Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

— Так ведь всё уже!..

— А подстричься? Завиться? Накраситься?

Чародей подскочил.

— Я не буду краситься!!!

— Ну, ладно, не будешь, не будешь, — успокаивающе погладила его по руке Сенька.

И когда успокоила, нежно добавила:

— Тебя накрашу я.

— Нет!!!

— А если будешь время попусту тратить, то постригу тебя я, — угрожающе клацнул у уха раздобытыми где-то в закоулках дворца овечьими ножницами конунг.

— Так нечестно… — скис маг перед угрозой применения холодного оружия, и покорно поплелся на подготовленный Ривалом стул у трюмо, заваленного щипчиками для формирования бровей и приклеивания накладных ресниц, пилами, пилками и пилочками для ногтей, маникюрными ножничками, ножичками, щеточками, лопаточками…

— Всё готово, — с мрачным удовольствием отрапортовал эрл.

И тут же усердно принялся выставлять по краям из следующего саквояжа целую орду разнокалиберных и разноцветных пузырьков, флакончиков, футляров, коробочек и прочих скляночек и баночек, наперебой благоухающих цветочными и ванильными отдушками и ароматизаторами.

— Вас больше… все на одного… авторитетом давите… ни сна, ни отдыха измученной душе… — уныло прогундосил Агафон, скривившись от вырывавшегося из косметических посудин агрессивного приторно-удушливого запаха, и с душераздирающим вздохом опустился в кресло перед зеркалом. — Тяжко всё-таки жить на Белом Свете нам, принцессам.

В камине на углях, подобно изощренному орудию пытки незадачливых специалистов по волшебным наукам, лежали и нагревались завивочные щипцы.

Из-за шкафа, заканчивая выставление экспозиции мировой моды, Кириан, лукаво ухмыляясь, бормотал себе под нос:

Морхольт, Эссельту поцелуй,

И плюнь раз восемь ты на пол,

Не смог, уладский обалдуй,

Ты распознать невесты пол.

В Уладе выкусень поет,

А в Гвенте ржет гиперпотам

Какой разборчивый Морхольт,

Нет для него достойных дам

Ни тут, ни там…

Проводив медленно удаляющегося и теряющегося среди настороженно примолкших гостей Агафона в сопровождении Ривала напряженным взглядом, полным задавленных, но не изничтоженных волнений и предчувствий, царевна отодвинулась на несколько шагов назад по коридору и вдруг почувствовала, как натолкнулась на что-то мягкое.

— Ой! — сказала нежданная преграда. — Ты мне на ногу наступила!

— Прости, я нечаянно, — извиняясь, обернулась и развела руками Сенька.

И встретилась глазами с румяной круглощекой девушкой в простом синем платье и голубом чепце.

Та дружелюбно улыбнулась.

— Ты горничная гвентянки?

— Ага, — кивнула Серафима. — А ты?

— А я — старшей дочки графа Бриггстского.

— Хозяина замка?

— Ну, да! Как тебе он?

— Граф?

— Да нет, замок! — весело рассмеялась девушка, и пухлые щеки украсились ямочками.

— Зал пиров у вас большой и красивый, — честно признала царевна. — Блестит как всё… ажно глаза слепит.

— Это только один зал тут такой, специяльно для королевских пиров обставленный, — авторитетно кивнула новая знакомая. — Старуха Брекк говорит, что по кантологу заморскому всю обстановку еще графиня покойная выписывала. Ажно целых три корабля заказ привозили! Два дня возили на десяти возах! Рисовальщиков, чтобы потолок разукрасили, из самой Тарабарщины выписывали! Стекла цветные с фигурами — из Шантони! Денег всё энто добро стоило — кучу аграменную!..

— Надо полагать, — сочувственно хмыкнула Сенька.

Ободренная поддержкой, горничная графини пылко продолжила:

— Так-то его сиятельство палаты эти на замок амбарный запирает — чтобы пол не потоптали, мебеля не поцарапали, занавески не замусолили. Сегодня, вон, перед прибытием гвентянкиным их только в обед открыли, чтобы помыть-протереть всё успеть. И снова до вечера заперли.

— А остальной замок, значит, похужее будет? — полюбопытствовала царевна.

— И вовсе нет! — горячо вскинулась девушка на защиту родных стен. — Вернее, конечно, он не так блестит-сверкает, как этот зал… то есть, вообще не блестит… и даже не сверкает… но зато он очень… поразительный. Я тут при молодой графине недавно, месяца три, и как в первый раз сюда попала после нашей-то деревни — так и ошалела! Столько этажей! Комнат! Переходов! Лестниц! Голова кругом поначалу шла! Ровно не дом каменный, а целый город! Раз двадцать, наверное, я тут терялась! А подземелья какие жуткие!.. Как-то я туда вместо погреба спустилась, не там свернула… брррр… Замок этот, старуха Брекк сказала, особенный! Заморским самым знаменитым артифектором построенный, не помню каким! Имя на "Н" начинается, что ли… или фамилия?..

— Так, поди, в вашем королевстве все замки такие, не только этот?

— Нет, не все! Все — простые, в них как в коровнике — и захочешь, да не заблудишься! Этот артифектор в Уладе только два замка поставил — наш, Бриггстов, и Руаданов.

— Кого-кого?.. — не поняла Сенька.

— Руаданов! Рода нашей королевы, говорю! — нетерпеливо махнула рукой новая знакомица. — Он сейчас ее брату, первому рыцарю, одному принадлежит — королеве-то его не надобно, у нее своих, то есть, короля, замков и без того хватает, за год все объехать не успевает, говорят! А еще сказывают, эти два замка, их и наш, точь-в-точь одинаковые, как два горошка на ложке!

— Вот это да!.. — загорелись искренним восхищением глаза Серафимы. — Ни в жисть бы не подумала!

Графская горничная упоенно расцвела от похвалы, словно замок, восторженно одобренный незнакомой девушкой, был ее собственностью.

И Сенькино "покажи мне его" прозвучало одновременно с уладкиным "хочешь, я тебе его покажу?"

* * *

Ступая по натертому фигурному паркету легкой непринужденный походкой механического солдатика, у которого вот-вот кончится завод, и отчаянно при каждом шаге потея, Агафоник Великий шел по залу пиров бриггстского замка как по минному полю на смертную казнь.

Сейчас отклеятся ресницы.

Отвяжется грудь.

Посыплются румяна.

Отвалятся ногти.

Лопнет корсет.

Сломается каблук.

Подвернется щиколотка.

Нога наступит на подъюбник, тот оторвется вместе с юбкой, и тогда…

Сердце чародея от таких мыслей пропустило такт, а в глазах потемнело.

И зачем, зачем я согласился на эту дурацкую затею Серафимы?!..

И как она только уболтала меня?!..

И отчего я был такой идиот, что позволил себя уболтать?..

А, может, пока не поздно, развернуться, разбежаться, и дать отсюда такого деру…

Болваном я был, болваном и помру…

К вечеру.

Гроздья свечей в золотых подсвечниках на стенах и на грандиозном колесе люстры жизнерадостно освещали огромный зал со стрельчатыми окнами, стекленными витражами на темы подвигов рода Бриггстов на боевом и любовном фронте.

Стены, выложенные резными дубовыми панелями, украшали развешанняе в хронологическом порядке портреты предков хозяина замка — все в одинаково неестественных позах и с одинаково сердитыми лицами. Судя по самому раннему изображению, род Бриггстов был действительно древним.1

------------

1 — Оно представляло из себя вырубленный из скалы и вставленный в позолоченную рамку плоский кусок камня с намалеванным на нем угольком огурцом с четырьмя отростками, увенчанном хэллоуиновской тыквой.

------------

С изразцовой каминной полки громадного очага томно щурилась на них толстая полосатая кошка цвета хаки.

Разноцветная пестрая многоголосая толпа замолкала и расступалась при их с Ривалом приближении, и почти сразу же снова смыкалась за спинами подобно водам тихого омута.

Нервно поигрывая веером в обтянутых розовыми шелковыми перчатками пальцах, чародей на грани истерики зыркал из-под вуали по всем сторонам в поисках затаившегося противника. Но Морхольта не было видно нигде, и жгучее напряжение, сковывавшее стальной смирительной рубахой все движения и мысли смятенного мага, начинало понемногу отступать.

Агафон осторожно вздохнул, набирая все доступные ему теперь три миллилитра воздуха в стянутую корсетом грудь, и скосил с высоты своих метра восьмидесяти глаза на красного как караканский племенной арбуз эрла.

Его сейчас хватит удар.

Он упадет.

Я наклонюсь.

Грудь отвяжется.

Ресницы отклеятся.

Корсет лопнет.

Ногти отвалятся.

Румяна посыплются.

Каблук сломается.

Щиколотка подвернется.

Нога наступит на подъюбник, тот оторвется вместе с юбкой, и тогда…

— К-кабуча… кабуча габата апача дрендец…

Вдруг отчего-то вспомнились наставления Серафимы вести себя изящно и непринужденно. Нервически хихикнув, готовый биться в истерике волшебник повел плечами, исступленно воображая себя воплощением изящества и непринужденности на Белом Свете, почувствовал облегчение, когда самовнушение неожиданно удалось, попробовал улыбнуться…