыдущих писем, ты там найдешь все что нужно. К тому же это было бы неплохо, письма очень поучи­тельные и интересные, и это заставит тебя провести неско­лько очень приятных минут. Насколько я помню, там часто идет речь о некоем господине Носове, благовоспитанном молодом человеке редких достоинств, красивом и любез­ном, в общем о щеголе с Васильевского острова. Не знаю, зна­ешь ли ты его, но я тебе очень бы посоветовала, когда ты здесь будешь, посещать его как можно чаще. У меня даже была просьба к тебе в отношении этого интересного моло­дого человека. Я хотела тебя просить дать мне к нему реко­мендательное письмо. Вот уже 1 декабря, и я была бы не против возобновить знакомство, потому что, по правде го­воря, у нас с ним были некие интимные отношения, кото­рые я не хотела бы порывать окончательно. Итак, ради Бо­га, дорогой братец, постарайся, так как иначе мы снова нач­нем жаловаться на нищету.