Курт Рисс - Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939–1945

• Название: Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939–1945
• Автор: Курт Рисс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2504-6

Книга Курта Рисса написана на основе дневников Геббельса, рассказов очевидцев и родственников одного из могущественнейших людей нацистской Германии. Он был предан Гитлеру и как человек, и как министр пропаганды, и как гауляйтер – высший партийный руководитель Берлина. Он стал преемником фюрера, но пробыл им всего несколько часов и ушел из жизни вслед за человеком, в которого заставил поверить миллионы немцев.

---

Но Штрассер решил не обижать Гитлера. Большинством в один голос предложение Лея было принято, и Федеру пришлось выслушать очень странные речи, большую часть из которых подготовил для выступавших сам Геббельс. Именно он рекомендовал изменения устава, принятые единогласно. Когда Лей заявил, что нельзя ничего предпринимать без фюрера, некоторые гауляйтеры в ответ заметили, что прекрасно обойдутся без «папы»[15]. Геббельс пришел в ярость. «Вношу предложение исключить из Национал-социалистической рабочей партии Германии мелкого буржуа Адольфа Гитлера!» – потребовал он.

Он обозвал Гитлера мелким буржуа – более крепкого словца Геббельс не мог придумать. Ему казалось, что с Гитлером он покончил. Джинн был выпущен из бутылки. Геббельс высказал вслух то, что никто в партии не отваживался произнести. Это был открытый мятеж, оскорбление «его величества», богохульство! Хотя его беспрецедентное предложение даже не поставили на голосование, несколько рук машинально взметнулось вверх, наглядно показав, что, по крайней мере, некоторые поддержали «еретика».

С тех пор, как он ни старался, Геббельс не мог уже верить Гитлеру с прежней бездумной преданностью. Он не мог сдержать свой критический ум, не мог принимать на веру пустые фразы. Помимо всего прочего, он не мог смириться с тем, что Гитлер выбрасывал социалистическую доктрину за борт. Геббельс, четыре года тому назад избравший Гитлера своим героем – да что там героем, богом! – теперь был готов от него отречься.

8

22 января 1926 года решительное и страстное воззвание, составленное Штрассером и Геббельсом, возвестило о том, что национал-социалисты – по крайней мере, на севере Германии – выступят за экспроприацию. Желая остудить пыл «революционеров», Гитлер назначил совещание на 14 февраля 1926 года в маленьком баварском городке Бамберге.

Геббельсу было известно, что предстоит борьба. 6 февраля 1926 года он пишет: «В следующее воскресенье в Бамберге. Нас пригласил Гитлер. Мы должны встать и драться. Приближается время решительных действий».

12 февраля 1926 года: «Завтра едем в Бамберг. Гитлер обратится к местным руководителям… План нашей кампании готов… Наша задача заставить людей возмутиться…»

Утром 12 февраля Геббельс прибыл в Бамберг. Генрих Гиммлер, вновь ставший активистом партии, встретил его на вокзале и отвез в гостиницу в большом черном лимузине. На Геббельса это произвело впечатление. Еще более его поразило то, что у входа в отель стояло несколько таких машин. Они принадлежали мюнхенским руководителям партии, баварским гауляйтерам и даже сошке помельче – крайсляйтерам.

Бросалось в глаза, что деятели партии из южных районов живут в несравненно лучших условиях, чем люди Штрассера. Казалось, они не испытывают финансовых затруднений: они занимали лучшие номера в отеле, сидели в холле и в баре с толстыми сигарами, выглядели упитанными и благополучными и вели себя в высшей степени непринужденно.

Вспомнив, что он писал о них, Геббельс приготовился к тому, что на него будут смотреть свысока. Но вопреки его ожиданиям Альфред Розенберг, Готфрид Федер, Макс Аманн и другие, чью честь он не щадил в статьях, пожимали ему руку, хлопали по плечу, словом, вели себя с ним на равных. И он вдруг осознал, что выглядит в их глазах значительной фигурой.

Встреча открылась речью Гитлера, в которой он долго разъяснял делегатам, почему нельзя голосовать за экспроприацию. Он использовал старый и избитый довод: национал-социалисты не должны играть на руку заговорщикам и коммунистам, а экспроприация не ограничится знатью.

«Гитлер произнес речь на два часа, – писал Геббельс в дневнике. – Я совершенно изнемог. Ай да Гитлер! Не реакционер ли он? Он путается и колеблется. По русскому вопросу он не прав от начала и до конца. Италия и Англия – наши естественные союзники! Бред! Наша задача – сокрушить большевизм! Большевизм – порождение евреев! Наш долг – уничтожить Россию!.. Компенсация дворянству. Справедливость должна остаться справедливостью. Более того, нельзя даже затрагивать вопрос о дворянских владениях. Ужасно! Гитлеровская программа полностью удовлетворяет мюнхенскую шайку. Федер кивает, Лей кивает, Штрайхер кивает, Эссер кивает. «Мне больно видеть вас в дурной компании» (Геббельс цитирует Гете). Потом короткое совещание. Говорит Штрассер. Он заикается, голос его дрожит.

Бедный честный Штрассер… Я не в силах вымолвить ни слова. Я словно потерял голову. Мы едем на вокзал. Штрассер растерян. Мы ссоримся и спорим. Все это очень тяжело. Прощаюсь со Штрассером. Послезавтра мы встретимся в Берлине»[16].

23 февраля Геббельс записал: «Долго совещались (со Штрассером). Итог: мы не должны завидовать мюнхенцам из-за их пирровой победы. Необходимо работать и разворачивать борьбу за социализм».

Гитлер и сам наверняка понимал, что его победа – пиррова. Еще он наверняка почувствовал – а у него было тонкое чутье на людей, – что Геббельса надо переманить на свою сторону. Игра стоила свеч.

Борьба за душу Геббельса началась в конце марта. «Сегодняшним утром пришло письмо от Гитлера, – пишет Геббельс 29 марта. – Я произнесу речь в Мюнхене 8 апреля». Перспектива поездки в Мюнхен привела Геббельса в возбуждение.

7 апреля он уехал в Мюнхен. «Машина Гитлера ждала. Сразу в отель. Королевский прием! Еще час на поездку по городу… Повсюду огромные плакаты. Я буду говорить в историческом «Бюргербрау»[17].

«Четверг (8 апреля). Звонил Гитлер. Он хочет приветствовать нас и будет через четверть часа. Высокий, полный сил и здоровья. Я влюблен в него. Он удивительно добр после всего, что произошло в Бамберге, и нам стало стыдно. После обеда он предоставляет нам свою машину… В 2 часа едем в «Бюргербрау». Гитлер уже там. У меня сердце готово выскочить из груди. Вхожу в зал. Толпа приветственно ревет…»

Геббельс по достоинству оценил, что значит выступать с одной трибуны с Гитлером. Гитлер оказал ему честь. «А потом я говорил два с половиной часа. Я вложил в речь всю душу и сердце. Толпа бушевала. В конце Гитлер обнял меня. В его глазах стояли слезы.

Как бы там ни было, я счастлив. Мы прошли сквозь толпу к машине… Гитлер всегда будет на моей стороне».

Незадолго до этого Штрассер заметил, что подкупить Геббельса не составляло труда. Теперь и Гитлер сделал то же открытие. Он показал Геббельсу все преимущества успеха: скоростные автомобили, дорогие номера в первоклассных отелях, тысячные толпы, ревущие в исступлении. Но козырем Гитлера оставался он сам. «Он говорил со мной три часа, – пишет Геббельс в дневнике. – Потрясающе! Его дикий энтузиазм заразителен». Вскоре Геббельс был побежден. «Я преклоняюсь перед величием политического гения».

И все-таки он прежде всего преклонялся перед его пропагандистским гением. Именно он, как быстро понял Геббельс, в первую очередь обеспечил успех партии. В «Майн кампф» Гитлер наметил основные пропагандистские приемы. Геббельс прочел первое издание еще за полгода до этого времени, но теперь Гитлер показал ему гранки второго тома, где была глава о пропаганде и организации. Геббельс был в восторге. Многое из того, что писал Гитлер о пропаганде, о плакатах, о необходимости влиять на огромные массы людей, высказывалось и до него психологами, хорошо знающими эту область. Заслуга Гитлера в том, что он открыл принципы пропаганды для себя, интуитивно.

Особый интерес вызвал у Геббельса тезис о том, что работа руководителя пропаганды является одной из важнейших слагающих партийного строительства. До сих пор Гитлер сам направлял пропаганду, но в беседе он признался Геббельсу, что намеревается назначить на эту должность кого-нибудь другого, так как сам займется всеобщей партийной линией.

Гитлер и Геббельс много спорили о России, и фюрер недвусмысленно дал Геббельсу понять, что не стоит больше восхвалять «национального освободителя» Ленина и проводить параллели между большевиками и нацистами. 16 апреля Геббельс записал: «Его доводы убедительны, но, как мне думается, он еще не понял тонкости русской проблемы. Впрочем, я могу пересмотреть некоторые ее аспекты».

Он покинул Мюнхен 17 апреля. Гитлер взял над ним верх. Геббельс еще раз поверил в фюрера и в поздравительном письме тому ко дню рождения поклялся в вечной преданности.

«Дорогой и многоуважаемый Адольф Гитлер! Я столь многому научился у Вас! В свойственной Вам дружеской манере Вы открыли мне новые пути и пролили на меня свет… Может быть, наступит день, когда все рухнет, когда чернь возопит: «Распни его!» Тогда мы все станем твердо и неколебимо вокруг и возгласим: «Осанна!»

В тот же день, 20 апреля он пишет в дневнике: «Ему тридцать семь… Адольф Гитлер, я люблю Вас. Вы великий и простой. Это черты гения».

16 июня, когда Гитлер приехал в Кельн, Геббельс опять полон надежд и восторга. «Он вывел окончательную формулу германского социализма. Такой человек в силах весь мир перевернуть вверх дном».