Мария Барятинская - Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

• Название: Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918
• Автор: Мария Барятинская
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2008-7

Мемуары великосветской дамы Марии Сергеевны Барятинской, праправнучки фельдмаршала Суворова, жены флигель-адъютанта Николая II, Анатолия Барятинского, в мельчайших деталях восстанавливают тонкости придворного этикета и церемониала. Она вспоминает торжественность коронации и празднования 300-летия Дома Романовых, Европу начала века. Барятинская начинает повествование с описания смерти Александра III и восшествия на престол Николая II, рассказывает о Распутине и убийстве Столыпина, начале войны и о том, как организовывала работу военного госпиталя в Киеве. Мария Сергеевна бережно сохраняла записи о важных и мимолетных происшествиях, ценнейшие свидетельства, полные неповторимого очарования утерянного рая.

---

В «Манон» и «Таис» Массне, а также в «Травиате» пела известная певица – красавица Лина Кавальери. Ее голос не отличался широким диапазоном, но так восхитительно звучал, ее игра была столь совершенной, а личность – такой привлекательной, что устоять перед ее очарованием было невозможно. К тому же ее драгоценности, платья и все в ней скорее притягивало взор, чем трогало сердце. Было модно встретиться с Линой Кавальери. Впервые мы встретились с ней в первые дни моего замужества. Она была очень просто одета, в блузку и юбку, и проходила с маркизом Рудини перед казино в Монте-Карло. Мой деверь был просто epris de son ravissant visage aux yeux songeurs[10]. Потом он сильно увлекся ею – совсем как паж в рыцарском романе. Они были преданы друг другу, и он всегда оставался ее другом.

Позднее в неаполитанском костюме она пела народные песни своей страны в одном из кабаре Санкт-Петербурга. Позже она вышла замуж за М. Мюратора из парижской «Гранд-опера» и потеряла всю свою прежнюю привлекательность. Говорят, у нее была такая сильная воля, что помогла ей преодолеть все препятствия, и после многих тяжелых усилий она достигла зенита славы благодаря исключительно самой себе.

В Императорском театре актеры выступали в самых изумительных костюмах, а декорации были великолепны. Примами-балеринами были Павлова, Карсавина и Кшесинская, пленявшие всех своей грацией. Один известный мужчина-танцор как-то проявил дурной вкус и наглость, появившись перед императором в одном трико. Его предупредили и оштрафовали, но никакого эффекта. С ним ничего не могли поделать – он постоянно появлялся в костюмах, вряд ли приличных, так что ему пришлось покинуть Императорский балет.

Среди тех, кто наиболее расточительно развлекался в Санкт-Петербурге, была тетя моего мужа, графиня Шувалова, урожденная Барятинская. Сам дом ее был приспособлен для этого, поскольку это был настоящий дворец. Танцевальный зал был огромен, в нем можно было играть в теннис на корте стандартных размеров. Дом представлял определенный исторический интерес, ранее он принадлежал хорошо известной Марии Антоновне Нарышкиной, к которой был так привязан император Александр I.

Говорили, что это дом с привидениями, и многие там побывавшие пережили странные ощущения. В полночь там можно было услышать, как будто хлопает крыльями какая-то большая птица. Моя подруга уверяла нас, что сама слышала это хлопанье, и многие другие утверждали то же самое. Ходила легенда, смысл которой в том, что это было привидение одного из наших предков, который не мог успокоиться, а потому вынужден безутешно бродить по дому, где прожил свою жизнь, будучи смертным существом. Мой муж и его друг Орлов решили провести там ночь. Дело было летом, и дом в это время обезлюдел. Нервы у них были на взводе, но, к их облегчению, они не услышали никакого хлопанья, а только беготню нескольких потревоженных мышей. Провести целых два часа как на иголках, но не почувствовать ничего сверхъестественного – это стало самым скучным окончанием их приключения.

Как я уже говорила, тетя моего мужа, графиня Шувалова очень любила развлечения. Ее балы были хорошо известны. На одном из них всем полагалось надевать различные головные уборы, а на другом предлагалось присутствовать во всевозможных париках. Во время котильона среди гостей раздавали множество красивых цветов: роз, сирени и лилий. Она также устраивала изящные партии в бридж в большом зале, где демонстрировались многочисленные художественные изделия и картины.

Один раз мы проводили вечер с тетушкой, как обычно, за игрой в бридж. Игра была настолько увлекательной, что мы не замечали времени и опоздали на последний поезд в Царское Село, поэтому тетя и дядя предложили нам остаться у них на ночь. Я очень устала и скоро заснула, а дядя с моим супругом отправились в клуб. Любопытно, что моя тетя была очень высокого роста, а я – весьма невысока. А у моих дяди и мужа было все наоборот. Можно дать волю воображению читателя, чтобы представить, как мы выглядели в наших заимствованных ночных костюмах, потому что мы, естественно, ничего с собой не захватили, и пришлось пользоваться хозяйскими принадлежностями.

Дом был велик, одна комната вела в другую – целая череда апартаментов без лестничных площадок, как во многих старых домах. Такой была и комната, которую я занимала. Услышав шум, я сразу проснулась и увидела высокую фигуру в белом, проходящую мимо с лампой в руке. Я в страхе выскочила из постели, думая, что это привидение, но это был всего лишь дворецкий моей тетушки, который не знал, что здесь есть кто-то, и шел в свою собственную комнату. Он тоже принял меня за привидение; и в самом деле, мое неожиданное появление должно было встревожить его так же, как это произошло со мной. Когда мы обнаружили, что оба являемся весьма материальными существами, я скорее расстроилась, что так и не увидела настоящее привидение, что, правда, позволило бы мне восторжествовать над своим супругом.

Невозможно описать дворцы, особняки и церкви с их бесценным содержимым, которое – увы! – целиком разграблено. В Петрограде на растопку в студеные зимние месяцы были безжалостно содраны даже паркетные полы.

Однако я должна упомянуть о некоторых огромных особняках, и прежде всего о дворце княгини Юсуповой на Фонтанке, одном из притоков Невы. Я называю их принадлежащими ей, хотя она была замужем за графом Сумароковым-Эльстоном, офицером конной гвардии. Она была последней в своем роду и с разрешения царя смогла сохранить за собой титул и стать княгиней Юсуповой-Сумароковой-Эльстон. У них было два сына. Дворец в самом деле был изумителен со своей картинной галереей (включая непревзойденного Рубенса), театром и несколькими танцевальными залами. Стоит упомянуть коллекцию статуэток из драгоценных камней и знаменитую жемчужину «Перегрина», от природы такую круглую, что ее можно было катить по гладкой поверхности. Юсуповы также владели красивым имением под Москвой в Архангельском, полном произведений искусства.

Необходимо сказать о восхитительном дворце графа Строганова на Невском проспекте, где он редко бывал, так как после смерти жены много путешествовал; дворце великого князя Алексея, дяди царя, у которого хранилась бесценная коллекция старинных русских серебряных кубков и чаш, и для полноты в ней не хватало только двух предметов; дворце графини Воронцовой-Дашковой; великого князя Николая Николаевича, в котором было прекрасное собрание русского фарфора; дворцах некоторых других великих князей. Не могу пропустить и огромный дворец князя Салтыкова, часть которого была отдана под британское посольство; дом князя Белосельского-Белозерского на Крестовском острове, построенный архитектором Растрелли – тем самым, который возводил Зимний дворец; или очаровательный дом князя Санди Долгорукого, гофмаршала двора.

Но нет смысла продолжать. Теперь эти великие дворцы – достояние прошлого. В этом различие между нашей революцией и французской революцией 1793 года: во Франции, хоть и было пролито много крови, ни дворцы, ни королевские сокровища, ни шедевры искусства не были уничтожены, а у нас ничто не считалось святым, и все было пожертвовано разъяренной толпе варваров.

Я уже упоминала, что в ходе своей жизни встречалась со многими интересными людьми. Как-то, путешествуя из Санкт-Петербурга в Царское Село, я увидела на платформе господина, пытавшегося жестами объяснить кассиру, куда ему нужно было ехать. Я сразу же поняла, что он незнаком с нашим языком, и, подойдя к нему, спросила: «Могу ли я вам помочь?» Он ответил: «Пожалуйста, я буду очень признателен. Я – Джером К. Джером, и я хочу поехать в Царское Село, куда приглашен на чай к супруге великого князя Владимира, но эта поездка оказывается для меня слишком сложной».

Я предложила ему пройти вместе к моему дому, где мой немало удивленный и пришедший в восторг муж стал допытываться у меня, где я его подобрала. Я рассказала, как пришла ему на помощь на станции. У него был очень приятный тип лица и, очевидно, доброе и благожелательное расположение духа. Несколько дней спустя он прислал мне одну из своих книг с автографом.

Глава 4 Коронация царя Николая II в 1896 году. – Первый автомобиль

Коронация царей всегда проводилась в Москве, древней столице России.

Поскольку до церемонии оставалось мало времени, а петербургские портные были невероятно заняты, я послала срочный запрос в Париж с просьбой прислать мне вечерние туалеты, как, впрочем, и другие костюмы (и они прибыли в самую последнюю минуту).

Дворцовый этикет и традиция требовали, чтобы вечерние платья были с открытыми плечами в викторианском стиле. Мое придворное платье было сделано из небесно-голубого бархата, вышитого серебром по моде империи Марии-Луизы. Передняя вставка была из белого атласа, расшитого так же, как и юбка. Корсаж с острым мыском спереди и сзади и шлейф длиной около пяти метров. Кокошник (головной убор) был изготовлен из бархата в тон платью и украшен бриллиантами.