Многократор - Художник Её Высочества

• Название: Художник Её Высочества
• Автор: Многократор
• Жанр: Научная Фантастика

Произошло событие, имеющее фундаментальное значение. Написан портрет, с которого будут считываться физические законы природы и формироваться облик следующего цикла Вселенной. Сайт иллюстрирует роман «Художник Её Высочества», описывающий события, недавно произошедшие в Москве, на вашей планете. В романе закодировано место, где в Москве закопана золотая статуя. Вес статуи — 1 кг. Глаза — однокаратовые бриллианты (каждый стоит — 7000$). Статую смотрите на странице www.art-stepan.ru Удачи!

---------

В тексте полностью сохранено форматирование, орфография, пунктуация авторского текста — вдруг кто-нибудь из читателей начнёт поиски золотой статуи. Все материалы, картины, фото можно посмотреть на авторском сайте http://www.art-stepan.ru/ или http://samlib.ru/m/mnogokrator/chudoznik.shtml

---

— Нэт, ты представляешь себе?! Дамочка в шоке, я хохочу, как Фреди Крюгер, такой гордый самовлюбленный. Только прошу — никому! Савсэм нескромно получается!

Не удержался.

— Сергей Наркисович… а особа из сна, случайно на базаре дыней…

Видел бы кто профессора в этот момент.

Степан усадил Абигель в кресло, сам перед ней на корточках.

— Скажи — ты помнишь что-нибудь?

Абигель престала вертеть головой, разглядывая изменения в желтой мастерской.

— Всё помню. Только-о… Как бы объяснить..?

Но сделала попытку. Черепушечка её, будто кубок с вином. Вино отравлено проштрафившимся виночерпием, и пил его тихоглазый кто-то с прозрачной головой, дать бы ему туза по-хорошему.

Сварил кофе, они его медленно, с душой, выпили. Перемыл чашки, снова на корточки к креслу. Теперь пусть держится за подлокотники. И выложил всё. Вообще всё.

Абигель потом еще долго сидела, смотря перед собой в одну точку. Любого представить на её месте — реакция будет единственная.

— Да перестань… Погоди… Нет, но-о-о… Ври больше! Ай-я-яй, Степашик! Буза! Ай-я-яй Степашик Андреевич Бумажный, который всем говорил, что исправится, а так и не… Держите меня семеро! А-а ты, к примеру, Ивану своему рассказал?

— Ты что, зайка! — искренне удивился. — Он же со мной пиво перестанет пить. Только неразбавленный спирт. Позже может быть.

Встал в позу знаменитого «голубого мальчика» Гейнсборо, даже шляпа в наличии (страусиновое перо сделано из одного весьма пластичного товарища). Внимание, а теперь скромное выездное театральное представление и праздничный ужин. ВУАЛЯ!

Вспыхнули витые свечи. Степан заказал себе жареные креветки, Абигель захотела фантазийный салат, бутылочка винца («Херес-де-ла-Фронтера», урожая 1775 года). Потом отправили Жульена в Пиренеи за рододендронами, или ирисами, или что там еще растёт-то? Самое главное: «Чтобы раньше полуночи назад не появлялся, соглядатай. Понял?!» Потом целовались до изнеможения на лужайке, слева пальмочка, похожая на ананас, справа клумба в рыбацкой лодке, кактус в ней колючим взрывом, между ними, перенесённая из Москвы, ёлка из синтетики с новогодними украшениями, потом любили друг друга, плавая в пустоте без верха и низа, потом купались в канале, потом тихо сидели на траве, обнявшись, изредка бросая в воду кусочки хлеба. Рыб в канале тьма тьмущая и за хлебные крошки начиналась баталия и шлепание по воде плоских тел. Ушли к набережной заполночь полной жизни, или, точнее сказать, полной жизни как раз заполночь. Бродили мимо уютных ресторанчиков, в которых сидели по очереди: то расслабленные старички в белых шортах и испанские старушки, расслабленно обмахивающиеся веерами, то разноязычная расслабленная молодежь, то гости полночных стран — шведы, англичане, прочая чудь, многие в костюмах, но всё равно расслабленные сверх всякого приличия, то рокеры в коже и цепях, оставившие у порога «Харлеи»-яйцетрясы. Эти тоже, не изменяя истине, хоть утонули в сигаретном дыме и воплях «Ганз'н роуза» равным образом были тоже мирны и тщедушны. Экспансивные итальянцы, втягивающие в спагеттерии национальные спагетти с такой силой, что сидят теперь с исхлёстанными и красными от кетчупа носами. Что, спрашивается, им здесь делать? Есть у них под боком то же Средиземное море и спагетти немерено. Но и они, ун диаболо, расслабленные. На всю честну компанию нашелся только один напряженный человек. В кафеюшке кормились влюбленные. Мальчишка брал в рот сардельку и тянулся с ней к голубице. Голубица же откусывала свою половину с такой ванильной чувственностью, что было видно — у их пожилого соседа стол спиритически пришел в движение и начал наползать континентальной плитой на стол влюбленных. Потом произошел в небе небывалой красоты фейерверк. Огоньки разлетались большинством сердцами, а их окружало разноцветное кружево. Гуляющие: гости и эмпуриа-бравцы запрокидывали головы себе на спины, улыбаясь счастливо и расслабленно.

— Как по заказу. Начинки побольше, теста поменьше По поводу твоего прибытия в заштатный городишко, — подольстил.

Потом поиграли в воздушный бильярд, нахохотавшись до полной асфикции дыхания. Потом глазели, свесив ноги с причала, на свиток «Башни капитанов», как отражение башни резали носами смешные кораблики, полные глазастых отдыхающих. Кораблики совершали туры по каналам города, ибо городок Емпуриа-Брава оказался Венецией в миниатюре, где автомобильных дорог всего пять, а каналов — тридцать два. После того как Жульен притащил с гор букет цветов, пахнувший такой ницшеанской свежестью, что захотелось стать коровой и съесть его, они отослала грума в Москву за любимым мороженым Абигели с карамельной помадкой «Фили» и в Париж за мороженым для Степана. «Название забыл, но я его покупал около собора Секри-Кё. Стоит там обычно дед-мороженщик, найди его, даже если он помер, ну круглая коробочка такая, сделано из черного шоколада… а! вспомнил, — «Нуар»»

Потом Степан чуть не силой затащил Абигель в грохочущий ад дискотеки «Бананас», чтобы через два часа, наплясавшись до мокрой футболки, с силой вытаскивать раздвигавшуюся Абигель из сладкого угара дискотеки. Съев, разгоряченные, мороженое, с большим риском схватить ангину, ещё искупались в светящемся море. Есть такое явление природы: ветры гонят в залив теплую воду, и в ней бурно размножаются особые микроорганизмы, шевельнись в таком бульоне — будешь светиться не хуже святой Терезы. Жутко до того, что хочется кричать. Они и кричали, пока не охрипли. Потом бродили по пенящейся змейке прибоя, всеподданнически извивающейся под ногами.

Домой добрались под утро, совершенно без сил, хотели было еще любви и бесславно заснули в объятиях в самом начале, оставаясь друг в друге. Спали без снов до обеда.

Позавтракали в Фигерасе, что в двадцати километрах от побережья, посмотрели театр-музей Сальвадора Дали, упавшего к ногам незабвенной Галы. Не прошло и часа — пообедали в Барселоне (слева дом, каких гугол, перед ними «паэла негра», национальная испанская еда, лапша с морской живностью, черней августовской ночи, страшная для пробы до первой ложки, справа мелкая чепуха, над ними каменный гений Гауди, собор, который не стыдно поставить на любой планете нашей галактики). Заехали посмотреть Монсерат, знаменитую зубчатую гору, и вернулись в Емпуриа-Брава, в домик с бронзовой ящеркой на стене.

— Умаял тебя, котенок?

— Не то слово — ухайдакал, — потянулась по-кошачьи.

— Понравился городишко? Знаешь, почему спрашиваю? Мне самому по душе. Может купим этот дом? Жульен сообщил, что он пустует, потому что продается, и недорого, какие-то сто тысяч. Из Жульена сделаем яхту, пришвартуем… на хорошем счету будет в морском клубе «Наутилус». Помнишь, проходили после дискотеки?

Абигель улыбается с ехидинкой. Степан всплеснул руками. Она что думает, он воровать что ли пойдёт?! Хоть ему и предлагал друг Вильчевский. Сгоняет вон в пояс астероидов, там в раскрошенных глыбах алмазов лопатой греби.

— Кстати, почему у тебя уши до сих пор не проколоты?

Понятно. К бижутерии барышня равнодушна, а на бриллианты денег не хватало.

— Жульен, проколи-ка ей уши антисептически безболезненно. Дуй в пояс астероидов, принеси пару алмазиков, ограни, вставь в оправу. Подарим женщине, до сих пор не имевшей богатого любовника.

— Зачем же в пояс астероидов? — подал голос Жуль. — Алмазы прямо под нами — девать некуда. Синтезировать могу. Материя — везде материя. Можно, к примеру, из этой пальмы сделать.

— Нет, нам искусственных не надо. Где ты, вообще, видел деревянные алмазы?

— Обижаете, начальник. Какие же они искусственные? Самые натуральные будут.

— Ты мне надоел! Может быть, серьги у тебя уже и готовые?

— Сейчас показать?

Степан только махнул рукой.

— Нет, с джиннами положительно скучно. Никаких с ними приключений.

— Разве может быть скучно положительно? А приключения устрою на любой вкус. Был бы спрос.

— То есть?

— Что угодно. Знаю, что ваши астрономы каждый год открывают новые звезды и публикуются в специализированных изданиях, надуваясь от гордости. Познакомились бы с каким-нибудь астрономом из начинающих, явились бы к нему, накачали пивом, он бы, естественно, предложил глянуть в телескоп, я бы увеличил блеск не открытой еще звезды, вы как бы ненароком акцентировали, он бы, конечно, обалдел, намешали б ему «ерша», надоумили и назвали бы новую звезду — Абигель. День рождения не за горами. Чем не подарок?

Степана перекосило окончательно.

— До чего ты бестолковый! Не мог идею подкинуть наедине?

— Так у меня их сто пятьдесят пять миллионов штук, о, повелитель.

— Я те дам, повелитель! И об этом не надо было вякать, разговорчивый наш! Теперь самому подарок придумывать.

Абигель сразу сказала: «Укушу» — и укусила.