Сергей Верёвкин - Вторая мировая война: вырванные страницы

• Название: Вторая мировая война: вырванные страницы
• Автор: Сергей Верёвкин
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2006 г.
• ISBN: 5-87849-194-X

Знаете ли вы, что во время Второй мировой войны в рядах Вермахта и СС сражалось больше 150 тысяч евреев?

Знаете ли вы, что фактически каждая немецкая дивизия, воевавшая на Восточном фронте, на четверть состояла из бывших советских граждан, что каждый четвертый солдат Паулюса, окруженный под Сталинградом, был русским?

Знаете ли вы, что в немецком тылу на протяжении двух лет существовали огромные — больше Бельгии — территории под русским национальным самоуправлением, куда не ступала нога оккупанта, и что гражданская война на этих землях, именовавшихся Локотской республикой, продолжалась до 1951 года?

Сенсационная книга Сергея Верёвкина разоблачает самые устоявшиеся и табуированные мифы, раскрывает самые сокровенные, самые замалчиваемые и запретные тайны Второй мировой.

---

И в один из таких дней, когда весь полк — все несколько десятков самолетов — удачно приземлился в условиях постоянно ухудшавшейся видимости (туман тогда с моря натягивало), командир полка, «летчик-снайпер», с воздуха наблюдавший за посадкой полка на взлетно-посадочную полосу (ВПП), не смог с первого захода на посадку увидеть ВПП и был вынужден «дать резко штурвал на себя» и снова набрать высоту. Иначе вместо ВПП «летчик-снайпер» приземлился бы на грунтовую боковую полосу безопасности (БПБ) между ВПП и перроном — местами стоянок (МС) аэродрома. А это грозило разрушением самолета из-за того, что БПБ здесь пересекают несколько бетонных рулежных дорожек (РД), которые связывают ВПП с МС. Комполка разозлился, еще раз зашел на посадку, и еще раз не заметил ВПП, и также только в последний момент избежал приземления на землю. С земли, с командно-диспетчерского пункта (КДП), ему предложили лететь на другой аэродром дивизии, расположенный возле польского города Старгард-Счеччиньски (Щецинский) (германский город Штаргард, что возле Штеттина).

Но, к сожалению, за штурвалом истребителя-бомбардировщика в тот момент находился сам начальник авиагарнизона «Колобжег» — командир истребительно-бомбар-дировочного полка, которому в авиагарнизоне Колобжег никто ничего приказать не мог! Поэтому комполка в третий раз повторил попытку посадки, решив во что бы то ни стало довести ее до конца. Ведь он же «летчик-снайпер»!

И опять «летчик-снайпер» промахнулся мимо ВПП. Опять угодил на ту самую БПБ, что находится между ВПП и МС. Если бы он садился на другую БПБ, расположенную с другой стороны от ВПП, самолет, может быть, и остался бы цел. Хотя, скорее всего, снес бы себе шасси (уж повредил бы — это точно!).

А тут самолет сел на БПБ, через пару секунд полковник, увидев быстро приближающуюся ему навстречу бетонную РД, успел дернуть штурвал на себя — и самолет «перепрыгнул» через эту РД. Но после самолет уже не катился, а ударился о грунт сразу вслед за этой РД. Комполка успел в последний раз рвануть штурвал на себя, самолет резко, в последний раз, подпрыгнул, и тогда полковник нажал на кнопку катапульты. Катапульта, если объяснять просто, это снаряд под сиденьем пилота, который выстреливает вперед и вверх пилотское сиденье вместе со всем его содержимым (в данном случае «летчиком-снайпером») вместо боеголовки снаряда.

Комполка спасся, приземлившись на парашюте. Самолет погиб. «Летчик-снайпер» продолжил свою службу в должности командира истребительно-бомбардиро-вочного полка.

*     *     *

Возвращаясь же в сорок пятый год, можно предположить, что в тот момент советские летчики-снайперы, скорее всего, думали: «Главари ихние удирают!»

Простой советский человек не может себе представить, что в последний день войны на тридцати пяти транспортных самолетах, специально для этой цели вызванных из другой страны, из окружения, из «котла» могут вывозить простых солдат — многодетных отцов семейств, а не «партийных» чинуш, высших комиссаров и генералов (именно в такой последовательности: сначала комиссаров, а потом генералов). Потому что в «государстве рабочих и крестьян» такого просто не могло быть! В «государстве рабочих и крестьян» такое даже в самом дурном сне никому не приснится, даже с жуткого перепоя не привидится, даже изощренный писатель-фантаст такого не придумает!

*        *  *

Если это не превосходство боевого духа, не образец высшей воинской доблести, то что же это тогда?

С одной стороны, побежденные генералы спасают не себя, а многодетных отцов семейств для будущей жизни Германии. А с другой стороны, победители в первую же секунду после окончания войны бросаются в повальный грабеж и мародерство!

*        *  *

По сути, группа армий «Курляндия» так и не была побеждена! Она сдалась только по приказу сверху, из захваченного «Советами» Берлина, — подчиняясь воинской дисциплине.

Причем если под Берлином прославленные советские маршалы гнали свои многотысячные армады войск на бессмысленную гибель, руководствуясь одним, пусть химерическим, призрачным, подлым, глупым, идиотским, но крайне беспокоившим их всех, начиная со Сталина и «далее везде», — «пунктиком», что если советские войска не захватят Берлин самостоятельно, то его захватят англичане или американцы и потом не отдадут ни за что, ни за какие коврижки, то здесь, в «Курляндии», чего было гнаться за кровавой победой на поле боя? Никаких англичан с американцами здесь не было и «на горизонте». Немцам здесь просто некому было сдаться, кроме доблестной Советской Армии! Так зачем гнать и гнать, «гнобить» и «гнобить» свои войска в бессмысленных, кровопролитных штурмах? Зачем?

Не проще ли было вывести из Кронштадтской бухщ всю войну бездействовавший «краснознаменный» Балтийский флот — мощнейшую военно-морскую группировку, равной которой у германского Krigsmarine (Кригсмарине, военно-морского флота рейха) не было и в помине ни в сорок первом году, ни тем более в сорок четвертом — сорок пятом годах — да и блокировать побережье «Курляндии»? Благо здесь Балтийский флот действовал бы в крайне благоприятных для себя условиях: в наличии буквально под боком удобные базы в Рижском заливе, на Моондзундских островах. Под боком также и многочисленные аэродромы, в том числе и для морской авиации, и в Латвии с Литвой, и в Эстонии, и на тех же Моондзундских островах. А у немцев, у германских Кригсмарине, все это далеко. Самое близкое — в Восточной Пруссии, но она окружена многочисленными советскими войсками, отбивается из последних сил. Ей бы себя защитить (и на то Люфтваффе не хватает) — не то что в небо над «Курляндией» самолеты посылать. И потом, мало того, что все военно-морские и военно-воздушные базы далеко, но и на то, что есть, катастрофически не хватает топлива — бензина, соляры, авиационного керосина. Не хватает!

Хоть криком кричи — не хватает!

А тут всего хватает! Все в достатке, все в избытке! И баз, и аэродромов, и топлива!

Но нет, не вышли линкоры и крейсера, эсминцы и минные тральщики, торпедные и десантные катера на рейды Виндавы (Вентспилса), Либавы (Лиепаи), Мемеля (Клайпеды), Пилау (Балтийска), Данцига (Гданьска). Не развевался на просторах Балтийского моря гордый советский военно-морской флаг с красными звездой, серпом и молотом на белом полотнище.

Еще и еще раз с горечью приходится констатировать, что всю войну, с первого до последнего дня, практически с первого сентября 1939 года по 8 мая 1945 года, Балтийское море было «внутренним немецким морем»! А советские военно-морские силы гибли на минных заграждениях, топили небольшие суда, в том числе и нейтральных стран.

Ну и, конечно же, «Вильгельм Густлофф»!

*  *  *

Кстати, самое последнее морское сражение, морской бой в Европе произошел именно здесь, на Балтике, 8 мая 1945 года. Но и этот морской бой не добавил чести краснознаменному Балтийскому флоту. И не только потому, что в этом бою советские торпедные катера попытались потопить конвой с самыми разнокалиберными судами, вывозившими из Либавы в северную Германию войска 11-й пехотной и 14-й танковой дивизий группы армий «Курляндия», которые составляли последний резерв командующего группой армий и которые он решил во что бы то ни стало спасти от плена. Но и потому, что сам этот бой в очередной раз ясно и выпукло засвидетельствовал ту очевидную истину, которая и объясняла, почему всю Вторую мировую войну краснознаменный Балтийский флот не топил лихо и отчаянно вражеские суда и караваны в Балтийском море, не устраивал коварным Кригсмарине судьбу собственного каравана PQ-17, а отсиживался в «Маркизовой луже» между Кронштадтом и Ленинградом. («Маркизовой лужей» это небольшое пространство прозвали еще в начале XIX века по имени военного министра тогдашней Российской империи маркиза де Траверсе, в целях экономии запрещавшего судам Балтийского флота покидать это пространство.)

Караван шел шестью морскими конвоями:

1-й состоял из сторожевого катера № 1450, 26 катеров 14-й Флотилии Береговой Охраны и перевозил 2900 человек военнослужащих;

2-й состоял из сторожевого корабля М-3, канонерской лодки «Ниенбург», каботажного теплохода «Курляндия», 8 гражданских рыболовецких судов, 1 танкера, 1 минного тральщика, 2 морских самоходных барж и 3 несамоходных «Зибель барж», ведомых 3 буксирами, лихтера, 3 понтонов и 1 артиллерийского понтона № 34, 1 мотобота и перевозил 5720 военнослужащих;

3-й состоял из парохода «Циндао», 3 минных тральщиков, 2 катеров службы безопасности полетов из состава Люфтваффе и перевозил 3780 человек;

4-й состоял из трех флотилий торпедных катеров — 1-й, 2-й и 5-й и перевозил 2000 человек;

5-й и 6-й конвои были объединены. Оба они вышли примерно в полночь на 8 мая 1945 года из Виндавы. Уже в Балтийском море 6-й конвой догнал медленно идущий 5-й конвой. Вместе они состояли из танкера «Рудольф Альбрехт», 45 малых десантных судов и 15 гражданских рыболовецких судов и перевозили всего 300 человек.