Ричард Уэст - Иосип Броз Тито. Власть силы

• Название: Иосип Броз Тито. Власть силы
• Автор: Ричард Уэст
• Издательство: Русич
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-758-7;1-85619-437-Х

Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.

---

Почему-то решив, что на самом деле Тито является скрытой лесбиянкой, Во то и дело повторял эту шутку, неизменно говоря о Тито как о «ней». Когда романиста и коммунистического лидера впервые представили друг другу, Тито только что вылез из моря и был в плавках. После обмена рукопожатиями он спросил напрямик: «Капитан Во, вы и теперь думаете, что я женщина?» Во смутился и промолчал[304].

Очутившись в центре Хорватии, Во получил задание оказывать помощь беженцам-евреям, присоединившимся к партизанам после капитуляции Италии. Позднее он номинально исполнял обязанности британского консула в Дубровнике, некогда независимом городе, который всегда отвергал притязания на него Венеции, Австрии и первого югославского государства и, конечно же, не питал симпатий к коммунистам. Впечатления от Югославии нашли свое отражение в пессимистичном, однако полном черного юмора романе «Безоговорочная капитуляция», составляющем третью часть трилогии «Клинок чести». Будучи католиком и по своей сути реакционером, Во ненавидел партизан и обвинял их в преследовании церкви в Хорватии. Он даже написал по этому поводу докладную записку для Маклина, и когда тот воспринял ее как несерьезную, Во распространил отрывки из нее в Англии, рискуя попасть под военно-полевой суд за нарушение Акта о государственной тайне. Хотя Во умалчивал или никогда не раскрыл до конца всей правды о деяниях церкви в Независимом Хорватском Государстве, он стал одним из первых иностранцев, разгадавших истинный характер хорватских францисканцев:

Какое-то время хорватские францисканцы вызывали дурные опасения в Риме из-за своей независимости и узкого патриотизма. В основном они набирались из числа наименее культурной части населения, и существуют многочисленные свидетельства, что в ряды францисканского ордена были привлечены несколько недостойных лиц, соблазнившихся сравнительной легкостью работы. Многие из этих молодых людей были отправлены проходить послушничество в Италии. Там они пребывали по соседству со штаб-квартирой Павелича в Сиене, и агенты усташей могли легко контактировать с послушниками и вкладывать в их души идеи Павелича. Те, в свою очередь, по возвращении домой передавали его идеи ученикам в своих школах. Сараево навлекло на себя несмываемый позор как центр францисканского усташизма[305].

В июле 1944 года, когда Ивлин Во встретил почти голого Тито, остров Вис был активно действующей военной базой – с дорогой, забитой грузовиками и джипами, вечно занятой взлетно-посадочной полосой и стоянкой кораблей Королевского военно-морского флота. Британские, американские, русские офицеры наперегонки пытались добиться внимания Тито в его штаб-квартире, как и прежде располагавшейся в пещере. Голливудский актер Дуглас Фербенкс – один из американских десантников, направленных на остров Вис для совместных операций с британскими коммандос, вспоминает о том, как Тито прибыл для их инспектирования и впоследствии пообещал наградить их. Коммандос и американские десантники, надеявшиеся получить орденскую планку или даже партизанскую звезду, были разочарованы, когда Тито вручил каждому из них по две консервные банки с анчоусами[306].

Черчилль и секретарь Форин Оффис Энтони Иден настаивали на том, чтобы оказывать на Тито давление с целью достижения компромисса с правительством в изгнании. Тито же упорствовал в своем нежелании встретиться с королем Петром или позволить ему вернуться на югославскую землю. Он даже как-то раз отказался встретиться с англичанами в Италии, потому что в то время там находился и король. Только в конце июля Тито согласился навестить генерала «Джамбо» Уилсона на его вилле в Казерте. Тито взял с собой пятерых штабных офицеров, включая своего сына Жарко, переводчицу Ольгу и своих самых жутких телохранителей – Бошко и Прлю. Эти двое заняли места во время официального обеда за спиной Тито, один из них – к ужасу официантов-итальянцев – не сводил ствол своего автомата с генерала Уилсона.

Находиться под злобным оком вооруженных до зубов головорезов было выше сил итальянского официанта. С выражением полнейшего отчаяния он с грохотом поставил на стол огромное блюдо французской фасоли, и тотчас поднялся невообразимый переполох. Лежавший на курке палец телохранителя угрожающе дернулся. Тигр, до этого мирно дремавший под столом, пробудился и, издав могучий рык, принялся хватать окружающих за лодыжки… И вот тогда генерал Уилсон расхохотался. Негромко, поначалу даже почти беззвучно, а затем все сильнее и вскоре затрясся всем телом… В следующее мгновение засмеялся и Тито, и скоро весь стол содрогался от хохота. Даже на лице телохранителя появилась мрачная улыбка[307].

Черчилль прислал каблограмму[308], в которой говорилось о том, что он на следующей неделе прибывает в Неаполь и желает встретиться с Тито. Из соображений безопасности Тито об этом не сообщили, поэтому Маклин получил задание водить главу кабинета по воинским частям, а затем свозить в Рим для осмотра достопримечательностей. Бошко и Прля снова создали проблему. Поскольку Тито настаивал на ношении своей яркой маршальской формы, чем привлекал к себе внимание в стране, кишевшей немцами, четниками, усташами и прочими потенциальными головорезами, присутствие телохранителей, возможно, и было мудрой предосторожностью, но когда Бошко и Прля, размахивая автоматами, заявили о том, что последуют за Тито в базилику святого Петра, Маклин запротестовал, поскольку это могло оскорбить чувства верующих. Тито приказал телохранителям подождать его снаружи, но те отвечали: «Товарищ Тито, мы вот уже больше трех лет охраняем тебя от нацистов и не собираемся подводить тебя и сейчас». Тито накричал на них, собралась толпа зевак, и, по словам Маклина, «более неловкую ситуацию было трудно себе представить»[309].

Первая встреча Тито с Черчиллем, состоявшаяся на вилле «Джамбо» Уилсона, по мнению Маклина, стала воистину событием огромной важности:

Тито, сверкая золотым позументом и красными нашивками, в саржевом мундире в обтяжку, прибыл первым и принялся разглядывать лазурные воды залива, легкий дымок, лениво поднимавшийся над вершиной Везувия, когда вдруг заметил, что к нему приближается премьер-министр Великобритании с протянутой для рукопожатия рукой[310].

Высокомерный чиновник Форин Оффис Пирсон Диксон заметил, что Тито был осторожен, взволнован и сильно потел в своем абсурдном маршальском мундире, сшитом из толстой материи и расшитом золотым позументом. «День, по всеобщему мнению, выдался на редкость жаркий»[311].

Первым пунктом беседы стали притязания Тито на Истрию, Триест, Венецию-Джулию и Южную Каринтию. Черчилль предупредил Тито, что войска союзников могут освободить эти места прежде, чем это смогут сделать партизаны. Кроме того, Черчилль и Тито обсудили способы расчленения отступавшего вермахта по всем Балканам. Собеседники поспорили о том, как примирить признание де-юре короля Петра и его правительства в изгнании с признанием де-факто власти партизан. Тито уклонился от какого-либо окончательного ответа на этот вопрос. Черчилль преподал Тито урок по коллективизации сельского хозяйства:

Мой друг маршал Сталин недавно рассказал мне, что его война с крестьянами была куда более опасным и грозным мероприятием, чем битва за Сталинград. Я надеюсь, что вы, маршал, дважды подумаете перед тем, как затевать войну с вашими основательными сербскими крестьянами.

Черчилль сказал, что союзники потеряют интерес к партизанам, если те вместо немцев повернут оружие против четников. Когда же Тито проявил признаки гнева, его переводчица Ольга была вынуждена смягчить некоторые из высказываний Черчилля. Прямо перед обедом пресловутые телохранители Бошко и Прля едва не вызвали катастрофу. Две делегации разошлись, чтобы умыться в ванных комнатах в разных частях виллы, и через пять минут появились с разных сторон, дабы собраться в прежнем месте. Внезапно премьер-министр оказался под дулами двух автоматов, и поэтому, будучи поклонником голливудских кинолент, Черчилль вытащил свой золотой портсигар, который был размером примерно с револьвер системы Кольт, и нацелил его в живот Тито. Вот что Маклин пишет дальше:

Он не знал одного (в отличие от меня), что Бошко и Прля, за плечами у которых было три года партизанской войны, обладали молниеносной реакцией и никогда не полагались на удачу – так что если бы им показалось, что жизнь маршала в опасности, они с превеликим удовольствием размазали бы по стенке всех трех членов «большой тройки». В одну долгую секунду я увидел, как дернулись их пальцы на спусковых крючках, и времени у меня было достаточно лишь для того, чтобы надеяться, что я, по крайней мере, не переживу того, что за этим последует. Но вслед за этим Тито начал смеяться. Уинстон, видя, что его шутка оказалась удачной, тоже рассмеялся[312].