Джон Конноли - Книга потерянных вещей

• Название: Книга потерянных вещей
• Автор: Джон Конноли
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49509-2

Притча, которую нам рассказывает автор международных бестселлеров англичанин Джон Коннолли, вполне в духе его знаменитых детективов о Чарли Паркере. Здесь все на грани — реальности, фантастики, мистики, сказки, чего угодно. Мир, в который попадает двенадцатилетний английский мальчик, как и мир, из которого он приходит, в равной мере оплетены зловещей паутиной войны. Здесь, у нас, — Второй мировой, там — войны за обладание властью между страшным Скрюченным Человеком и ликантропами — полуволками-полулюдьми. Само солнце в мире оживших сказок предпочитает светить вполсилы, и полутьма, которая его наполняет, населена воплотившимися кошмарами из снов и страхов нашего мира. И чтобы выжить в этом царстве теней, а тем более одержать победу, нужно совершить невозможное — изменить себя…

---

— Слезай, — приказал охотник слегка приглушенным из-за закрывающего рот шарфа голосом. — Слезай, или я сниму тебя стрелой.

У Дэвида не было выбора, и он подчинился. Он был готов разреветься. Изо всех сил он пытался сдержать слезы, но в воздухе витал запах крови девочки-оленя. Оставалось надеяться, что охотник уже получил трофей и пощадит его.

Дэвид спустился на землю. Он хотел побежать и попытать счастья в лесу, но тут же отказался от этой мысли. Охотник, способный на полном скаку убить мчащегося оленя, не промахнется по бегущему мальчишке. Оставалась лишь надежда на сострадание охотника, но, стоя рядом с фигурой в капюшоне и глядя в незрячие глаза девочки-оленя, Дэвид усомнился, можно ли надеяться на сострадание того, кто способен на такие деяния.

— Ложись, — сказал охотник. — На живот.

— Пожалуйста, не убивайте меня, — взмолился Дэвид.

— Ложись!

Дэвид встал на колени, потом заставил себя лечь.

Охотник завернул ему за спину руки и грубой веревкой стянул запястья. Потом забрал его меч. Связав ноги мальчика у лодыжек, охотник поднял его и закинул на круп коня, прямо поверх туши оленя, так что левый бок Дэвида больно прижался к седлу. Но он не думал о боли, даже когда они поскакали и лука седла, как лезвие кинжала, стала ритмично впиваться ему между ребер.

Нет, Дэвид мог думать только о голове девочки-оленя, потому что на скаку ее лицо терлось о его лицо, ее теплая кровь размазывалась по его щеке, и он видел свое отражение в темных зеленых зеркалах ее глаз.

XVI О ТРЕХ ХИРУРГАХ

Дэвиду показалось, что они скакали около часа, если не больше. Охотник не вымолвил ни слова. От тряски у Дэвида кружилась голова и болело сердце. В ноздри бил запах крови девочки-оленя, и чем дальше, тем холоднее становилось прикосновение ее кожи.

Наконец они подъехали к стоявшему посреди леса длинному каменному дому. Дом был простой, ничем не украшенный, с узкими окнами и высокой крышей. Всадник въехал в примыкавшую к дому большую конюшню. Там были и другие животные. Стоящая в стойле олениха жевала солому и разглядывала пришедших. Куры жили в загоне за проволочной оградой, кролики — в клетках. Рядом лиса терзала прутья своей тюрьмы; ее внимание разрывалось между охотником и вкусной, но недоступной добычей в соседних клетях.

Охотник спешился и отвязал голову девочки-оленя. Другой рукой он поднял Дэвида, перекинул через плечо и понес в дом. Когда охотник поднял щеколду, голова девочки-оленя глухо стукнулась о дверь. Они вошли, и охотник швырнул Дэвида на каменный пол. Мальчик упал на спину и остался лежать, ошеломленный и напуганный. Один за другим зажигались светильники, а он разглядывал логово охотника.

Каменные стены были увешаны головами на деревянных щитах. Здесь было множество звериных голов — олени, волки, даже ликантроп очень гордого вида, занимавший центральное место на одной из стен, — но были и человеческие. Несколько голов принадлежали взрослым молодым людям, три — глубоким старикам, но больше всего было детских: головы мальчиков и девочек со стеклянными глазами, сверкавшими в свете ламп. В одном конце комнаты располагался очаг, а рядом с ним лежал узкий соломенный тюфяк. Дэвид повернул голову и увидел вяленое мясо, подвешенное на крюках в другом конце комнаты. Нельзя было сказать, человеческое оно или нет.

Но основное место в комнате занимали два огромных дубовых стола, таких больших, что их могли собрать только в самом доме, деталь за деталью. Они были заляпаны кровью, и Дэвид со своего места разглядел на них кандалы, цепи и кожаные путы. Рядом со столами размещалась подставка с ножами и хирургическими инструментами, явно очень старыми, но заточенными и чистыми. Над столом висел целый набор изысканно оправленных металлических и стеклянных трубок — половина тонкие, как иглы, остальные толщиной с руку Дэвида.

На полках стояли бутылки разнообразных форм и размеров, с прозрачной жидкостью внутри или с внутренностями людей и животных. Одна бутыль почти доверху была наполнена глазными яблоками. Дэвиду они показались живыми — даже вырванные, они как будто не потеряли способности видеть. В другой бутыли лежала женская рука с золотым кольцом на безымянном пальце; с ногтей постепенно отслаивался красный лак. В третьей находилась половина мозга. Его внутреннее устройство было выставлено напоказ и утыкано разноцветными булавками.

Было кое-что и похуже, ох, гораздо хуже…

Дэвид услышал приближающиеся шаги. Над ним возвышался охотник, снявший шарф и откинувший капюшон, так что теперь можно было увидеть лицо. Неулыбчивое лицо женщины, румяное и без всякой косметики, с тонким поджатым ртом. Ее черные с сединой, словно барсучий мех, волосы были собраны на макушке в пучок. Пока Дэвид рассматривал ее, женщина распустила узел, и волосы тяжелой лавиной упали на плечи и спину. Она встала на колени, правой рукой ухватила Дэвида за подбородок и принялась туда-сюда поворачивать его голову, словно оценивала. Осмотрев голову, она проверила шею и ощупала мускулы на руках и ногах.

— Годится, — сказала она скорее себе, чем Дэвиду, и оставила его лежать на полу, а сама занялась головой девочки-оленя.

Больше она не сказала ни слова, пока не закончила работу, занявшую много часов. Она подняла Дэвида, усадила его в низкое кресло и продемонстрировала плоды своего труда.

Голова девочки-оленя была приделана к дощечке из темного дерева. Волосы ее были вымыты, рассыпаны по панели и приклеены к ней прозрачным клеем. Удаленные глаза заменили овалы из зеленого с черным стекла. Кожа для сохранности была покрыта чем-то вроде воска, а голова издавала глухой звук, когда охотница постукивала по ней костяшками пальцев.

— Она просто прелесть, тебе не кажется? — сказала охотница.

Дэвид покачал головой, не в силах вымолвить ни слова. Когда-то у этой девочки было имя. У нее были отец, мать, возможно, братья и сестры. Она играла, любила и была любимой. Она могла вырасти и дать жизнь собственным детям. Теперь ничему этому не бывать.

— Ты не согласен? — спросила охотница. — Может быть, тебе ее жаль? Но сам посуди: пройдут годы, она состарится и подурнеет. Ее будут использовать мужчины. Из нее будут вылезать дети. У нее сгниют и выпадут зубы, постареет и покроется морщинами кожа, истончатся и поседеют волосы. Теперь же она навсегда останется ребенком и вечно будет прекрасной.

Охотница потянулась к Дэвиду. Она потрепала его по щеке и в первый раз улыбнулась:

— А вскоре и ты будешь таким же, как она.

Дэвид резко крутанул головой.

— Кто вы? — спросил он. — Зачем вы это делаете?

— Я охотник, — просто ответила женщина. — Охотник должен охотиться.

— Но это же маленькая девочка, — воскликнул Дэвид. — Девочка с телом животного, но все-таки девочка. Я слышал, как она говорила. Она боялась. А вы убили ее.

Охотница поглаживала волосы девочки-оленя.

— Да, — спокойно произнесла она. — Она протянула дольше, чем я ожидала. Она оказалась хитрее, чем я думала. Возможно, ей больше подошло бы тело лисицы, но что уж теперь говорить.

— Так это вы сделали ее такой? — изумился Дэвид.

Он был очень напуган, но отвращение пересилило страх. Охотницу удивило негодование в его голосе, и она почувствовала необходимость как-то оправдать свои действия.

— Охотник всегда ищет новую добычу, — сказала она. — Мне надоело охотиться за зверьем, а люди — слишком легкая добыча. У них острый ум, но слабое тело. И тогда я подумала, как здорово было бы совместить тело животного с интеллектом человека. Какое испытание моего мастерства! Но это очень трудно — создать подобный гибрид: и человек, и животное умрут раньше, чем я смогу их соединить. Я не могла задержать кровотечение настолько, чтобы успеть завершить слияние. Их мозги умирали, их сердца останавливались, и весь мой каторжный труд шел насмарку. Но однажды мне посчастливилось. По лесу проезжали три хирурга, я случайно натолкнулась на них, взяла в плен и привела сюда. Они рассказали мне о созданном ими бальзаме, который способен присоединить отрезанную руку к запястью или ногу к туловищу. Я заставила их показать, на что они способны. Отрезала у одного руку, а остальные приделали ее на место, как и обещали. Другого я разрубила пополам, и его приятели снова сделали его целым. В конце концов я отрезала третьему голову, и они опять прикрепили ее к шее. В общем, они стали первыми из моих новых трофеев, — она указала на три головы пожилых мужчин, висящие на стене, — как только поделились секретом своего бальзама. С тех пор все мои жертвы разные, потому что каждый ребенок добавляет что-то животному, с которым я его соединяю.

— Но почему дети? — спросил Дэвид.

— Потому что взрослые впадают в отчаяние, а дети — нет, — объяснила она. — Дети приспосабливаются к новым телам и новым жизням, ведь какой ребенок не мечтает стать зверем? И по правде говоря, я предпочитаю охотиться на детей. С ними и охота интереснее, и на стене они смотрятся красивей.