Гвидо Кнопп - Супершпионы. Предатели тайной войны

• Название: Супершпионы. Предатели тайной войны
• Автор: Гвидо Кнопп
• Жанр: Политика
• Год: 1994

Профессор д-р Гуидо Кнопп с 1984 года возглавляет редакцию современной истории Второго Немецкого Телевидения ZDF. Он автор многочисленных документальных фильмов, некоторые из которых были удостоены специальных наград.

Гуидо Кнопп беседовал с еще живыми супершпионами «холодной войны», их коллегами и их противниками, их родственниками и знаменитыми современниками- свидетелями событий, вошедших в историю беспощадной войны разведок, которую со всем умением и всевозможными трюками вели Восток и Запад. В своих исследованиях Кнопп нашел немало взрывоопасного материала, проливающего свет на полутьму этой тайной войны.

Кем же были эти люди — актеры на сцене истории? Что побудило их предать свою страну? И как им удавалось передавать свои материалы через «железный занавес»?

Книга состоит из шести очерков, посвященных выдающимся разведчикам времен противостояния между Востоком и Западом: Олегу Гордиевскому, Клаусу Фуксу, Джорджу Блейку, Гюнтеру Гийому, Джону Уокеру и Вернеру Штиллеру.

---

«Конечно, он был прав; наркотики были не в икре, а в коньяке. Грушко с облегчением отметил, как спокойно Гордиевский, казалось, воспринимает свое отстранение от службы. «Вы получите отпуск до 3 августа, — сказал он, — затем сообщите мне. И никаких звонков в Лондон, понятно?» После этих слов Гордиевского отпустили. Перед дверью он хотел еще попрощаться со своим старым начальником отдела Грибиным, но тот не подал ему руки: «Я не знаю, что сказать. Несите свой жребий с самообладанием. «Гордиевскому предоставили служебную машину с водителем, чтобы забрать свою семью в Шереметьево. Там ему пришлось прождать почти три часа, пока он не встретился снова с Лейлой и девочками. Они прошли не через обычный таможенный коридор, а откуда-то сбоку, через какое-то бюро. В машине жена прошептала: «У меня отобрали паспорт. Что случилось? Что с твоим сердцем?»«Тише, — ответил так же тихо Гордиевский, — мое сердце в порядке.» Когда они были в квартире, и дети сидели перед телевизором, Гордиевский вывел свою жену на балкон. Он не был с ней откровенен, и Лейла ему этого так никогда и не простила. Но мог ли он действительно посвятить ее в правду? Не было ли это угрозой для нее?» Кое-что происходит, понимаешь,» — зашептал он. «Меня подслушивают. Они по какой-то причине меня подозревают. Я принадлежу к кругу претендентов на высокий пост, А так как кандидатов много, то против меня начали собирать материал. Они хотят сломать меня. Я чувствую, как затягивается петля. Они копают все вокруг. может быть, они бросят меня в Лубянку. Может быть, они будут меня пытать. Но все равно, что бы ни произошло, ты должна знать: я люблю тебя, я люблю детей. И если тебе будут говорить плохо обо мне — прошу, не верь им!»

Лейлу Гордиевскую это окончательно запутало: зачем эта мелодраматическая вспышка? Она подумала: «Почему он клянется мне в своей любви, как будто мы только что познакомились? Что это значит? Мы ведь семья. У нас есть дети. К чему эта излишняя болтовня? «Она не поняла, что хотел сказать ей Гордиевский, ведь она ничего не знала. Восемь недель спустя на допросе в КГБ ей пришлось вспомнить каждое слово, сказанное на балконе. Перед тем, как уйти в отпуск, Гордиевскому пришлось сдать все свои «антисоветские» книги в библиотеку Первого Главного Управления и подтвердить это своей личной подписью. Он не сомневался, что существование этих книг будет использовано на процессе против него. Затем последовали две сладко-горькие недели с Лейлой, Марией и Анной, омраченные для Гордиевского его знанием того, что ему предстоит разлука с семьей. Ведь ему уже было ясно: он должен бежать. «У меня был выбор: либо остаться в Москве, когда-либо подвергнуться аресту и быть расстрелянным, либо бежать, оставив семью. Я выбрал второй вариант. Ведь так у меня хотя бы оставался шанс, бороться извне за мою семью. Так я тогда думал. «Эта надежда, кончено, тоже присутствовала. Но сперва самым главным было желание спасти свою жизнь. В середине июня 1985 года Гордиевского направили на «отдых» в Семеновское, в санаторий КГБ. Обычно он остался бы с семьей, но КГБ хотел держать его под наблюдением. После посещения Гордиевского Любимов позвонил его начальнику отдела Грибину, которого хорошо знал, и спросил: «Послушай, Коля, что вы сделали с Олегом? Он совершенно потерял голову! Он почти спятил, он просто болен!» Грибин выкрутился: «Не беспокойся, он едет в Семеновское. Мы думаем, там он приведет в порядок свое здоровье. А когда вернется, все пойдет как по маслу. «В санатории Гордиевский так же круглые сутки был под колпаком, как и в Москве. Это начиналось с соседа по комнате, офицера погранвойск, а заканчивалось библиотекарем КГБ, который должен был следить за книжными интересами Гордиевского. Чтобы не вызывать подозрений, Гордиевский изучал карты областей, через которые он собирался бежать, стоя у полок. «Это было очень трудно. Советские карты обычно бесполезны. Они, как правило, содержат много неправильных данных. И я не мог брать их с собой в комнату. Потому что тогда библиотекарь, наблюдавший за мной как наседка, сразу сообщил бы куда следует, что я изучаю карты. Так что я смог делать это только в библиотеке. «Но Гордиевский готовился к возможному побегу из Москвы еще в 1977 году.

Тогда, когда он уже шпионил на англичан, и приближался конец его второй датской командировки, он начал думать о своем исчезновении. Он делал зашифрованные заметки, непонятные для любого другого читателя. План побега был давно известен британской разведке. Перед своим отъездом из Лондона Гордиевский еще раз обсудил его с англичанами — для страховки. Было решено, что он в центре Москвы подаст определенный сигнал о том, что план пора приводить в действие. Но пока он был вне города, в Семеновском. Туда из осторожности он не брал своих заметок для побега. Недалеко от его московской квартиры в доме, населенном сотрудниками КГБ, он снял гараж. Там его чертежи были спрятаны в щели между двумя кирпичами. Мысль, что КГБ может обыскать его гараж, усиливала его нервозность. Конечно, заметки были зашифрованы, но если их найдут, все равно возникнет вопрос: какой цели служили эти исписанные мелким почерком блокнотики, спрятанные в стене гаража? Гордиевский молился, чтобы КГБ оставил вне внимания такое примитивное место, как гараж. Тем более не мог он позволить себе уничтожить заметки. Он все еще был слишком взволнован, чтобы уяснить себе полный план побега. Так что ему приходилось ждать, пока окончится недобровольное пребывание в Семеновском.

Побег из Советского Союза оказался сложной и рискованной игрой не на жизнь, а на смерть. До Гордиевского это не удавалось ни одному разведчику. В план побега входил многочасовый пеший марш через области СССР, граничащие с Финляндией. Нетренированный двойной агент должен был к этому подготовиться. Он начал совершать пешие прогулки и пробежки: сначала час в день, затем два, в конце — внимание! — целых четыре часа. Теперь для его филеров пришли трудные дни. Пока он гулял по парку санатория, он был в поле зрения слежки, которая стояла все время у одних и тех же кустов, делая вид, что занимается своими делами. Однажды Гордиевский специально простоял на месте пятнадцать минут, чтобы проверить, как будет реагировать «хвост». Он тупо стоял в одном и том же положении: спиной к «объекту», руки на животе. При пеших прогулках Гордиевский однажды через четыре дня увеличил скорость — и ему удалось отвязаться от преследователей! Но он всегда возвращался назад. Это успокоило следящих, так что они лишь изредка преследовали его при его пробежках.

Однажды ему удалось даже получить разрешение на выезд в Москву под тем предлогом, что его жена с детьми уезжала на дачу ее отца на Кавказ. Ему удалось оставить в Москве оговоренный сигнал, инструктировавший британскую разведку о его плане побега. Затем он встретился с женой. Мария и Анна вернулись в этот день с дачи матери Гордиевского. Супружеская пара купила в магазине одежды легкие летние вещи для путешествия. Затем настал момент прощания. Гордиевскому было ясно, что его жена очень долго больше не увидит его, если ей вообще удастся его увидеть. Она этого, естественно, не знала. Лейла Гордиевская на этой неделе была занята только тем, как бы снова приучить детей к жизни в СССР, что им нужно из одежды, в какую школу они пойдут. Оба и реагировали соответственно. Гордиевский надеялся на жест любви, который помог бы ему продержаться в последующие годы. Но ничего подобного не было. Лейла лишь одарила его легким поцелуем. Затем она сказала: «Ну, пока!» Гордиевский ответил: «Ты вполне могла бы вести себя понежнее.! Лейла удивлено посмотрела на него. Затем она повернулась и пошла. Она не видела с того момента своего мужа шесть лет. Еще болезненней оказалось расставание с детьми, которые смогли посетить его в санатории за день до их отъезда на Кавказ. Когда он посадил девочек на поезд, он их так крепко обнимал и прижимал к себе, что чуть было не поехал с ними, когда поезд тронулся. «Я чувствовал большую боль. Я ведь не мог сказать, что я собрался делать, потому что не хотел потерять детей. Несмотря на это, меня принудили к этому ужасные условия, решение о жизни и о смерти. Мне было невыразимо горько. Но у меня не было иного выбора. «10 июля Олег Гордиевский вернулся в свою московскую квартиру. День спустя в оговоренном месте он оставил второй знак для МИ 6. Теперь дата его побега была установлена. Отчет времени пошел. Днем побега должна была стать пятница, 19 июля 1985 года. В субботу и воскресенье его не скоро хватятся. И в КГБ служба начнется лишь в понедельник. Кроме того, на следующий день в Москве должен был начаться широко разрекламированный Всемирный фестиваль молодежи. Гордиевский надеялся, что спецслужбам придется переориентировать свое внимание на многочисленных иностранцев, посещающих Москву. Теперь нужно было подготовить парочку отвлекающих поездок. Сперва он по телефону записал свою «Ладу» на обязательное техобслуживание на 22 июля. Затем он, тоже по телефону, обещал своей сестре посетить ее на даче 20 и 21 июля. Затем он позвонил Любимову и попросил о встрече. Любимов ответил: «Да просто приезжай!» По пути к своему другу Гордиевский заметил, как сильно за ним следят. Был жаркий день, он шел пешком и видел при этом двух мужчин в зеленой машине «Жигули», которые ужасно истекали потом в своих темных куртках. Сидевший рядом с водителем человек что-то тихо говорил в микрофон. В КГБ учат, что тот, за кем ведется наблюдение, должен лишь тогда уделять внимание своим «хвостам», если у него действительно есть задание, о котором никто не должен узнать. Если это не так, если ты просто идешь гулять или в магазин, то слежку надо просто игнорировать, ничего не предпринимая.