Елена Романенко - Повседневная жизнь русского средневекового монастыря

• Название: Повседневная жизнь русского средневекового монастыря
• Автор: Елена Романенко
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-235-02437-0

Можно ли приоткрыть завесу тайны над жизнью средневековых русских монастырей? Казалось бы, этот удивительный мир, в котором самое настоящее, потрясающее воображение чудо становилось явлением обыденной, повседневной жизни, давно ушел в небытие, став достоянием истории. Но остались списки древних житий, уцелели стены и башни разрушенных, но возрождающихся ныне обителей, сохранились подлинные вещи, принадлежавшие некогда святым отцам и насельникам многочисленных русских монастырей… В книге, предлагаемой вниманию читателей, предпринята первая в нашей исторической литературе попытка воссоздать подлинный мир средневекового русского монашества во всем его богатстве и многообразии.

---

Контрастом с великими обителями смотрятся малые монастыри. В этих обителях служб было гораздо меньше, а размеры кладовых намного скромнее. В 1622–1629 годах посреди Красногорского монастыря стояла деревянная церковь в честь Похвалы Пресвятой Богородицы, рядом находилась колокольня, а на ней — четыре колокола. Вокруг храма располагались кельи — одна игуменская да девять братских и «служних» (то есть «слуги» жили в самом монастыре). За монастырем располагался один «коровий двор», других хозяйственных дворов у обители не было (Описание Красногорского монастыря. С. 9).

«Монах — рыболов чувствуется… из-за тех отрывистых сухих данных, которые приводятся писцовой книгой, описавшей Кандалакшский монастырь в 1608 году» (Богословский. С. 283). В центре обители стояли, как и полагается, храм с трапезной и келарской, поварня, хлебня, монашеские кельи. Кроме того, в обители было две больницы, швальня и «дружинная» (дружинами называли на севере рыболовецкие отряды). В стороне от обители находился скотный двор, амбары «да за монастырем на другой стороне от моря амбар монастырский же, а держат в нем судовую снасть» (Там же). Все обители, большие и малые, строились по одному канону, но реальная жизнь привносила свой колорит. Так создавался неподражаемый образ каждого монастыря.

Глава 5 Монастырские послушания

Основные монастырские должности — «послушания» определились со времен Студийского и Иерусалимского уставов. В Студийском монастыре главными должностными лицами обители были эконом, келарь, кутник (заведовавший трапезой), «деместик церковный» (старец, отвечавший за порядок в церкви и соблюдение церковного устава), пономарь, книжный хранитель, старец, отвечавший за больницу, «ключарь житницы» (старец, у которого хранились ключи от хлебных амбаров). Когда преподобный Александр Ошевенский создавал свой монастырь, то первые должности, которые он ввел, были послушания типика (то есть екклесиарха), пономаря, келаря, казначея; иного монаха он послал в хлебню; другого в поварню (РГБ. Унд. № 273. Л. 54). Все это преподобный устроил, как говорит автор его Жития, в согласии с Иерусалимским уставом.

Келарь был первым помощником игумена по ведению монастырского хозяйства и имел самое высокое положение в обители. В царском указе суздальскому Спасо-Евфимиеву монастырю (1640) подробно перечислены все обязанности келаря: хранение монастырской казны, выдача и прием денег, надзор за своевременным поступлением оброка и крестьянскими повинностями, ведение монастырских расчетных книг, участие монастыря в работе государевых приказов и другие (ААЭ. Т. 3. № 298). Не случайно на хозяйственных документах Троице-Сергиева монастыря ставилась даже особая келарская печать.

К традиционным обязанностям келаря относились хранение и распределение съестных припасов. Такое послушание, обремененное серьезной материальной ответственностью, обычно доверялось монаху самых высоких нравственных качеств. Злоупотребление своим положением, неодинаковое отношение ко всем монахам со стороны келаря могли буквально «взорвать» монастырский порядок. Поэтому все составители монастырских уставов и настоятели обителей уделяли особое внимание келарской должности. «В отношении к тому, кто по испытании вверил ему снабжение кладовой, должен помнить самого Господа, сказавшаго: не могу Аз о Себе творити ничесоже (Ин. 5,30); а в отношении к тем, кто на его попечении, должен иметь в виду потребность каждого; потому что написано: даяшеся коемуждо, егоже аще кто требование (Цеян. 4,35)» (Василий Великий. С. 240).

Кроме того, келарь принимал гостей обители. Некий беснующийся отрок пришел в Ошевенский монастырь. Игумен, совершив над ним молебен, послал его к келарю, тот повел гостя в трапезную, накормил, выделил ему место «на почивание» (для сна) и дал монаха-приставника «на бережение», чтобы сопровождать его повсюду. У келаря были свои помощники: подкеларники, чашники и подчашники. Все они трудились в службах, связанных с монастырской трапезой. Управлять монастырскими имениями келарю помогали посельские старцы или приказчики.

Одним из знаменитых келарей Троицкого монастыря был старец Александр (Булатников). Он происходил из знатной фамилии, постригся в Соловецком монастыре, но двадцать лет своей жизни (с 1622 по 1641 год) провел у Троицы на послушании келаря. Он пользовался неизменным расположением царя Михаила Федоровича и крестил его детей: наследника Алексея (будущего царя Алексея Михайловича), царевича Иоанна, царевен Ирину, Пелагею, Анну.

Старец Александр неоднократно упоминается на страницах Жития преподобного Диодора Юрьегорского. Именно к нему обратился за помощью святой Диодор, когда в 1628 году он оказался в безвыходном положении. Голодная братия угрожала ему покинуть монастырь, а у самого преподобного Диодора не было ни единой «медницы» на устроение монастыря и пропитание для братии. Тогда он пошел в Троице-Сергиев монастырь искать помощи у старца Александра Булатникова. Но старца на месте не оказалось, Диодор нашел его только в Москве. Труды преподобного, предпринявшего столь длительное путешествие, оказались не напрасны. Старец Александр рассказал о бедственном положении преподобного матери царя Михаила — инокине Марфе Иоанновне, та приняла его у себя, расспросила о месте, где пребывает, и дала ему церковные сосуды, иконы, книги, ризы, колокола и 200 рублей денег на строительство церквей. Сам старец Александр пожертвовал на монастырь ризы, книги и колокола и, самое главное, дал сопроводительное письмо к Новгородскому митрополиту Киприану, который благодаря такой рекомендации дал преподобному благословенную игуменскую грамоту, антиминсы на освящение церквей и «несудимую грамоту». Через несколько лет, в 1632 году, преподобный Диодор получил царскую грамоту на владение землями вокруг Юрьевой горы (Житие Диодора Юрьегорского. С. 789). Келари Троице-Сергиевой лавры были, как правило, выдающимися деятелями и оставили заметный след в русской истории.

Ближайшим помощником келаря был эконом или ключник. В ведении эконома находились погреба, амбары, кухня, конюшни, скотный двор и т. д. Эконом избирался братией на определенный срок. Ему подчинялось множество людей: подключник, ведавший погребами и складами, хлебник, трапезник, конюший, ризничий вместе с подризничими. Существовал даже особый чин на поставление эконома: ключи от монастырских амбаров и хранилищ полагались на престоле в алтаре храма, а затем игумен или священник с надлежащим наставлением передавал их новому эконому. Потом возносилась ектенья о здравии и «благом поспешении» вновь избранного (Горский С. 226).

Хранение монастырской казны, расход денег, их учет (о чем делались записи в приходно-расходных книгах) относились к ведению казначея, иногда келаря; за состояние монастырской казны казначей отчитывался перед игуменом. В бедных русских монастырях у казначеев были совсем другие задачи: не посчитать, а найти деньги и пропитание для братии. Однажды в Пертоминском монастыре наступили голодные времена. За милостыней в Архангельск отправился самый искусный в таких делах инок — казначей Варсонофий. Он очень не хотел идти в город и долго спорил с братией, но в конце концов, за послушание, пошел. Монахи, обрадовавшись, что казначей согласился, стали усердно молиться в часовне преподобных Вассиана и Ионы, чтобы святые послали пропитание для обители. Казначей долго бродил по городу, но безуспешно. Тогда он отправился к одному из благодетелей монастыря Стефану Дмитриеву, но и он отказал ему. «Нет у меня ничего для тебя и не знаю никого, кто мог бы дать», — таким неутешительным был его ответ. На самом деле Стефан хотел поделиться свом достатком, но ему запрещала его скупая жена Мария. «Нет, господин мой», — говорила она мужу, — даже и не мысли дать хлеба из нашей житницы этим чернецам» и всячески ругала иноков и монашеское житие. Днем, когда Мария уснула после обеда, она увидела во сне двух иноков, лица которых ей показались знакомы. Иноки сказали ей: «Мария! Пожалей наших чернецов Пертоминской пустыни и не умори их голодом, не запрещай мужу своему сделать благое дело — дать им хлеба, а Господь Бог наполнит всем вашу житницу». Женщина проснулась, но рядом с ней не было никого. «Почему пустыми отпустили иноков?» — спросила она у своих домашних. Но ей ответили, что никого в доме не было. Тогда она взглянула на икону преподобных Вассиана и Ионы и поняла, кто к ней приходил. Со слезами просила она прощения перед иконой и велела мужу «без скупости снабдить обитель». Стефан дал Варсонофию тридцать мер хлеба. Обрадованный казначей до земли поклонился своему благодетелю, погрузил хлеб в свой карбас и возвратился к братии (РНБ. Сол. № 182/182.Л. 204–206 об.).