Владимир Голышев - БАРНАУЛЬСКИЙ НАТАРИЗ

• Название: БАРНАУЛЬСКИЙ НАТАРИЗ
• Автор: Владимир Голышев
• Жанр: Драматургия

От автора:

...Начиналось всё довольно безобидно: я - политпублицист, политаналитик и политтехнолог с почти десятилетним стажем - решил сменить профессию. Стал выбирать тему для бурного старта на стезе драматургии. На поверхности лежал Распутин. «То, что доктор прописал! – обрадовался я. – Люди любят про секс и политику». Скачал кое-какие справочные материалы из интернета, решил посвятить им день-два (чтобы «быть в теме»), а посвятил два года...

«Барнаульского натариза» я начал писать года через полтора – когда образы старца, императорской четы, Вырубовой и Феликса окончательно оформились. Я давно уже поставил точку, но оторваться от мемуаров, переписки и прочих текстов, имеющих отношение к Распутину и его окружению, еще долго не мог. Сейчас в моей голове - длинный роман, в котором все тайное становится явным, и все сестры получают по серьгам. «Барнаульский натариз» - это несколько сцен, дающих исчерпывающее представление о том, каким этот роман будет, когда я его напишу.

---

Вырубова (не обращая внимания на треп князя): Ду́мца нашел?

Феликс (возбужденно): Еще какого! Ребеночка растлит, лишь бы о нем газеты написали. Бессарабский помещик, опора престола – Владимир свет Митрофанович!

Вырубова (обрадовано): Пуришкевич? Как ты на него вышел?

Феликс (насмешливо): Ногами. Просто пришел в кабинет и говорю: "А не хочешь ли ты, Пуришкевич, чтобы твою фамилию вписали в историю России золотыми буквами?".

Вырубова князя уже не слушает – напряженно думает о чем-то своем.

Вырубова (размышляет вслух): Он санитарный поезд организовал. Там у него свои медики есть… Пусть одного возьмет. А еще лучше – фармацевта…

Пауза. Вырубова продолжает о чем-то напряженно думать.

Знаешь, есть такой тростниковый сахар – крупными кристалликами? На цианистый калий похож…

Феликс (заговорщицким шепотом, дурачится): Сударыня, кого вы отравили? Откройтесь мне. Я никому не скажу.

Мысль у Вырубовой окончательно оформилась. Морщины на лбу разгладились. В глазах – азарт.

Вырубова: В общем, записывай. Нет! Лучше запоминай. Пошлешь лакея в колониальную лавку. Будет вам реквизит. Потом скажешь: "Мы его вином отравленным поили, булками отравленными пичкали – но яд на него, демона, не подействовал".

Феликс: Что за ахинея?

Вырубова (властно): Делай, что говорят. Потом спасибо скажешь.

Феликс (примирительно): Нет, ну так-то забавно. В духе Эдгара По.

Пауза.

(нетерпеливо) Слушай, а что ты с ним сделаешь? Я могу поучаствовать? Или хотя бы со стороны посмотреть?

Вырубова (холодно): Твое дело – собачку убить и кровью весь двор перемазать. Остальное тебя не касается (вскипает) Мы же обо всем договорились: мне старца, тебе – славу!

Феликс (дуется): Но ведь хочется откусить сразу ото всех пирожных…

Вырубова: От сладкого зубы портятся.

Появляется подтянутый официант с пирожными и засахаренными фруктами на серебряном блюде. Феликс смотрит на официанта оценивающе и неожиданно кладет свои пальцы на тыльную сторону его руки.

Феликс (игриво): А ты танцуешь?

Официант (в замешательстве): Виноват.

У Феликса мгновенно меняется настроение. Он выхватывает у официанта блюдо так, что несколько пирожных падают на пол.

Феликс (раздраженно): Пшел отсюда! Нужен будешь – позовём.

Официант пытается поднять упавшие пирожные. Феликс, не вставая с места, выпихивает его ботинком в зад. После исчезновения официанта Феликс мгновенно становится прежним.

Вырубова (пожимая плечами): Дурак. Передо мной-то зачем комедию ломать?

Феликс: Причем тут ты? Он теперь расскажет, что князь его грязно домогался.

Вырубова (насмешливо): Кому расскажет?

Феликс: Ну, этим своим… Коллегам.

Вырубова: И что?

Феликс (серьезно): Курочка по зернышку клюет. Репутация – это нива, на которой нужно трудиться неустанно. От зари до зари. Тут мелочей не бывает.

Вырубова: А Ирина?

Феликс (с мечтательной улыбкой): Она меня "исправляет". Это очень красивый сюжет. Даже в чем-то героический. С ее стороны.

Вырубова (презрительно): И весь этот балаган для того, чтобы накокаиненные юнцы о тебе судачили? Запонки покупали "а ля Юсупов", глазки подводили…

Феликс (зло): На себя посмотри! Ты сколько лет при Старухе мыслящий тростник изображаешь? Десять?

Вырубова: Двенадцать.

Феликс (вдохновленный музыкой, почти кричит): Вот! Я-то – как дельфин в море людском! Живу широко, красиво, ярко! А ты? Ради чего?!!

Вскакивает со своего места.

Ну, ладно, хотела посмотреть, как Романовы спариваются. Сочувствую. Сам бы взглянул. Но не двенадцать же лет в добропорядочном болоте гнить. Скука ж смертная!

Вырубова откинулась на спинку кресла и насмешливо смотрит на князя.

(продолжает) Вот старец – это, да. Одобряю. Старец – это красиво. Но все остальное…

Вырубова (неожиданно): У тебя сколько денег?

Феликс (растеряно): Не знаю. Мама знает. Много. Больше всех.

Вырубова: А ведь ты, Феликс, пустая погремушка. Без мозгов и характера. Разве это справедливо? Разве я хуже тебя? Нет, лучше. Так почему же… (осеклась)

Пауза.

Ладно, забудем об этом. (надменно) Тебе не стоит даже пытаться меня понять. Это для тебя слишком сложно.

Феликс: И все-таки.

Вырубова (заговорщицки): Ты знаешь, какие у меня обороты? Знаешь, какие люди, какие дела, какие суммы сейчас там крутятся?

Феликс (насмешливо): Так ты из-за "сумм"?

Вырубова (в гневе): Какая же ты все-таки мразь! Слизь!

Отбрасывает от себя нож с вилкой, срывает салфетку. С ненавистью смотрит на Феликса. Тот вжимается в кресло. Но Вырубова быстро берет себя в руки, и Феликс расслабляется.

Феликс (примирительно): Ну, Ань, я, действительно не понимаю. Что ты – гувернантка, что ли? Дочь нотариуса? Что тебе – денег не хватает, что ли?

Вырубова (сухо): Хорошо. Я объясню… Слышишь? (кивает в сторону пианиста)

Феликс: И что?

Вырубова: Пойди спроси: зачем ему это нужно? Зачем на клавиши нажимать, на педали…

Феликс (неуверенно): Ну-у-у… Музицирование – это удовольствие…

Вырубова (азартно): Вот! И я музицирую! Только мой "рояль" – император всероссийский и его семья…

Феликс: "Рояль"? (улыбается) Забавная игра слов. Ты это нарочно?

Вырубова его не слышит.

Вырубова (продолжает): …семья, которая определяет судьбу крупнейшего государства мира!.. А теперь представь, что для меня члены этой семьи – что для пианиста клавиатура. Я могу легко касаться клавиш ("играет" на краю стола) - и они послушно исполняют все, что я захочу.

Феликс: А что ты хочешь?

Вырубова (азартно): А это не важно! Наслаждение, о котором ты не имеешь даже тени понятия, обеспечивает покорность клавиш, а не партитура! Что играть – мой каприз. Брамса или чижика – на мое усмотрение…

Феликс: А старец – тоже клавиша?

Вырубова (презрительно фыркает): Какой еще "старец"? Твой старец – вывеска. Пустое место. Пшик. Просто некоторые вещи удобнее делать от его имени…

Феликс: Почему?

Вырубова (сурово): Ты что, совсем идиот?

Феликс (обижено): Ань, мне надоели твои постоянные оскорбления. Если ты хочешь со мной поссориться…

Вырубова (примирительно): Ладно, не дуйся. Кушай эклеры… они, вроде, без цианистого калия (смеется).

Феликс (сентиментально): Знаешь, а мне старца жалко. Он такой смешной. Может, пощадим?

Вырубова (фыркает): Ты-то тут при чем? Передумал – обойдусь без тебя…

Феликс (спохватывается): Нет уж! Карте – место!

Торопливо хлопает открытой ладонью по столу.

(театрально) Но молю тебя: пусть господа-душегубы не терзают его сильно… просто убьют…

Вырубова (хмуро): Как получится.

Феликс: Может все-таки…

Вырубова (перебивает): Нет, не может! Любое предприятие, даже самое прибыльное, рано или поздно ликвидируют. Если это не сделать вовремя, то…

В зале тем временем зазвучал гитарный перебор. Цыган-солист заливисто начинает жестокий романс. Феликс вздрагивает как от удара хлыстом.

Феликс (изображает панику): А-а-а!!! Бежим, пока не началось!

Вскакивает, не глядя, бросает на стол новенькую купюру явно очень большого достоинства и спешит к Вырубовой, чтобы помочь ей выйти из-за стола.

Русский Мулен-Руж – бессмысленный и беспощадный…

Слышны пьяные голоса и звон разбитых бокалов. Вырубова с помощью Феликса покидает свое место. Оба устремляются к левой части занавеса, отделяющего кабинет от основного зала ресторана. Одновременно справа появляются поющие и пляшущие цыгане.