Тэцуро Миура - Новеллы японских писателей

• Название: Новеллы японских писателей
• Автор: Тэцуро Миура
• Издательство: Известия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

Опубликованы в журнале "Иностранная литература" № 1, 1975

Из рубрики "Авторы этого номера"

Тэцуро Миура

...Предлагаемый читателю рассказ «Река терпения» [...] взят из одноименного сборника.

Наоя Сига

...Рассказ «Преступление Хана» взят из Полного собрания сочинений современной японской литературы, т. 20, Токио, 1954 г.

Дзюнитиро Танидзаки

...Рассказ «Татуировка» взят из серии «Японская литература», т. 23, Токио, 1972.

---

— Как хорошо, что вы успели!

Я направился к храму. Сино стояла в нерешительности, закусив губы. Храм, видимо, давно не действовал, и из утвари ничего не сохранилось. Только у входа висел жалкий колокольчик. Я хотел было войти под широкую энгава, откуда только что появилась Сино, но она остановила меня:

— Там мастерская брата. Сюда, пожалуйста.

Нагнувшись, я поднялся по ступенькам. За деревянной дверью в полумраке светилась единственная желтая лампа. Комната была разделена перегородкой на две части. В задней половине комнаты пол был на ступеньку выше, чем в передней. Там в беспорядке были свалены ящики разной величины, очевидно, когда-то в них хранились реликвии храма. В передней половине пол был застелен потрепанными татами. Возле старомодного черного комода на тонком футоне лежал отец Сино. У изголовья стояли на коленях брат, сестра-третьеклассница и Тами.

Сино принялась тормошить отца:

— Отец! Он приехал! Приехал!

Лицо несчастного высохло, и невозможно было поверить, что это лицо взрослого человека. Сино теребила его за плечи, и голова с закрытыми глазами перекатывалась беспомощно из стороны в сторону. Сино трясла его изо всех сил, выкрикивая мое имя. Он только стонал. Ни говорить, ни открыть глаза у него, видимо, не было сил.

— Отец, он приехал! Неужели ты так и не увидишь его? — чуть не плача повторяла Сино и, как бы ища поддержки, смотрела на брата и сестер. И тут Тами, наклонившись к самому уху отца, закричала:

— Жених Сино приехал! Жених Сино!

Не успел смолкнуть ее голос, как глаза отца приоткрылись. Тами снова закричала:

— Жених Сино приехал! Мы здесь все около тебя собрались.

Освещенные красноватым светом глаза отца, подрагивая, медленно повернулись в мою сторону, как будто выкатились из глазниц. Опершись руками о пол, я наклонился над ним и тихо произнес: «Отец!»

— А, я — отец Сино, — сказал он едва шевеля губами, но удивительно ясным голосом. Напрягаясь, он хотел приподнять голову, но я остановил его, придержав за сухие, как доски, плечи.

— Что вы! Лежите.

— Я глупец. Разве так нужно воспитывать детей! Но, прошу вас, пусть уж с Сино будет все в порядке, — только и успел сказать он и тотчас же впал в беспамятство.

— Отец, ты его видел? Видел? — засуетилась Сино. Она не могла смириться с мыслью, что отец умрет, так и не увидев меня, и в каком-то отчаянии продолжала тормошить его.

— Видел, — прохрипел он в полузабытьи совсем уже другим голосом. Но Сино не унималась:

— Ну как? Как он тебе показался?

— Хороший человек!

Веки отца сомкнулись. Он продолжал еще шевелить губами, но голоса уже не было слышно.

— Отец видел вас. Он сказал: «Хороший человек».

Сино опустила глаза. На заострившийся кадык отца закапали слезы. Через день он умер. После его смерти храм перешел в другие руки. Все разъехались кто куда. Брат поступил на службу в компанию по изготовлению щеток. Сестры перебрались к дальним родственникам. А Сино я увез с собой.

На пятьдесят седьмой день после смерти отца мы последовали его совету — «женились по любви».

В канун Нового года мы с Сино отправились ночным поездом в сторону Уэно. Когда мы приехали на станцию, шел мелкий снег. Над платформой не было навеса, и снег серебряной пылью ложился на блестящие волосы Сино.

Моя мать, завидев нас, не могла скрыть радости. Ее морщинистое лицо расплылось в улыбке. Еще издали она протянула к нам руки, словно желая заключить нас в объятия. Сино, нисколько не смущаясь, направилась прямо к ней и поклонилась. Мать в ответ поклонилась еще ниже и начала нараспев, как принято в этих местах, произносить слова приветствия.

— О, радость-то какая! Приехали в такую даль, в наши снежные края, — приговаривала она и стряхивала снег с пальто Сино. Та немного смущалась, но не противилась.

— Зря ты в такую погоду пришла встречать! — пожурил я мать, но она только руками всплеснула:

— Что ты такое говоришь! Невеста сына приехала, а я встречать не приду! Я и машину заказала.

Машина с трудом двигалась по дороге, занесенной снегом. С трудом одолев замерзшую реку, шофер свернул направо и выехал на узкую дорогу, где невозможно разминуться двум встречным машинам. Он даже засомневался:

— Проедем ли в такой снег?

Но мать не отступала:

— Ты уж постарайся. Ведь невесту везешь.

— Невесту? Ну, тогда другое дело. Если под Новый год везешь невесту, это к счастью. В пути останавливаться нельзя — плохая примета. Ничего не поделаешь, надо ехать.

Возле дома у обочины дороги поджидали отец и сестра. Шофер громко просигналил несколько раз, и отец радостно замахал деревянной лопаткой для расчистки снега.

— Приехали! Наконец-то! — воскликнул старик. Сестра обняла Сино и, раскрыв над головой зонт, повела в дом. — Со вчерашнего вечера валит снег, и конца не видно. Всю дорогу замело, — пожаловался отец.

— Может быть, это к лучшему, — пошутил я.

Я оглядел отца. Он сильно сдал за этот год (и еще больше сгорбился). Заметив мое беспокойство, он засмеялся и стал уверять, что все в порядке.

— Вот так всегда, — пожаловалась мать. — Совсем себя не бережет.

Когда стемнело, мы впятером уселись в чайной комнате возле котацу[17] и принялись за угощение. Отец, в который уж раз, просил меня рассказать одну и ту же историю, и его любопытству не было конца.

Мать с сестрой собрались готовить ужин. Сино тоже встала и вынула из чемодана свой передник.

— Что вы, Сино-сан! — заволновалась мать. — Вы же невеста! А невесте полагается сидеть и ждать.

— Но я немножко помогу вам.

— И не думайте. Мы с Коё сами справимся. А вы отдыхайте.

Наблюдая, как они тянут друг у друга передник, мы с отцом расхохотались.

— Мама, ну раз Сино хочется тебе помочь, ты уж ей не мешай.

Мать искренне удивилась и обрушилась на меня:

— Что ты такое говоришь! Жених называется! Невеста не успела приехать, а ее заставляют работать на кухне. Даже не думай об этом. Если люди узнают, что они скажут?

— Скажут, что она не такая, как другие. Сино не может понять, почему невеста не должна работать. И разве не все равно, что скажут люди? Что здесь плохого — невеста приехала и от чистого сердца помогает тебе по хозяйству.

— Ну, как хотите!

Мать засмеялась, словно заплакала, и покорно повязала Сино фартук.

Мы отправили Сино спать пораньше: в поезде она не сомкнула глаз, а сами собрались в чайной комнате обсудить вопрос о моей женитьбе. Решено было отпраздновать свадьбу на следующий день вечером в семейном кругу. Родных и близких друзей в этом городе у нас не было. Я вообще не помышлял ни о какой пышной свадьбе. Мне просто хотелось доставить удовольствие старикам. Они произвели на свет шестерых детей, но только теперь, когда им перевалило за шестьдесят, сподобились женить одного из сыновей. Вот почему я решил ни в чем им не перечить и делать все, как они хотят.

Отец и сестра пошли спать, мы с матерью остались в чайной комнате одни. Некоторое время мы сидели молча, слушая, как булькает вода в котелке.

— Ну, сынок, тебя можно поздравить! — нежно сказала мать.

Я не возражал.

— Я все время очень беспокоилась. Все-таки женщина из ресторана. Она мне даже снилась. Беспокоилась, пока не увидела. Много пережила, бедняжка, потому и не похожа на других. Сразу видно человека. Ты уж береги ее.

Я кивнул.

— А как Коё-сан? — спросил я у матери.

— Она рада за тебя.

У меня отлегло от сердца.

Одно смущало меня в моей женитьбе — как к этому отнесется сестра. Она была болезненной. У нее было плохо с глазами, и потому она всегда носила синие очки. В этом году ей исполнилось тридцать пять, и она уже не рассчитывала на замужество. Из шестерых нас осталось двое. Мой долг — быть ее защитником, и я боялся неосторожным поступком загасить маленький огонек привязанности, тлевший в ее одинокой душе. Ей могла не прийтись по вкусу моя невеста, и тогда, при ее склонности к одиночеству, она еще больше замкнется в себе.

Этой ночью мы с сестрой спали на втором этаже. Мать и Сино расположились на первом. Когда я проходил мимо кухни, мне показалось, что сестра как-то уж очень шумно умывается. Я знал о ее привычке умываться перед сном, но на сей раз она вроде бы плакала и пыталась скрыть это от окружающих. Понравилась ей Сино или нет? Сестра настолько чувствительный человек, что не могла не принять мою женитьбу близко к сердцу.

Я медленно поднимался по лестнице, размышляя над тем, что было бы, если бы все братья и сестры остались в живых. Сестра не могла не слышать моих шагов. Когда я окликнул ее, она обернулась, и я увидел ее раскрасневшееся лицо. Как ни в чем не бывало я спросил у нее;

— Ну, как тебе невеста?

Моргая ресницами, на которых повисли капельки воды, сестра улыбнулась:

— По-моему, ничего!

— Теперь у тебя будет сестренка. Правда, хорошо?

Она ничего не ответила и, засмеявшись, по-кошачьи похлопала меня по груди. Такое могут себе позволить только близкие люди.