Александр Петров - Свет обратной стороны звезд

• Название: Свет обратной стороны звезд
• Автор: Александр Петров
• Жанр: Научная Фантастика

В Обитаемом Пространстве идет бесконечная война. Отряд деметрианских боевых звездолетов отправлен на верную смерть. Только использование Федором Конечниковым запрещенной тактики боя позволяет остаткам ударной группы спастись. Постепенно Федор приходит к пониманию что двуногие — всего лишь дешевый расходный материал для тайных властителей, называемых Управителями Жизни. А покорность самозваным хозяевам любовно взращивается близкими людьми с момента появления человека на свет. Он делает свой выбор… По прошествии многих лет, Управительницу Жизни Рогнеду обвиняют в пособничестве бывшему звездолетчику. Ей тоже придется принять очень непростое решение.

---

— Ну, пойдем, — со вздохом согласилась Живая Богиня. — Вечно ты меня пугаешь. А потом оказывается, что все не так страшно, как тебе представлялось.

— Не на этот раз, — отрезал Управитель.

Вскоре они сидели в павильоне для чтения и на экране плыли строчки текста.

* * * продолжение.

— Дядя Федя, ужинать пора, — прервал его занятия племянник. — Мама Тома сказала, чтобы ты к столу шел.

— Спасибо, Алешка, — ответил Конечников. — Через минуту буду.

Он немного посидел, наполняя избытком энергии клетки тела. Подождал, пока смешаются собственный и привнесенный потенциалы.

Ему вспомнилось, сколько копий было сломано вокруг чтения мантры. Пока дед не понимал, зачем бубнит внук мудреные слова, все было хорошо. Но только старик Арсений узнал — начались придирки и капризы.

Дед ругался и кряхтел, лез с разговорами, жаловался на кошмары, лишь бы внук не читал над ним древнее заклинание бессмертия. При этом он не отпускал золотой медальон ни на секунду, прижимая его обеими руками к груди.

Конечников как-то объяснил старику, что представляет собой эта украшенная драгоценными камнями золотая линза.

Дед устроил истерику, обвиняя его во всех смертных грехах, потом, отойдя, согласился, что выздоравливает он поразительно быстро, но приписал все чистому амальгамскому воздуху и радости от возвращения домой «непутевого внука».

Конечников оценил хитрый ход, и стал читать мантру в сарае. Тома с тех пор диву давалась, когда захиревшая от забот криворукой хозяйки скотина стала выздоравливать и поправляться.

Старик прекрасно знал, чем занимается внук, но не показывал вида. Когда дед Арсений поправился настолько, что стал самостоятельно передвигаться, он на целый день уходил в большой дом возиться с правнуками, оставляя пятистенку в распоряжение Федора.

Под эти воспоминания Конечников встал, накинул тулупчик и отправился обедать.

Он вышел из дедовского дома на двор. К нему размашисто подбежал Крайт, ткнулся в ладонь холодным носом. Конечников с удовольствием погладил собаку, сказав: — «Привет Крайтушка. Вот, кушать иду».

Пес наклонил голову набок, заглядывая в глаза. Федор достал из кармана заранее приготовленный сухарик из армейского рациона и Крайт с жадностью сгрыз угощение. Конечников пошел дальше, а собака, получив желаемое, снова вернулась в будку.

На улице стояла та же погода, что и в день его приезда, только сейчас по всем приметам было видно скорое наступление весны. Деревья больше не выглядели безжизненными чурками. Чувствовалось, что в мокрых и холодных древесных стволах пришли в движение живые соки.

Конечников поднялся на крыльцо, зашел в дом. Прошагал через темные сени, наполненные стылой прохладой, и вошел в горницу к теплу печи, вкусным запахам домашнего хлеба и щей.

Тамара крутилась у печки, племянники сидели за столом в ожидании ужина. Старшая дочь Виктора, Дуня на правах младшей хозяйки стыдила братьев, которые не на шутку разошлись, выясняя, кто может сегодня сидеть рядом с дядей.

Младший сын Виктора, Коля, точная копия отца в детстве, пытался отстоять свое право слезами и хныканьем.

— Дядя Федя, — заканючил он. — Скажи Лешке…

— Это мое место, я его занял, когда дядю пошел звать, — отрезал Алексей.

— Ничего ты не занял, — готовясь пустить в ход главное свое оружие — рев, заканючил четырехлетний Коля.

— Кто плачет, того в космонавты не возьмут, — как бы между прочим сказал Конечников.

— Ты понял, хныкалка? — сказал Алексей, сталкивая с лавки младшего брата.

— Дуня, а вот Лешка дерется, — младший побежал к сестре, подвывая на ходу, и готовясь разрыдаться в голос.

— Лексей, оболтус, — подражая Томе, отреагировала Дуня, девочка 13 лет, по местным меркам почти невеста, — ребенка пошто бьешь?

— Если вы все не успокоитесь, ничего рассказывать сегодня не буду, — пригрозил Конечников. — И завтра на ярмарку не возьму.

Дети мгновенно унялись.

— Что за шум? — спросил Виктор, выходя из-за занавески. — Кому подзатыльник дать?

— Не надо. Ребята сами разобрались…

— Ну и ладноть, — сказал Виктор. — А то, что про вас дедушка подумает.

Из-за занавески раздались тяжелые, шаркающие шаги. В проеме показался дед Арсений. Он шел медленно, тяжело, но без палки.

— Деда, зачем встал? — спросила Тамара. — Я бы принесла.

— Спасибо Тома. Я с вами посижу.

— Подожди, Витька, наш дед скоро за тетками бегать будет, — заметил Федор.

— Да ладно тебе внучек, — с улыбкой ответил старик. — Это ваше дело молодое.

Он сел, нашарил под рубахой медальон, подержал его, с явной неохотой отпустил, обвел глазами собравшихся за столом, призывая к тишине. Потом прочел «Отче наш», перекрестился и полез черпаком в миску с супом.

После ужина и обычной «рассказки» на ночь, то есть истории из «космонаутской» жизни, дети были отправлены из-за стола.

— Ну, мужики, не тяпнуть ли нам? — спросил Виктор, потирая руки.

— Вам бы все пить, окаянным, — в сердцах сказала Тамара.

— Не бузи, жана, — нагибаясь и легонько шлепая Тамару по заду, сказал Виктор. — Давай нам сальца для закуси, первача, да и сама садись. Думать будем.

— А чего-й там думать, — произнесла она, гремя чугунками в печи. — Вам бы все наливать и пить.

— Ты чей-то злая сегодня — подивился Виктор. — Гляди, — жизнь налаживается. Деда вон, спасибо брательнику, на поправку пошел. Новый год скоро. А там как молодая травка выйдет, корова купим дойного. Молока будет море.

— Что коров, что лосицы, — недовольно сказала Тамара. — Все одно, мне заниматься. Не подойду я к этой страсти. Была я у Пантелея. И как только евоная жана с ним управляется… А кричит — то как, прямо уши закладат. Как заореть свое: «Му-ууу», так хоть беги.

— Мы книжку сначала купим, как коров разводить и содержать, — успокоил ее Конечников.

— Ладноть. Могет енто Витьку мово вразумит. А то уперся — «Коров, коров».

Тамара пошла в погреб. Вернулась оттуда с куском сала, кругом копченой колбасы и наполовину пустой осмериковой бутылью самогонки.

— Чей так мало, жана? — поинтересовался Виктор.

— А что завтра ты на ярманку повезешь? — окрысилась Тамара.

— Там же у тебя 3 ведра заготовлено, — поразился Виктор.

— Неча самогоновку в себя лить, — отбрила она, — здоровье свое пропивать.

— Ладно, Витька, для нас нормально, — сказал Конечников.

— Откуда ты знаш. Вон можа и деда с нами выпьет.

— Не откажусь, — сказал старик, ловко распиливая колбасу.

— А вот тебе бы не надо, — возразил Федор. — Только-только ведь оклемался.

— А я чуть, чтобы вкус вспомнить.

— Ну, будем здоровы, — сказал Виктор, разлив пойло.

Он сначала чокнулся с дедом, потом с братом, с женой, соблюдая известный ритуал, и жадно потянул стакан ко рту. Остальные, чтобы успеть, впопыхах столкнули стаканы, и выпили вместе с ним.

— Хорошо пошла, зараза, — довольно сказал Виктор. — Спасибо Томочка. Знатная у тебя самогоновка выходит. Стряпня, конечно, так себе, но вот самогоновка…

— А ты сам готовь, — ничуть не обидевшись, посоветовала она. — А я буду только самогоновку гнать. Бабы Дуни дом под нее пустим. Бражки много надо будет, чтобы первачу накапать, сколько космонауты просять.

— Эт мы подумаем, — оборвал ее Виктор. — Давай лучша все тут прикинем, что будем к Рождеству куплять.

— Дуньке кожушок надоть, — сказала Тамара. — Девка большая, а ходит в рванье.

— Так енто Иван Соломонов делат, то не на ярманке.

— Яму надоть харч давать, — скис Виктор.

— А вы ему денег дайте, — посоветовал Федор. — Рублей пять — семь.

— Ишь ты, прям как космонауту, — подивилась Тамара. — Перебьется. Таки деньжищи…

— Я прикинул, — продуктами дороже выйдет.

— А возьметь? — спросил брат.

— Куда он денется… — отозвался Федор.

— И не хлопнуть ли нам снова? — предложил Виктор, плеская прозрачный как слеза первач в новые стеклянные стопки.

— Давай, Витюня, — предложил старик, — выпьем за твоих деток замечательных, моих правнучат.

Снова звякнула посуда.

— Спасибо Томочка, — поблагодарил жену Виктор. — Усладу сердца гонишь.

— А как жа. У меня с детства к ентому таланыт, — довольно ответила раскрасневшаяся от выпивки тетка.

Очень скоро все изрядно набрались.

Тамара отправилась спать. Даже выпив, она осталась туповатой, совершенно неженственной бабой — лошадью для пахоты, которая мужика к себе допускает лишь для того, чтобы тот мог выпустить пар и не ходил налево.

— Расскажи Федя, вы энтого, как его там, «Праду», поймали? — попросил Виктор, когда они остались в мужской компании.

— «Прайдо Элано», — поправил его он. — Сколько можно рассказывать…