Петер Хенн - Последнее сражение. Немецкая авиация в последние месяцы войны. 1944-1945

• Название: Последнее сражение. Немецкая авиация в последние месяцы войны. 1944-1945
• Автор: Петер Хенн
• Жанр: О войне
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2454-6

Петер Хенн, летчик-истребитель из 51-й истребительной эскадры «Мёльдерс», а затем командир эскадрильи из 4-й эскадры непосредственной поддержки войск на поле боя, рассказывает о воздушных сражениях последних лет Второй мировой войны. Его бросили в бой в 1943 году, когда неудачи Гитлера начинали становиться все более серьезными. Хенн воевал в Италии, участвовал в воздушных схватках во Франции после высадки союзников и закончил войну в Чехословакии, попав в плен к русским.

---

Группа легла на курс. Впереди мы видели огромную груду облаков, дальше – Альпы, а внизу под собой большой город, полностью окрашенный в серый цвет.

Я начал размышлять: «Сейчас она идет домой, а я должен вернуться на войну. Хорошая перспектива. Если ты хочешь когда-нибудь увидеть ее снова, то должен нажимать на эти кнопки и переключатели быстрее и точнее, чем твой враг, когда он ловит тебя в прицел своих пушек и пулеметов. Именно тот, кто стреляет первым, и увидит свою родную деревню снова. Что бы ты ни говорил, но твоя жизнь зависит от этой конкретной секунды».

Я предавался этим мрачным мыслям, но все пока шло гладко. Двигатель мягко урчал, мы летели своим курсом. Поскольку я чрезвычайно хорошо знал Альпы, то каждая долина была мне знакома. Все мои товарищи тщательно держали дистанцию. Оглядываясь, я не смог удержаться от мысли: «Все в твоих руках, Петер. Сегодня впервые ты – лидер. Ты ответственный. Десять „стодевятых“ должны через час приземлиться невредимыми, иначе ты должен будешь заплатить за это».

Мы летели над Альпами: снежные сугробы, ледники, долины, заполненные синеватыми тенями, сосновые леса и деревни, приветствующие нас облачками дыма, когда мы пролетали над ними. Под нашими крыльями царил мир. Люди ожидали от нас, обманывая друг друга, что война закончится в конце этой зимы или самое позднее следующей весной. Над Швейцарией была облачность; небо все еще имело бледно-синий оттенок, но на горизонте собирались большие кучевые облака. Чем дальше мы продвигались на юг, тем сильнее ухудшалась погода.

Пики и горные хребты были покрыты дымкой, завитки тумана дрейфовали в долинах, мы видели, что долина реки По утопала в плотной мгле. Наконец горы исчезли, но туман превратился в «гороховый суп», и я начал нервничать. Мне надо было обязательно найти промежуток в облачности, через который группа могла бы проскользнуть. Ничего. Наоборот, чем ниже мы опускались, тем плотнее становился туман. Было невозможно спикировать сквозь эту «вату», потому что я не знал наверняка, миновали мы Альпы или нет. Теоретически, согласно нашему расчетному времени прибытия, мы могли рискнуть и спикировать. Мы должны были находиться над равниной, но я не был уверен в этом. Туман мог висеть над самой землей. Кроме того, во время снижения мы могли столкнуться с каким-нибудь нелепым холмиком, достаточно высоким, чтобы принести нам гибель. Запрещалась одна вещь: повернуть назад. Позади нас были горы: камни, ледники и горные хребты… Вернуться на ближайший аэродром в Мюнхен или даже в Инсбрук теперь было невозможно. Для этого в наших баках не осталось топлива. Во что бы то ни стало мы должны были приземлиться в долине По.

Я еще раз посмотрел вокруг. Все были на месте. Конечно, если мы будем продолжать следовать нашим курсом, то через четверть часа должны быть над Лавариано. Возможно, там мы найдем промежуток в облаках или нижняя облачная кромка там будет повыше.

Я включил передатчик.

– У всех все в порядке?

– Все идет нормально.

Затем я вызвал контрольно-диспетчерский пункт в Лавариано, один раз, второй, но ответа так и не получил. Парни слышали это, и я почувствовал, что они начинают нервничать. Чтобы придать им уверенность, я передал: «Сохраняйте спокойствие. Мы снизимся, как только найдем промежуток».

Они успокоились, чего я не мог сказать сам про себя.

Какого черта Лавариано не отвечает? Прошло пять минут с тех пор, как я настроился на их длину волны. В наушниках не было слышно никакого потрескивания. Ленивые ублюдки, должно быть, спали, в то время как мы кувыркались в плотном тумане на высоте около 1800 метров.

Я попробовал еще раз. «Говорит „желтая двойка“… говорит „желтая двойка“. Ответьте мне. Ответьте мне. Готовлюсь к снижению через облака. Вынужден приземляться при плохой видимости. Вынужден приземляться. Отвечайте немедленно».

Я орал в микрофон.

Это был не лучший момент, чтобы терять голову. Если мы будем летать вокруг и ничего не обнаружим, то это будет почти что верная смерть.

«Сохраняй спокойствие… сохраняй спокойствие…»

Я говорил сам с собой, но парни услышали меня и сомкнулись вокруг. Минутная стрелка часов миновала расчетное время. Я снова вышел в эфир: «Мы должны быть над Лавариано. Займите свои позиции в колонне с интервалами в 300 метров».

Мы начали снижаться. Десять «стодевятых» скользили сквозь слой облаков, которые были столь же плотны и белы, как сливочный крем. Между нами и землей было 250 метров тумана. Группа выполнила медленный разворот, готовясь пройти сквозь него. Я добросовестно считал самолеты. Все были на месте. Если мы действительно были над аэродромом, то внизу должны были услышать шум наших двигателей и попытаться установить с нами радиосвязь. Я продолжал повторять в микрофон: «Говорит „желтая двойка“… говорит „желтая двойка“. Вызываю Лаву…[86] вызываю Лаву… Ответьте мне. Как поняли?»

Никакого ответа. Ничего.

«Что бы ни случилось, – сказал я сам себе сквозь сжатые зубы, – ты должен оставаться со своими людьми, даже если мы вынуждены будем выпрыгнуть с парашютами. В любом случае, если мои расчеты верны, мы должны быть над Лавариано».

Я начал снова. «Говорит „желтая двойка“. Вызываю Лаву… Ответьте мне».

У меня в ушах эхом звучали слова моей невесты: «Возвращайся ко мне целым, Петер. Я буду ждать тебя».

Внезапно я услышал в своих наушниках потрескивание.

– Говорит Лава. Говорит Лава. Кто вы?

– Здесь «желтая двойка» с десятью самолетами. Видимость нулевая. Через пятнадцать минут наши баки опустеют. Пускайте сигнальные ракеты.

Неожиданно я почувствовал, что успокоился. Мы, наконец, получили ответ.

Мы все слышали сообщение, которое только что пробилось к нам сквозь туман, нетерпеливо вслушиваясь в немногие слова. Однако я знал, что мы еще не были в безопасности. По-прежнему был туман, и он был все таким же непроницаемым. Мы знали, что находились около аэродрома, и были уверены в том, что будем найдены нашими товарищами, если по какому-то роковому стечению обстоятельств будем вынуждены выпрыгнуть с парашютами.

Я еще раз вызвал контрольно-диспетчерский пункт.

– Сообщите наше точное местоположение.

– Два километра к западу от взлетно-посадочной полосы.

Идиот! Я заходил слишком низко. Изменив курс, я повернул в восточном направлении. Туман начал рассеиваться, и я смог различить какие-то тени. Затем я внезапно увидел колокольню с крестом, показавшуюся из полосы тумана.

– Вот это место, парни. Есть наземный ориентир для вас. Дальше влево. Крест на колокольне.

Надежда возродилась. Спустя несколько мгновений взлетела серия сигнальных ракет. Уже темнело. На моих часах было 17.45.

Снова раздался голос с контрольно-диспетчерского пункта.

– Говорит Лава. Направляйтесь к колокольне. Держите курс на сигнальные ракеты. Никаких помех, кроме церкви. «Желтая двойка», переходите на частоту пеленгатора.

– «Виктор»… перехожу… конец.

Я передавал инструкции остальным, когда перед нами взлетела новая серия сигнальных ракет.

– Медленно следуйте за мной вниз. Не беспокойтесь о тумане. Держите свои глаза открытыми и снижайтесь. Как только пройдете над колокольней, переключайтесь на частоту контрольной вышки. Переведите тумблер в позицию «два». Если не сможете увидеть сигнал на своем приборе,[87] продолжайте следовать своим курсом и ждите, пока не покажется земля. Понятно?

В ответ послышалась серия подтверждений: «Виктор».

Держа колокольню под своим левым крылом, я развернулся точно на восток. На высоте 75 метров я выпустил шасси, закрылки и скользнул в туман. Я не мог ничего разглядеть. Мимо ветрового стекла проносились какие-то тени и клочки тумана.

Я продолжал шептать сам себе: «Давай… давай…» Или я приземлюсь, или разобьюсь. Система радионавигации работала хорошо. Стрелка постепенно приблизилась к центральной линии. Это означало, что я был на правильном курсе.

Туман цеплялся за кабину. Он, казалось, имел лицо, пальцы, щупальца – осьминог… А немного спустя он превратился в лебединый пух. Внезапно через разрыв я смог увидеть тени, траву и стелющийся туман. Затем все снова скрылось за пеленой.

Это было похоже на кинофильм. Игра теней и света, которая промелькнула внизу перед моими глазами за доли секунды. Стрелка продолжала колебаться, а я не мог удержаться от воспоминания о том, что велел невесте носить обручальное кольцо на пальце. Она ответила, что будет ждать. Момент приближался. Времени дурачиться не было.

В отдельных местах туман был черный как смоль. Машина медленно снижалась, и я должен был держать себя в руках, чтобы не пропустить ни малейшей детали. Я заставил себя не закрывать глаза. Неожиданно в 9 метрах под собой я увидел взлетно-посадочную полосу, контрольную вышку, силуэты «Мессершмиттов» и посадочный знак, расположенный под прямым углом ко мне. Я потянул ручку управления на себя и зарулил по земле.