Виктор Муратов - Командарм Лукин

• Название: Командарм Лукин
• Автор: Виктор Муратов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 1990
• ISBN: 5-203-00702-0

Генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин — один из героев Великой Отечественной войны. Войска армий, которыми он командовал, храбро и мужественно сражались с превосходящими силами противника в Смоленске и на ближних подступах к нему, под Вязьмой. Попав в бессознательном состоянии в плен, раненный в ногу и руку, генерал Лукин пережил ужасы гитлеровских лагерей, стойко перенес все невзгоды, оставшись верным сыном Родины. О его героической и драматической судьбе и рассказывают в этом историческом повествовании писатель В. Муратов и дочь генерала Лукина Ю. Городецкая.

---

— Рад, товарищ командующий. Люди хотят воевать. Теперь душа в деле. Дадим гадам прикурить.

— Дело горячее. У немцев танки, а у тебя?

— А дивизия Мишулина?

— Боюсь, что мишулинцы уже ушли из Староконстантинова, — озабоченно сказал Лукин, вызывая по телефону Староконстантинов. — Алло! Алексей Андреевич, здравствуйте! Обстановка? Вступаем в бой. Где Мишулин? Так, так, — все больше хмурясь приговаривал Лукин. — Жаль. Оторвался от меня Мишулин… Да, да. Один Краснорецкий и один Прокушев, это все… Жаль. Что? В Оршу? Конечно, отправляйся. Там основные силы нашей армии. Когда я? Не знаю…

Грохот бомбовых разрывов потряс здание. Началась очередная бомбежка.

— Разговор кончаю, Алексей Андреевич, немцы начали бомбить. Пришлю Батманова. — Лукин бросил трубку и, надевая фуражку, коротко пояснил Краснорецкому суть разговора: — Пятьдесят седьмая Мишулина ушла к Орше. Сто четырнадцатый танковый полк у нас.

Но не успел Лукин покинуть помещение, как зазвонил телефон. Лукин взял трубку, но грохот разрывов мешал слушать — пришлось закрыть рукой левое ухо.

— Ясно, ясно, Петр Петрович, — отрывисто отвечал командарм, и лицо его все больше хмурилось. — Принимаю меры. — Бросив трубку, Лукин повернулся к Краснорецкому: — Звонил Маланкин. Обстановка усложняется, Николай Павлович. Противник восточнее Шепетовки выбросил десант. Придется нам действовать на два фронта — и тыл прикрывать. Подопригору выдвигай к Острогу. Пока твой танковый полк разгружается, придам часть танков Прокушева. По мере выгрузки остальных полков буду направлять к тебе. А я соберу здесь отряд и двину против десанта. Действуй, Николай Павлович, я надеюсь на твоих орлов, надеюсь!

109-я мотострелковая дивизия была полнокровным соединением. И на командира дивизии Лукин мог положиться. Это был хорошо подготовленный, с твердым, решительным характером командир.

Лукин создал в Шепетовке небольшой орган управления войсками. Привлек к работе в «штабе» недавно мобилизованных командиров. Выделил им несколько легковых автомобилей, мотоциклов. Помощники Лукина объезжали окрестные села, выставляли посты на шоссейных и проселочных дорогах. Они встречали небольшие группы и даже целые подразделения, уцелевшие после тяжелых приграничных боев и вышедшие из окружения. Были в них и артиллеристы, тащившие на себе орудия. Расчеты далеко не все в полных составах, но их тут же пополнили пехотинцами, связистами.

Формировались отряды, которые Лукин срочно направлял под Острог, где бойцы дивизии Краснорецкого и танкисты Прокушева уже вели тяжелые бои.

Но надо было оборонять не только Острог. Разведка докладывала, что гитлеровцы наступают на Шепетовку с запада, со стороны села Шумского через Изяславль, и с юго-запада через Белогорье. Что предпринять, чтобы сдержать врага? И в этой напряженной обстановке Лукин решил создать четыре подвижных отряда, силами до батальона каждый. Причем сумел усилить их артиллерией и танками — до трех батарей и до пятнадцати-двадцати танков на отряд.

В это время расторопные помощники Лукина обнаружили, что в распоряжение военного комиссара Шепетовки стали прибывать автомобили по мобилизационному плану. Уже скопилось двести пятьдесят полуторок и ЗИСов. Средств связи почти никаких не было, поэтому управление отрядами осуществлялось делегатами связи.

Эти отряды были брошены на самые угрожающие участки. Они появлялись неожиданно для гитлеровцев, обрушивались на них как снег на голову, закрывали бреши в нашей обороне.

29 июня в вечернем сообщении Совинформбюро впервые промелькнуло название — Шепетовка: «На луцком направлении сражение крупных механизированных масс продолжается. Несмотря на ввод противником на этом направлении свежих танковых частей, все его попытки прорваться на новоград-волынском и шепетовском направлениях отбиты рядом последовательных и непрерывных ударов наших танковых частей и авиации, большая часть танковых и моторизованных войск противника разгромлена».

В тот же день, 29 июня, начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер запишет в своем дневнике: «…русские всюду сражаются до последнего человека.(…)

(…)Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов: теперь это уже недопустимо».

Тяжелые потери несли и наши войска.

Полковник Краснорецкий доносил Лукину, что противник захватил Острог и ведет наступление на Шепетовку.

Это серьезно встревожило командарма. Надо было их выбить из Острога во что бы то ни стадо. Но не так-то просто это было сделать. Захватив город, враг быстро организовал довольно крепкую оборону. Дело в том, что на окраине Острога, со стороны Шепетовки, еще с XVI века сохранились башни и мощные стены городских укреплений и княжеского замка на берегу реки Горынь. К ним примыкали каменные стены Богоявленской церкви. Все строения гитлеровцы превратили в опорные пункты, в каменных стенах сделали проемы и установили орудия и пулеметы.

Чтобы преодолеть такую оборону, нужна была артиллерия, а у Краснорецкого ее было слишком мало. И все же дивизия предпринимала атаку за атакой. Полки несли большие потери. Командиры полков и сам командир дивизии лично водили бойцов в бой. В одной атаке был тяжело ранен полковник Краснорецкий. Узнав об этом, командарм тут же выехал на командный пункт комдива.

Смурыгин гнал машину по разбитому бомбами и снарядами грейдеру. Изредка он тормозил, сворачивал к обочине и на малой скорости пропускал беженцев. Но ближе к Острогу их становилось все меньше. Очевидно, это были последние, кто покидал город, за который уже второй день шли ожесточенные бои. И Лукину было непонятно, как этим людям удалось прорваться через передний край.

На встречную машину никто из них не обращал внимания. Люди торопливо шагали, то и дело оглядываясь назад. Лишь однажды какой-то старик остановился, замахал руками и, пропуская машину, крикнул:

— Куда прешь? Там немцы!

Сидящий рядом с водителем адъютант Прозоровский оглянулся и вопросительно посмотрел на генерала. Лукин молча махнул рукой — вперед.

За Славутой, ближе к Острогу, уже отчетливо слышался шум боя. Автоматная и ружейная трескотня заглушалась частыми разрывами снарядов. Фонтанами взлетала земля, в безветренном воздухе висел черный пороховой дым, закрывая очертания пригородных строений Острога.

По дороге и вдоль нее по пшеничному полю бежали люди. Прозоровский взвел автомат и опять посмотрел на командарма:

— Неужели немцы?

— Да какие немцы! — притормаживая машину, воскликнул Петя Смурыгин. — Это же наши драпака дают.

— Стой! — крикнул Лукин шоферу, расстегивая кобуру.

Он выпрыгнул из эмки и бросился навстречу отступающим, которые скопились возле узкого деревянного мостика через широкий ручей.

— Стой! Стой! — кричал генерал.

Некоторые останавливались, повинуясь окрику генерала, другие, побуждаемые чувством страха, снова устремлялись на восток.

— Прозоровский справа! Смурыгин слева! Остановить!

Подбегая к ручью, Прозоровский дал в воздух очередь из автомата. Бойцы попятились назад. Лукину удалось схватить за рукав одного из них. Тот ошарашенно, безумным взглядом смотрел на генерала и бессвязно повторял одно и то же:

— Танки! Танки!

— Какие танки? Где ты видишь танки? — тряс его Лукин, приводя в чувство.

— Там… Там немецкие танки, — чуть успокоившись, кивал боец.

— Где ваш командир?

— Не знаю… Должно, убит…

— Из какой части?

— Триста восемьдесят первый полк, — уже бодрее ответил боец и только теперь, поняв, с кем разговаривает, принял строевую стойку. — Красноармеец Струмилин… Василий Федорович.

— Что же ты, Василий Федорович, а? Фашистских танков испугался?

— Так ведь прут, товарищ генерал.

— Будешь так от них бежать, они до самой Москвы допрут. Бить их надо, красноармеец Струмилин.

— Нечем, товарищ генерал.

— Найдем чем бить. Прозоровский! — окликнул Лукин. — Собери всю эту «гвардию» и назад в боевые порядки. Петро, едем на КП дивизии.

…Краснорецкого уже укладывали на носилки, готовясь отправлять в тыл. Увидев командарма, он улыбнулся одними глазами.

— Вот какая незадача, Михаил Федорович, — пересиливая боль, шептал он пересохшими губами. — Выходит, не мы, а нам дали прикурить…

— Помолчи, Николай Павлович, не оправдывайся. Ты свой долг выполнил честно. Кто за тебя остался?

— Пока мой заместитель полковник Сидоренко. Но… — Краснорецкий шевелил губами, тяжело дышал. Санитар поднес к его губам флягу с водой. Сделав несколько глотков, полковник продолжал: — Но я не уверен, справится ли Сидоренко. Обстановка, товарищ командующий, сами видите…