Сергей Верёвкин - Вторая мировая война: вырванные страницы

• Название: Вторая мировая война: вырванные страницы
• Автор: Сергей Верёвкин
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2006 г.
• ISBN: 5-87849-194-X

Знаете ли вы, что во время Второй мировой войны в рядах Вермахта и СС сражалось больше 150 тысяч евреев?

Знаете ли вы, что фактически каждая немецкая дивизия, воевавшая на Восточном фронте, на четверть состояла из бывших советских граждан, что каждый четвертый солдат Паулюса, окруженный под Сталинградом, был русским?

Знаете ли вы, что в немецком тылу на протяжении двух лет существовали огромные — больше Бельгии — территории под русским национальным самоуправлением, куда не ступала нога оккупанта, и что гражданская война на этих землях, именовавшихся Локотской республикой, продолжалась до 1951 года?

Сенсационная книга Сергея Верёвкина разоблачает самые устоявшиеся и табуированные мифы, раскрывает самые сокровенные, самые замалчиваемые и запретные тайны Второй мировой.

---

*  *  *

Кстати о бомбардировщиках. Увлекательные и поражающие воображение рассказы об армадах «юнкерсов» и пресловутых «мессеров», которые тоже почему-то бомбят, кочуют, густо пыля, из одних воспоминаний ветеранов войны в другие. Эти армады одна из главных ' причин неудач советских войск в войне и высоких, непомерно высоких потерь среди них. Даже песни об этом сочинили:

...Над нами «мессеры» кружились, И было видно словно днем, Но только крепче мы сдружились Под перекрестным артогнем...

При этом люди, поющие эти слова (и автор этой книги тоже, к сожалению, относился когда-то к их числу), как-то не задумываются над тем фактом, что истребители (а «мессер» — это и есть истребитель «мессершмитт», МЕ-109, МЕ-109В, ME-109G, МЕ-109Е) проектируются и создаются не для того, чтобы «кружить над пехотой» или тем паче бомбить ее, а исключительно для противодействия авиации противника, то есть, в переводе на общедоступный русский язык, истребители задумывают и делают исключительно для того, чтобы они сбивали истребители и бомбардировщики противника. Для этого, и только для этого!

Тем более что «мессершмитты», пресловутые «мессеры», никогда не летали ночью, пусть даже и «...видно, словно днем...». «Мессершмитты» не ночные истребители, а дневные! И поэтому, когда мы поем о «мессерах», кружащих по ночам над пехотой Красной Армии, мы этим, сами того не понимая, в первую очередь воспеваем мастерство летчиков Люфтваффе. Летчиков Люфтваффе, которые, сбив и уничтожив в воздухе всю «красную» авиацию, какую только можно было там обнаружить, и в то же время будучи людьми добросовестными и трудолюбивыми, не вернулись, неугомонные, на свои аэродромы загорать на солнышке, потягивая при этом холодное светлое немецкое пиво из запотелых бутылок и закусывая его копчеными цыплячьими крылышками с маринованным зеленым горошком. Нет, они, фашисты проклятые, нашли себе новое, не свойственное для истребителей занятие — «кружить», в том числе и по ночам (ну это только когда «...видно, словно днем...»!), над пехотой противника, пытаясь расстреливать одиночных солдат, прячущихся в глубоких, узких окопах, из намертво закрепленных на самолетах пулеметов и автоматических пушек!

Это в условиях тотального дефицита топлива в «третьем рейхе»! Дефицита настолько вопиющего, что бензин делали, не считаясь с затратами, из сланцев, из спирта, чуть ли не из угля и дров! И бензин этот получался «золотым»! И жечь этот драгоценнейший, «золотой» бензин тоннами, десятками тонн, гоняясь с очень малой долей вероятности попасть в цель (это только в кинофильмах пресловутые «мессеры» назойливо кружат над одиночными машинами, велосипедистами, просто прохожими или путниками и с одного захода, одной очередью начисто срезают любую, даже самую маленькую цель!) за одиночными машинами и даже людьми?!

Это немцы-то?

Расчетливые до скупости, умеющие считать каждый пфенниг, каждый грамм немцы?!

*        *  *

Из небытия сразу материализовывается знаменитый Станиславский с его еще более знаменитым «не верю!».

Или хитрый усатый хохол с характерным прищуром лукавых глаз и не менее знаменитым «тю-у-у, дурных немае!».

*        *  *

Это советский человек, советский солдат, встретив цистерну со спиртом, поленится забраться на нее, открыть и забрать себе, сколько ему надо. Нет, он просто пробьет дырищу в цистерне, причем побольше, чтобы побыстрее налилось, подставит емкость, нальет себе и пойдет дальше, даже не заделав дырку. Да и хрен с ним, что выльется весь!

Немец так не сделает никогда!

*        *  *

Потому что он немец.

*        *  *

«Юнкерсы» и «мессершмитты» (которые, как уже сказано выше, в общем-то не бомбардировщики, а истребители!), не дающие поднять головы, постоянно висящие в небе над полем боя, — про это читаешь и когда описываются события сорок первого года. И сорок второго года. И сорок третьего года. И сорок четвертого года. И, самое парадоксальное, самое не укладывающееся в сознании, — это было и в сорок пятом году! В одной книге воспоминаний говорится о боях за Берлин, когда на подступах к нему советским войскам не давали поднять головы над землей и выйти из окопов в атаки постоянно висящие в небе «юнкерсы» и «мессершмитты».

Конечно же, автор, заслуженный военачальник, не врет.

Тогда где найти ответ на вопрос: ну где еще у Вермахта в середине апреля сорок пятого года были аэродромы, самолеты и столько топлива, а главное, где у них была территория, где можно было все это разместить вне досягаемости от ВВС «Советов»?

Здесь сразу вспоминаются горькие слова писателя Виктора Астафьева, простым солдатом прошедшего войну, на своей шкуре все познавшего. Человека, перед которым хочется в ножки поклониться — за него, за всех русских людей, великое страдание и великое горе принявших и претерпевших: «...Немецкой авиации непогода отчего-то всю войну мешала меньше, чем нашим прославленным воздушным асам...»

*  *  *

Командование фронта в лице маршала Говорова (кстати, уникального тем, что он являлся, единственный среди советских генералов и маршалов, бывшим белогвардейцем — колчаковским офицером, бывшим юнкером Константиновского юнкерского училища — «Константином») с тупой настойчивостью, достойной лучшего применения, гнало и гнало свои войска на прекрасно оборудованные немецкие оборонительные позиции, расходуя их чуть ли не до последнего солдата в бессмысленных фронтальных наступлениях, затем вновь пополняло до прежнего состава людьми и техникой и опять гнало на те же "самые немецкие позиции, на которых оно «обломало свои зубы» в прошлый раз. И так все эти полгода, до самого последнего дня войны!

Ну, это, разумеется, не он сам так придумал. Сам он этого делать не хотел. Это ему Сталин приказал. А сам командующий фронтом белый и пушистый.

И это при всем том, что уже с января 1945 года запертая в «Курляндии» группа армий потеряла всякое оперативное значение. Каждый день 2-й Прибалтийский фронт терял в боях в среднем по 2000 человек. Каждый день в течение полугода на «Курляндском» фронте по приказам советских полководцев бессмысленно гробилось в бессмысленных боевых действиях по две тысячи человек! Две тысячи человек в день с февраля по восьмое мая! (И это при том, что потери немцев были в это же самое время в этом же самом месте в десятки раз меньше!)

*  *  *

И все это в условиях, когда, начиная уже с осени 1944 года, сразу же после блестяще спланированной и проведенной группой армий «Север» операции «Гром», по эвакуации Риги и всех своих войск из Восточной Латвии в «Курляндию», германский Вермахт, запертый в этой самой «Курляндии», стал испытывать острейший недостаток во всем: в боеприпасах, продовольствии, фураже, снаряжении.

Из-за этого всем артиллеристам была установлена для артбатарей определенная, мизерная норма расхода снарядов в день на каждое орудие, превысить которую они не имели права. Так как немецкие офицеры и солдаты свято чтили отдаваемые им приказы, то эта норма не нарушалась. Поэтому немцам пришлось отказаться от стрельбы с закрытых позиций и стрелять только наверняка — прямой наводкой. Этот способ ведения артиллерийского огня приводил к повышенным потерям среди личного состава артиллерийских батарей, но приказ об экономии снарядов неукоснительно исполнялся.

Так же экономились и патроны. Было запрещено вести пристрелочный огонь, а также заградительный огонь длинными очередями. Только короткие, никаких длинных очередей. Патроны пулеметчикам отпускались из расчета одна лента — одна отраженная атака. И ни патроном больше.

Совершенно неожиданно новенькие, только-только начавшиеся выпускаться германской военной промышленностью штурмовые винтовки, современные и отвечающие всем требованиям ведения боя, стали причиной перерыва стрельбы во время боя, к ним сразу катастрофически стало не хватать боеприпасов, а старые патроны к этим винтовкам не подходили. И такое положение сложилось уже в октябре и ноябре 1944 года.

И в то же время в этих условиях, в условиях окружения, «котла» германские командиры находили возможность заботиться о своих солдатах.

Несмотря на все более вырисовывающуюся нехватку солдат на фронтах, на все более угрожающее положение в этой области, во всех частях солдатам продолжали давать отпуска домой, если часть не выходила с фронта (не из боев, а с фронта!) несколько месяцев. Отпуска давали даже в «котлах», даже в окружениях! Один из солдат Вермахта вспоминал, что ему в январе 1945 года (вдумайтесь, Уважаемый Читатель, — в январе, через три месяца после полного окружения войск в «Курляндии» и всего за какие-то четыре месяца до полной капитуляции германских войск в войне, до победы!) командование дало отпуск «за доблесть».

Это менее чем за четыре месяца до, капитуляции? Отпуск из окружения? Из «котла»?!