Георг Лукач - Исторический роман

• Название: Исторический роман
• Автор: Георг Лукач
• Издательство: Литературный критик
• Жанр: Философия
• Год: 1937

Литературный критик, 1937, № 7, 9, 12; 1938, № 3, 7, 8, 12.

---

Как уживается у Скотта такое яркое изображение исторического значения великих людей с тем, что композиционно они представляют собой второстепенные фигуры романа? Бальзак понял этот художественный секрет Вальтер Скотта и определил его так: ход событий в романе движется навстречу герою точно также, как в реальной истории навстречу герою шли реальные события, требующие его появления. Поэтому читатель переживает общественный генезис великих исторических фигур, а задача писателя состоит лишь в том, чтобы герои действовали как подлинные представители исторических сил.

Скотт показывает как великие люди порождаются противоречиями эпохи и он никогда не выводит, подобно романтическим поклонникам героев, характер эпохи из характера ее выдающихся представителей. Поэтому великие люди, естественно, и не могут быть центральными фигурами его произведений: широкий и многосторонний образ эпохи, самой ее сущности, может быть извлечен из глубин жизни и изображен во внешних своих проявлениях только в картинах повседневной жизни народа, радостей и печалей, колебаний и бурных переживаний "средних" людей. Выдающаяся, исторически ведущая личность, выражающая целое общественное течение, с необходимостью выражает его на известной высоте абстракции. Показав сложное переплетение народной жизни, Вальтер Скотт, тем самым, уже изобразил ту сущность эпохи, которую в абстрактной форме, в теоретическом обобщении должна выразить и в [исторически великом поступке воплотить ведущая историческая личность.

Своеобразная композиция романов Скотта представляет собой, в этом отношении, интересную параллель с философией истории Гегеля. Здесь, как и там, "всемирно-исторический индивид" вырастает на широкой основе мира "воспроизводящих индивидов" ("erhaltende Individuen"); и здесь, и там функция "всемирно-исторического индивида" заключается в том, чтобы сказать людям то, чего они сами хотят.

("Erhaltende Individuen" — это, у Гегеля, общая характеристика людей "буржуазного общества", его непрерывного самовоспроизводства в деятельности этих индивидов. Основой является личная, частная, эгоистическая деятельность отдельных людей. В ней и через ее посредство осуществляет себя общественное целое. В этой деятельности развертывается "сохранение обычной жизни". Но Гегель не представляет себе общество только как такое самовоспроизводство- и застой: оно находится в потоке истории. Новое противопоставляет себя старому; перемены "связаны с унижением, раздроблением, разрушением предшествующего вида действительности". Возникают великие исторические коллизии; роль сознательных носителей исторического прогресса ("Духа", по Гегелю) принадлежит в них "всемирно-историческим индивидам", но лишь в том смысле, что они дают сознательность и ясное направление уже существующему общественному движению. Мы считаем особенно важным подчеркнуть эту сторону концепции Гегеля, так как в ней, — несмотря на идеализм и на преувеличение роли "всемирно-исторических индивидов", — очевидна противоположность романтическому культу героев).

Гегель пишет:

"Это скрытый дух, который стучится у входа в современность, он еще подземен, он еще не созрел для современного наличного бытия и хочет наружу: современный мир для него лишь скорлупа, Заключающая в себе не то ядро, которое подходило бы этой скорлупе"[7].

Вальтер Скотт так использует личные качества своих исторически-ведущих персонажей, что они действительно вбирают в себя самые ярко-положительные и ярко-отрицательные стороны описываемого движения. Общественно-историческая однородность вождей и идущей за ними массы представлена у Скотта с удивительно тонкой расчлененностью.

Например, прямолинейный, ни перед чем не отступающий героический фанатизм Бэрлея является высшим воплощением в образе человека всего духа революционных шотландских пуритан ко времени реставрации Стюартов, а своеобразная, авантюристическая смесь французского придворного стиля и клановой патриархальности в фигуре Кик Иян Вора великолепно передает реакционные, но тесно связанные с отсталой частью шотландского народа стороны того движения, которое пыталось возвратить Стюартов после "славной революции".

Взаимная связь, глубокая взаимная зависимость между историческими представителями движения и самим движением становится у Скотта особенно выразительной благодаря тому, что Вальтер Скотт композиционно усиливает интенсивность событий, драматически сосредоточивая их.

Мы здесь хотим взять под защиту эту классическую форму повествования от нападок, основанных на предрассудках наших современников.

Теперь очень распространено — представление, что если эпос дает более экстенсивную и широкую картину, чем драма, то, следовательно, существо эпического искусства и заключается в чистой экстенсивности, в хроникальной последовательности, в перечислении, всех событий данного периода. Однако, даже у Гомера это совсем не так. Вспомните композицию "Илиады". Песнь начинается высоко-драматической ситуацией, ссорой, между Ахиллесом и Агамемноном. И дальше в повествовании участвуют только те события, которые; являются последствиями этой ссоры, вплоть до смерти Гектора. Уже античная эстетика распознала в этом сознательный принцип композиции. В то время, когда возник современный роман, потребность в такой интенсификации эпического действия стала еще настоятельней; взаимоотношения между психологией людей и экономическими и общественно-нравственными условиями их жизни так усложнились, что без широкой картины этих условий, этого взаимодействия, невозможно стало пластически, ощутимо изобразить какого-либо конкретного человека как дитя его времени.

И это не случайность, что возросшее сознательное отношение к истории вылилось у Вальтер Скотта именно в такую художественную форму. Он хотел воскресить к новой жизни старые, давно забытые времена, сделать их близкими чувству читателя, и он должен был для этого широчайше изобразить определенные конкретно-исторические отношения между людьми и окружающим их миром. Введение в роман драматических элементов, концентрация событий, большая значительность диалогов (т е. непосредственное самораскрытие борющихся сил в разговоре действующих лиц, представляющих эти силы) — все это тесно связано с его стремлением изобразить историческую действительность такой, какой она была, и все-таки сделать ее близкой и доступной для современных читателей.

Речь идет о концентрированное характеристики; Только жалкие кропатели думали (думают и теперь), будто вся суть исторической характеристики людей и положений заключается в нагромождении отдельных, исторически окрашенных деталей. Вальтер Скотт никогда не пренебрегал такими живописно-описательными элементами, он использовал их даже в таком изобилии, что многие поверхностные критики приняли их за отличительную черту его искусства. Но существенное в исторической характеристике времени и места заключается для Валь- тер Скотта вовсе не в этом. Он изображает совпадение; взаимное переплетение большого общественного кризиса с кризисом в судьбах целого ряда отдельных людей. Именно поэтому историческое событие! у него не принимает отвлеченную форму: разрыв нации на борющиеся партии проходит через все человеческие отношения. Родители и дети, любимый и любимая, старые друзья и т. д. становятся врагами или необходимость стать врагами вносит в их душевную жизнь тяжелый трагизм.

Но такие переживания испытывают только люди, тесно связанные друг с другом, и никогда здесь нет лишь одной решающей катастрофы, а перед нами проходит целая цепь катастроф, в каждой из которых решение, принятое каждым из участников, рождает новые конфликты. Таким образом, глубокое воздействие исторического момента на судьбы людей ведет к драматической концентрации эпического построения.

Великие писатели XVIII века писали много свободней. Они могли это делать потому, что видели в нравах своего времени нечто само собой разумеющееся и предполагали у читателей такое же простое и непосредственное восприятие. Но и у писателей XVIII века это относится только в композиции в целом, а не к способу изображения отдельных моментов и событий. Эти писатели уже прекрасно понимали, что дело не в экстенсивной полноте описаний, не в перечислении целого комплекса предметов и не в экстенсивной полноте целого ряда событий, образующих в сумме жизнь того или иного человека, а именно в том, чтобы найти и выпукло изобразить человечески и общественно наиболее важные, определяющие черты. Гете, который построил "Вильгельма Мейстера" в несравненно менее драматичной манере, чем манера Вальтер Скотта или Бальзака, стремится все же к возможной изобразительной интенсивности отдельных событий своего чрезвычайно растянутого повествования. Отношение Вильгельма Мейстера к театру концентрируется, например, почти полностью вокруг проблемы сценического представления Гамлета. Об экстенсивном описании театра, об экстенсивно-обстоятельной хронике событий театра Зерло у Гете и речи быть не может.