Андрей Савельев - Образ врага. Расология и политическая антропология

• Название: Образ врага. Расология и политическая антропология
• Автор: Андрей Савельев
• Жанр: Политика

Книга синтезирует данные и идеи физической антропологии, расологии, истории, политологии, философии, раскрывая причины вражды разнообразными методологическими средствами.

В списке глав книги нет главы "русская цивилизация".

---

Наиболее распространенным антропологическим типом, близким к предыдущему, в степной зоне Восточной Европы был тип, характеризующийся долихомезокранией, широким и средневысоким, с сильной горизонтальной профилировкой лицом, сильным выступанием носа. В V–IV тыс. до н. э. он перемещается от Нижнего Поволжья к Северскому Донцу, затем — в Поднепровье (Средний Стог), в III тыс. до н. э. распространяется до междуречья Буга и Ингульца, Самарско-Орельского междуречья, будучи связанным с ямной культурой. Затем эта огромная территория еще больше расширяется до Прикаспия и Подонья, Крыма, Среднего и Нижнего Поволжья и Приуралья, Прутско-Днестровского междуречья, обнаруживаясь в катакомбной и срубной культурах и др. Это население имеет связь с европеоидами Южной Сибири, возможно, с афанасьевской культурой Алтая и Минусинской котловины (позднее — андроновской культуры в Казахстане). В культурном отношении афанасьевцы были почти тождественны ямникам — курганные захоронения, расположение покойников на спине с согнутыми коленями, использование охры, округлая керамика с расчесами гребенкой сверху вниз, преимущественно скотоводческий образ жизни, использование четырехколесных повозок. Антропологически афанасьевцы характеризовались резко выступающим носом, низким лицом, низкими глазницами, широким носом и широким лицом. Этот антропологический тип более всего сходен с древним европейским («кроманьонским»). Действительно, прослеживается прямая генетическая связь от самых древних европейцев к населению днепро-донецкой культуры, а от нее — к афанасьевцам и некоторым ямникам.

Андроновский человек, 15–18 в. до н. э., Верхнее Притоболье, Казахстан.

Два основных типа, конкурировавших за Восточную Европу, которые мы назвали «кавказоидным» и «арийским», очистили эти пространства от заселивших его с северо-запада в мезолите-неолите северных европеоидов («финно-угорских» и «протобалтских» племен) — долихокранов с широким лицом, уплощенностью в верхнем лицевом отделе, сильным выступанием носа. Арийская миграционная экспансия в конце концов предопределила антропологический облик населения Восточной Европы и оказала серьезное влияние на историю Европы в целом.

Арийские миграционные волны

В III тыс. до н. э. климат в Европе становится значительно холоднее и суше. Северные искатели моллюсков должны были вымереть или мигрировать, степняки — отправиться на юг, спасаясь от холода и засухи. В Центральной и Восточной Европе образовались культура боевых топоров и шнуровой керамики и ямная культура. Первые предпочитали размещаться в лесостепной зоне, вторые — в степях.

Арийские миграции III–II тыс. до н. э.

Гипотеза болгарских ученых о путях миграций индо-европейцев.

[Българската цивилизация, София, 2005]

Шнуровики распространились от Волги до Рейна и от Финляндии до среднего течения Днепра, образовав в том числе и фатьяновскую культуру. Их объединяла любовь к отпечаткам шнура на керамике и тщательно отполированным каменным топорам. Шнуровики предпочитали захватывать прежние поселения и размещать на пепелищах собственные общины. При этом климатические условия были неблагоприятны для длительного выпаса скота и земледелия. Шнуровики предпочитали часто кочевать на повозках, запряженных волами. Ритуал захоронений указывает на родство шнуровиков с днепро-донецкой культурой, у которой был позаимствован порядок захоронений, включая использование охры, а также захоронение черепов отдельно от скелета.

Ямники, будучи южными соседями шнуровиков, распространились от Южного Урала до северного Причерноморья (в поздний период — до Дуная) и восприняли многое из образа жизни среднестоговцев и днепродонцов. Если у среднестоговцев был воспринят кочевой образ жизни и приручение лошади, то у днепродонцов — антропологический тип. От более ранней майкопской культуры ямники унаследовали курганный тип захоронений, которые приобрели индивидуальный характер. Покойников размещали в яме, прикрытой настилом из жердей. Захороненного размещали на спине с согнутыми коленями и присыпали охрой. Ямники в некоторой части унаследовали широколицесть своих предшественников, передав ее также грекам, отличным от окружающего населения также некоторой широколицестью.

К концу III тыс. до н. э. трипольцы, стиснутые двумя новыми цивилизациями и ослабленные засухами, откатываются на Дунай, а затем исчезают. На их место приходят степняки. На островах Эгейского моря и побережье последние трипольцы образуют минойскую цивилизацию, которая трагически исчезает в результате мощного извержения вулкана на острове Санторин. В целом на севере Европы имелись остатки так и не разившейся культуры собирателей раковин, в основном прибрежная культура коллективных могил-мегалитов и культура раздельных каменных могил с курганами. Последняя отличалась особым инвентарем (ладьевидные топоры и шнуровая керамика) и имела явно материковую дислокацию.

Большое внимание к исследованиям североевропейских культур невольно подтолкнуло многих ученых к утверждению об их преемственности, а вслед за этим — к выводу о Северной Европе как о центре индоевропейского этногенеза, откуда волны переселенцев двинулись не только на юг, но и далеко на восток — вплоть до северного Причерноморья. Ряд обстоятельств заставляют усомниться в правильности такой ориентации миграционных потоков. Скорее всего, можно говорить о миграции на восток «финно-угров», проникших также и в центральную часть Восточно-Европейской равнины. В дальнейшем их вытеснили к северу мощные миграционным потоки с юга и юго-востока.

Самые ранние могильники послеледникового периода в Южной России содержат останки высоких долихоцефалов; число брахицефалов незначительно. В сравнении с северными европейцами мы имеем чистый расовый тип. Это были скотоводы, приручившие также и лошадь. В одной из могил была найдена глиняная модель повозки — индоевропейской новации. Бедность могил указывает на кочевой образ жизни, но их многоуровневость — на длительное их использование в течение многих поколений. В дальнейшем подобные условия быта характерны для скифов.

Обнаруженная в верховьях Волги фатьяновская культура, напротив, выглядит очень сходной с североевропейской по типу захоронений (кладбища индивидуальных могил, устланных камнем), керамике (шнуровой орнамент) и боевым топорам. Аналогичная культура фиксируется также на Кубани (майкопская культура) с конца IV тыс. до н. э. до середины III тыс. до н. э., где также имеются признаки того, что она имела не автохтонное происхождение. Более поздние мегалитические захоронения обнаружены и на каспийском побережье. Исследователю вольно считать это признаком нордической экспансии в сторону Ирана или же прорывом месопотамского влияния через Кавказ. Ясно одно: для степняков эта культура была совершенно неприемлемой (за исключением, разве что, боевых топоров, которые они могли одолжить своим соседям и транзитным переселенцам).

Реконструкции носителей фатьяновской культуры

Южнорусский медный век характеризуется унификацией быта и ритуала на огромном пространстве от Каспия до Днепра — курганные захоронения, изделия из кремния и кости, характерные медные и серебряные украшения, каменные или медные топоры. Датировка этих предметов относится к середине III тыс. до н. э. Правда, альтернативные исследования дают на тысячелетие более позднее происхождение соответствующего культурного слоя. Это основание говорить о западном (центрально-европейском) происхождении обширного культурного ареала, который, якобы, имеет на западе свои прототипы. Вместе с тем, те же прототипы могут быть расценены как определенная периферийная деградация. В этом случае исходные прототипы все-таки следует искать на востоке — в южно-уральских и южно-сибирских степях, которые и являются родиной праиндоевропейцев. Такой подход подтверждается лингвистическими данными, говорящими о том, что прародина индоевропейцев носила признаки резко континентального климата с суровой зимой и жарким летом. Присутствие в мифологии индоевропейцев березы говорит о том, что их прародина не могла располагаться далеко на юге. Приморская территория также исключается, поскольку в индоевропейских языках нет общего термина для обозначения моря. Североевропейское побережье исключается еще и потому, что добываемый в изобилии янтарь, имевший широкое применение в качестве украшения, также не имеет у индоевропейцев общего термина. Все это означает, что Южный Урал и юг Западной Сибири — наиболее вероятное место зарождения индоевропейских миграций. Их направление определялось знакомой климатической и природной обстановкой, характерной для степной зоны Восточной Европы, а в Центральной Европе — своеобразным миграционным коридором между Карпатами и побережьем Балтийского моря — по маршруту в поймах рек Днепр, Припять, Буг. В этом коридоре основной поток мигрантов направлялся через леса к побережью, меньшая часть разворачивается на Балканы и упирается в дельту Дуная. Незначительная часть по Дунаю шла дальше проникала за Альпы или, приобретая навыки выживания в лесах, по берегу Балтийского моря отправлялась в Западную Европу.