Антон Соловьев - Дважды украденная смерть

• Название: Дважды украденная смерть
• Автор: Антон Соловьев
• Издательство: Малое предприятие «Вариант-Книга»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1991
• ISBN: 5—85070—022—6

Приключенческие повести, представленные в книге, принадлежат перу челябинских литераторов. Поклонники детективного жанра смогут найти в них и занимательный сюжет, и сложно переплетенную фабулу жизни людей нашего непростого сегодняшнего времени, когда не каждый еще в состоянии определить собственное место среди других людей достаточно точно.

---

«Сумка начала убивать», — мелькнула мысль. И хотя обстоятельствами смерти Шарикова будут заниматься следователь прокуратуры и другой следователь милиции, Пеночкин решил все же съездить посмотреть: не зацепится ли глаз за что-то, что имеет отношение к расследуемому им делу по ограблению аптеки.

Квартира Коляни, некогда богато обставленная, сейчас являла жалкое зрелище. Разумеется, все здесь будет тщательно обыскано, и у Пеночкина будет возможность ознакомиться со всеми протоколами. Беглый осмотр, конечно, ничего не давал. Он глянул на покойника — все типичные признаки удушения. Налицо была попытка инсценировать самоубийство, но у убийц, видимо, не хватило времени или кто-то помешал. Подробности будут после вскрытия, пока же Пеночкин лишь обменялся с врачом несколькими фразами, тот уже осмотрел труп, составил свое мнение, которым успел поделиться с сотрудниками оперативной бригады, выехавшей на место происшествия. С заключением врача были согласны все. Да, задушили, пользуясь удавкой, а потом приспособили найденную в доме бельевую веревку. Но ни поза покойника, ни вид его не соответствовали представлению о самоубийстве. Следов борьбы не было обнаружено. Убитый, скорее всего, был в состоянии эйфории (шприц и ампулы свидетельствовали об этом), кроме того, своих убийц не опасался. Он их, по-видимому, хорошо знал и тревоги появление «гостей» у него никакой не вызвало. Этим они и воспользовались. Принадлежность наркотиков и «машинок» к украденной партии можно было идентифицировать лишь в лабораторных условиях.

Пеночкин поговорил еще со следователями, выяснил, каким образом было обнаружено убийство. Самый банальный случай: соседка зашла спросить, есть ли в квартире свет (у самой, видимо, пробки сгорели. Просить что-либо в этой квартире давно уже было бесполезно), увидела, что дверь открыта, прошла и увидела... Милиция, скорая помощь приехали быстро. Если бы самоубийство... Но все говорит за то, что тут еще будет морока...

* * *

Алик шел по проселку уже совсем нетвердо. От жары и духоты в автобусе, от тряски его основательно развезло. Кроме того, он почал бутылку коньяка, взятого в дорогу: глотнул из горлышка в туалете, чтобы не было скучно ждать автобус. В будний день народу на автовокзале было немного, так что выполнить такую операцию было несложно.

До леса, что зеленел сразу за совхозными фермами, было не так уж и далеко, но для Алика и два-три километра сейчас были ощутимы. Едва миновав последние строения, он решил сделать привал. Сперва он было прилег на травку, но, словно вспомнив что-то важное, приподнялся и полез в рюкзак. И так, сидя перед рюкзаком на корточках, принялся сосать из горлышка извлеченной оттуда бутылки. «По полям колхозным, по лугам нескошенным...» — вспомнились ему слова из песенного репертуара соседа за стенкой. Он даже попытался намурлыкать мотив, но получалось мало похожее на то, что звучало в магнитофоне. Алика это ничуть не смущало, ему и так было хорошо; с умилением глядел он на золотистые поля, на комбайн, ползущий по пригорку.

Те, что шагали за ним следом, тоже вынуждены были залечь в бурьяне. Будь Алик в ином состоянии, он бы насторожился, но сейчас даже не заметил присутствия непонятно куда бредущих путников. И не только он, но следующие за ним тени не придали значения легковой автомашине, у которой вдруг на выезде из села забарахлил мотор. Шофер лазил зачем-то в багажник, оставил открытым капот, брал что-то из салона, словом делал отчаянные попытки восстановить способность машины везти своих пассажиров. Двое, затаившиеся, в бурьяне, на машину и не смотрели. Они еще в автобусе заметили, в каком состоянии их ведомый, и поэтому совершенно не боялись быть замеченными. Но младший по возрасту невольно ориентировался на поведение старшего, а у того осторожность, видимо, была врожденной. Вкрадчивые его движения напоминали движения хищника из породы кошачьих, из-за полуприкрытых век порой вспыхивал резковатый взгляд.

— Сволочь, — сказал он, понаблюдав за подопечным. — Коньяк жрет в такую жару.

Белесый хмыкнул неопределенно. Он вынул из сумки бутылку «Арзни». Глотнул, поморщившись, — вода успела нагреться. — Похоже, он в лес намылился, — предположил. — Не упустить бы его там.

— Еще хуже, если он подался туда отсыпаться. Будет фокус. Придется и нам по очереди кемарить...

Оба замолчали.

— Будешь? — побалансировал бутылкой с минеральной младший. Старший брезгливо поморщился. — Кто-то коньяк жрет, а ты с этой мочой. — Белесый спрятал бутылку.

— Внимание! — встрепенулся старший, не спускавший глаз с «клиента».

А тот поднялся и, пошатываясь, побрел вперед. Видно, даже лошадиная доза коньяка не могла заставить его забыть о цели.

В лесу стало прохладнее. В траве звенели комары, хотя и не такие злые, как в разгар лета, они давали о себе знать короткими зудящими уколами. Алик шлепал себя по шее, по лицу, по кистям рук, лениво ругаясь. Закуковала кукушка. Звук достиг слуха Алика. «Ну давай, стерва, давай! Сколько ты мне годов отмеришь?» Он даже попытался считать, но сбился со счета, плюнул. Его преследователи тоже лупили ладошками комаров, но без громких шлепков, которыми награждал себя их «клиент». Считать кукушкины стоны им, понятно, и в голову не приходило. Они словно предчувствовали, что события происшедшие вскорости, докажут всю вздорность этой приметы...

Алик по лесу шел довольно уверенно, хотя и не без труда расходился с березами. Деревья надежно скрывали преследователей — они шли уже почти не прячась.

Покружив немного на одном месте, Алик, видимо, нашел, что искал: старую поваленную полусгнившую березу, на которую он и сел. Снова достал бутылку. Глотнул еще чуть-чуть. Потом, встав на четвереньки, стал разгребать сухие листья, ветки, траву. Под березой оказалось углубление: дерево упало на ямку, которую лесной мусор не заполнил до конца. Из этого-то углубления и появилась на свет сумка с эмблемой «Аэрофлота». Кряхтя поднявшись, Алик стал отряхивать с сумки листочки, травинки, грязь. Наконец, выпрямился. И первое, что увидел, был черный глаз пистолета, уставившийся в его физиономию.

— Ага, — промолвил он. — А где мой черный пистолет? На Большой Каретной...

Он еще ничего не понял.

— Не въехал? Дыхало прикрой, и сумку сюда. Махом! — Борода приставил пистолет Алику прямо ко лбу.

Приблизился белесый и молча вырвал сумку из рук. До Алика стал доходить смысл происходящего. Он оглянулся — кругом был лес. Лес. И пистолет, нацеленный в лоб.

— Мужики, — пролепетал он, — забирайте все это. А я пойду. Ладно, мужики?

— Стой смирно, фуфло, — белесый провел ладонями по одежде Алика. Убедившись, что у того не спрятаны под рубашкой ни «шмайссер», ни «АК» или хотя бы «пика», он повернул Алика на сто восемьдесят градусов и поддал коленкой в зад. Алик растянулся на траве.

— Не шелохнись! — грозно прикрикнул бородатый. И они занялись сумкой. Со звуком чиркнула «молния». Из нутра появились завернутые в несколько слоев полиэтилена упаковки с ампулами, конволюты с таблетками.

Бородатый узким носком штиблета легонько постучал Алика по ребрам.

— А ну-ка, перекантуйся фасадом кверху, — Алик повернулся. От выпитого, от неудобства позы, от жуткого положения, в котором он вдруг очутился, он выглядел совершенно нелепо. Классическое сравнение с вытащенной на сушу рыбой, пожалуй, подошло бы, если иметь в виду ту стадию, когда рыба уже перестает трепыхаться. — Значит так. Откуда столь изысканное ассорти?

Борода присел на березу, поиграл пистолетом.

— Убери пугач, я все расскажу. Да дайте хоть сесть, а то у меня голос в нутре застревает.

Голос действительно был хриплый. Борода милостиво разрешил.

— Приблудная это сумка. Случайно ко мне попала...

— Ха! Дуру гонишь!

— Честно, ну, гад буду. Спросите у Фадеича. Он эту сумку случаем замел на автовокзале. Зацепил ненароком, за стариком такой грех водится. Спросите у Витярика, у корреспондента, они подтвердят. — Алик начал трезветь. С протрезвлением пришла дрожь в голос, перекинулась на колени, на руки. Его уже всего колотило.

— Ладно, мы все это проверим. Всех опросим. Как ты их там обозвал?

— Я их всех вам покажу...

— Дай мешок. — Борода встал, спрятал пистолет. Из Аликова рюкзака вынул ополовиненную бутылку и поставил на землю. Затем засунул сумку в рюкзак.

Алик провел языком по пересохшим губам.

— Мужики, дайте глотнуть, — он показал глазами на бутылку.

— Бог подаст, — борода сунул остатки коньяка в рюкзак вместе с сумкой.

Белесый открывал минеральную, когда Алик рванул. Он прыгнул в сторону и пригнувшись метнулся в лес. Все получилось у него непроизвольно, инстинктивно.

— Стоять! — Белесый метнулся за беглецом, выхватив из своей сумки свернутую трубочкой газету. В момент сближения Алик вдруг споткнулся и упал ничком, хватаясь руками за траву. Подскочив, белесый ударил Алика по ноге свернутой в трубочку газетой. По дикой боли, по тому, как вдруг неестественно подвернулась нога, Алик понял, что она сломана. И еще понял: это конец. И страх сменила злость, дикая злость отчаяния и обреченности. Хватаясь за кусты, он поднялся на одной ноге и прыгнул на белесого, пытаясь вцепиться в горло. Но нога подвернулась и он упал, получив ослепляющий удар в лицо той же штуковиной, которая скрывалась под видом «Комсомольской правды». Схватившись за дерево, он подтянулся на руках и выплюнул на траву зубы. Кровь густо текла изо рта, носа, рваных ран на щеках. Вся его одежда была в крови. Он смотрел перед собой диким помутневшим взглядом.