Ксавье де Монтепен - Владетель Мессиака. Двоеженец

• Название: Владетель Мессиака. Двоеженец
• Автор: Ксавье де Монтепен
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993

В сборник известного западноевропейского романиста XIX века Ксавье де Монтепена вошли захватывающие приключенческие романы о временах французского средневековья «Владетель Мессиака» и «Двоеженец».

---

— Вчера он мне заметил относительно канарийского вина, будто оно неестественно скоро исчезает.

— Ого!

— Неделю тому назад, в разговоре, он бросил мне также сомнительное словцо, заметив: «Ты не лунатик ли, Мальсен! В твоей комнате всю ночь кто-то расхаживал!»

Капеллан начал теребить свой красный нос с такой силой, точно хотел совсем уничтожить этот аппарат для дыхания.

— Черт побери! Черт побери! — ворчал он.

— Все эти намеки со стороны графа — плохие шутки. Утешает меня одно: если он нам ничего прямо не говорит, это значит, что он еще ни в чем совершенно не уверен.

— Это возможно. Но легко допустить и другое предположение: он угадал все и держит нас единственно ввиду невозможности обойтись без нас.

— Так, так! Ему трудно было бы отыскать другого капеллана такого снисходительного, как я, или второго интенданта, так охотно исполняющего все его приказания, как ты, Мальсен.

— И то еще не надо забывать, он знает кое-что о наших делах, а мы знаем очень много о его делах.

— И о делах весьма любопытных, — прибавил капеллан. И монах и слуга, попеременно, то пугали себя взаимно, то утешали, выдавая тем постоянно живущую в их сердцах тревогу, наводимую на их слабые души влиянием характера грозного их властелина и хозяина замка.

В заключение монах порешил дебаты такой фразой:

— Напрасно мы волнуем себя и пытаемся разрешить загадку. Главное, пусть дьявол берет богословие. Предупредил ли ты Мамртинку?

— Предупредил.

— Прекрасно. Возвышенная мысль родилась в моей голове. После я передам ее тебе. Жаль, что нам придется завтра ехать в Клермон, покоряясь прихоти этого фантазера графа. Мне бы лучше было остаться в этом замке.

И улыбаясь от мелькнувшей в его голове приятной мысли, монах вытянул свои короткие руки и потряс ими.

IV

Кавалер Телемак де Сент-Беат и товарищ его, постоянно упоминавший о шестидесяти пистолях, стояли у ворот замка и звонили в колокол. В ожидании, пока ворота им будут отворены, они рассматривали старинное барское жилище, в котором пытались отыскать ужин и приют на ночь.

Замок Мессиак, древнее, угрюмое здание, возвышался на пригорке, господствовавшем над окрестностью. Только узкая полоса земли, шириной от сорока до пятидесяти футов, отделяла его от башни Монтель, точно так же составляющей собственность рода д'Эспиншаль.

При свете месяца башня казалась тяжелым и очень прочным строением с окнами, похожими на бойницы, окруженная толстой древней стеной, немного уже надтреснутой, но все еще могущей выдержать не один, не два штурма. Комнаты первого этажа были высоко подняты над землей, и, судя по их расположению, под ними должны непременно находиться обширные подвалы.

Между мрачной башней с зубцами, средневековой постройки, и другой башней, постройки X века, поднималась легкая и красивая колокольня — памятник времен Людовика XIV, поставленная для контраста между старыми каменными исполинами.

Это была замковая капелла, выстроенная в стиле Возрождения в 1527 году. Стиль этот перешел во Францию из Италии во дни Баярда и Брайтона.

Бигон, которому после солнечного заката в уединении полей ничего не казалось красивым, прервал молчание следующими словами:

— Эти постройки напоминают мне тюрьму в Аргеле.

Кавалер Телемак де Сент-Беат любил людские лица больше всех архитектурных красот и поэтому обратил свои взоры на расстилавшуюся у его ног равнину. Здесь очень явственно заметны были признаки жизни. Мелькали в окнах селения огоньки сквозь кисейные занавески; дым клубами вырывался из труб и разносился ветром.

— О, как бы мне хотелось быть уже в Клермоне! — сказал он таким тоном, точно это была единственная мысль, его занимавшая.

— Вы это повторяете уже во второй раз, — заворчал Бигон.

— Так, мой друг, я это высказал и теперь повторяю, — меланхолически ответил Телемак де Сент-Беат.

Бигон ударил себя кулаком по губам и воскликнул:

— Мой Боже! Я вас не понимаю! В Аргеле вы были гораздо веселее. Неужели вы потому потеряли веселость, что находитесь в положении несколько мне обязанном. Но клянусь желудком преподобных каноников, ведь я не волк, не медведь, и не решусь из-за ничтожной суммы…

И несчастная фраза о шестидесяти пистолях непременно явилась бы на свет Божий, если бы не помешал внезапно раздавшийся лай собак, возвещавший приход господина.

— Тише! — крикнул кавалер Телемак де Сент-Беат.

Граф Каспар д'Эспиншаль имел привычку выходить отворять ночью двери замка; он спросил через оконце в воротах у пришельцев, кто они такие и чего хотят?

— Мы путешественники… — начал было Бигон, но кавалер Телемак де Сент-Беат закрыл ему рот ладонью и ответил сам:

— Я кавалер Телемак де Сент-Беат и прошу пустить меня и моего лакея на ночлег.

— Мы очень голодны, — снова начал было неисправимый Бигон, но сильная рука господина заглушила эти слова в его горле.

Каспар д'Эспиншаль нажал пружину, искусно устроенную в воротной будке, и подъемный мост с грохотом опустился на своих цепях. Бигону показалось, что стреляют из пушки. Он уже собрался было бежать, но вид целого ряда бревен, крепко связанных между собой, образовавших мост через ров, скоро удостоверил его в благосклонном принятии просьбы кавалера владельцем замка.

Из замка вышли двое мрачных рейтаров и взяли под уздцы коня и осла. В то время, как сам граф Каспар д'Эспиншаль вводил в залу замка кавалера Телемака де Сент-Беата, слуга его Бигон скромно пробрался в людскую замковой службы.

Скромный вид гостя удивил графа Каспара д'Эспиншаля. Телемак де Сент-Беат заметил это. Он с легким румянцем поклонился графу и произнес с почтением, но без излишней униженности.

— Вас удивляет, граф, моя внешность. Если бы я встретил по дороге какой-нибудь монастырь, то не рискнул бы беспокоить вас. Монахи обязаны заботиться о бедных. А сомнения нет, я самый бедный из числа всех тех, каких они могли принимать за последние годы.

Граф Каспар д'Эспиншаль умел при желании быть кротким и любезным. Он пожал загорелую руку гасконца и пригласил его сесть в кресло.

— Сделайте одолжение, садитесь, господин кавалер. Я готов принять всякого гостя, которого Господь пошлет мне, а самых бедных принимаю еще охотнее, так как они нуждаются в моем гостеприимстве.

— Гм! Гм! — проворчал капеллан. — Какие золотые речи говорит этот хитрец. Безбожник говорит о Боге, точно он верующий.

— Мальсен! — приказал граф. — Пусть прислуга поставит прибор гостя возле моего и распорядись, чтобы не забыли его слугу.

— Этот-то нищий — кавалер, — заворчал капеллан. — Что за физиономия! Какие лохмотья! А эта рапира… Ручаюсь, он охотно поменял бы свою рапиру на кухонный рожон, только бы на рожон насадить поросенка или каплуна.

И перелистывая, только для вида, листки своей Библии, набожный патер старательно изучал все недостатки одежды бедного кавалера Телемака де Сент-Беата.

Мальсен, выходивший исполнять приказания, возвратился в залу и доложил громким голосом:

— Ваше сиятельство! Ужин на столе.

Каспар д'Эспиншаль поспешно встал и пригласил гостя в столовую, меблированную в строгом готическом стиле средних веков.

Стены столовой были покрыты деревянными панелями и вырезанными по ним сценами, как это было в обычае трудолюбивого и кропотливого времени средних веков. Где не было резьбы, там на стенах висели щиты, мечи и трофеи охоты.

Целый угол был занят громадным дубовым буфетом; лампы, поставленные на буфет, освещали великолепное серебро, наполнявшее буфет.

На противоположной стороне, между двумя овальными окнами с разрисованными стеклами, висела картина итальянской школы, изображающая пир Валтасара. Впечатление, производимое этой картиной, поистине было поражающее, приняв в соображение нравы гостей, обычно пирующих в столовой графа Каспара д'Эспиншаля.

Гасконца несколько ошеломило суровое великолепие этой комнаты. Следуя молча за графом, он скорее упал, чем сел на показанное ему место. Даже неудовлетворенный аппетит, сильно докучавший ему перед этим, пропал. Он чувствовал смущение, которого не в силах были разогнать любезность и добродушие графа, ласково на него посматривавшего.

Ужинало только трое: граф, капеллан и Телемак де Сент-Беат. Мальсен, не садившийся за стол с прислугой, был тем не менее изредка приглашаем к столу господина; он исполнял, кроме обязанности интенданта, еще кравчего и виночерпия.

Не будучи подозрительным, Каспар д'Эспиншаль вполне доверялся, однако, только Мальсену — старому слуге, которого умирающая мать поручила ему, как человека верного и преданного, но исполненного дурных наклонностей.

Все, что видел кавалер Телемак де Сент-Беат, все это удивляло его. Рассказы Бигона повторялись в его воображении, и он присматривался пытливым глазом к лицам графа, его капеллана и мрачного интенданта.