Марина Белоцерковская - Леди удачи. Все пути…

• Название: Леди удачи. Все пути…
• Автор: Марина Белоцерковская
• Издательство: Издательство Политехнического университета
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2006

Во второй книге вы снова встретитесь с двумя нашими молодыми современницами, волею судьбы заброшенными в начало XVIII века и оказавшимися в компании капитана Блада, Нэда Волверстона и Арабеллы Бишоп.

---

«14 ноября. Негодный мальчишка! Он совсем отбился от рук. Если бы только беспутные дружки да вечные попойки! Но каков стервец! Надуть меня, своего старого учителя! Я едва не вставил в перстень графа д'Артуа поддельный рубин, который подсунул мне этот негодник. Но, клянусь всеми святыми, сам Господь Бог не отличил бы его от настоящего! Как он это делает?! Как?!».

«На него невозможно сердиться. Его улыбка заставляет прощать ему все. Но если он еще раз выкинет подобный фокус, я могу сильно погореть. Ведь все изделия мастерской идут под моим именем».

«29 мая. Господи, прости мне мои грехи. Надеюсь, эти саксонцы сюда не вернутся. Иначе разве бы я решился продать им жераровы алмазы, Господи?! Впрочем, они уехали крайне довольные. И то правда, если бы я лично не присутствовал в мастерской, то и сам был бы уверен, что они настоящие. Иногда я боюсь его. Он делает то, что не под силу простому смертному. А еще я боюсь за него. Боже, отведи от него беду!».

«Вчера из мастерской опять весь вечер был слышен шум попойки. Жерар пил, пел и хвастал напропалую своими подвигами. Поет он, должен сознаться, замечательно. Но, Боже мой, его язык!!! Если однажды кто-нибудь из его дружков на него донесет, я не удивлюсь. Впрочем, они, видно, тоже без ума от моего пройдохи. Но кончать с этим безобразием как-то надо».

«1681, сентября 27. Сегодня получил от великого Кольбера заказ на переогранку алмаза „Санси“. Королю не нравятся эти крохотные трещинки на фасетах коронки[40]. На мой взгляд, камень от этого больше потеряет за счет уменьшения веса. Честно предупредил. Министр изволил похлопать меня по плечу, сказав, что воля короля — закон для подданных. Разумеется, я согласился. Но какой великодушный человек — поинтересовался даже моими домашними делами! Удивительно, среди всех государственных забот он помнит, как зовут моего воспитанника (сказать, что Жерар — мой сын, я все же не решился)! Не удержался, пожаловался ему на Жерара. Он долго смеялся, потом заметил, что для государства будет большая потеря, если вино и непутевые дружки погубят такой талант. Кажется, моего мальчика ждет великое будущее. Впрочем, иначе и быть не может! Камень поручу огранить Жерару. Он уже способен справиться с такой работой лучше меня».

«Голова болит невыносимо… В мои годы такое количество вина может быть губительно, даже если это день моего рождения. Месье Леблан преподнес прекрасную цепь от цеха[41]. Приятно сознавать, что заслуги мои признаются собратьями. Зато Жерар притащил в подарок совершенно гнусного вида чернильный прибор, от которого чуть не треснула крышка стола. С его вкусом сотворить подобное безобразие, бр-р! Уверяет, что это — „Похищение Европы“. Сказал ему, что будь я на месте его бронзовой девицы, ушел бы в монастырь, лишь бы не видеть никогда этакой рогатой образины, обсыпанной стекляшками, точно праздничный наряд шута. Особенно меня бесит стеклянный булыжник между рогами. Смеется. Говорит: я еще благодарить его буду за этот булыжник. Странное чувство юмора».

«Катастрофа!!! Что же делать, Господи?! Все мое благополучие и добрая слава может полететь в тартарары! Черт бы побрал Жерара с его дурацкими шутками! Ведь это же не немец какой-нибудь, это же первый человек Франции! Как я объясню великому Кольберу, что у него в руках вместо великолепного „Санси“ — фальшивка?!».

«А я-то боялся, глупец! Но какой великий человек! Он почти не рассердился на мальчика. Великодушное сердце! Взял настоящий камень и сказал, что если Жерар образумится, то он позаботится о дальнейшей его судьбе. Копию министр тоже оставил себе. Теперь, главное, чтобы Жерар не распускал язык».

«Он неисправим! До сих пор киплю от возмущения! Ведь предупредил же негодника, чтобы придерживал язык, и что же?! Иду мимо трактира и, конечно, слышу оттуда его веселый голос. Мальчишка уже договорился с пьяных глаз до имени нашего покровителя! Еле увел его домой. Надо что-то делать! Может, посоветоваться с Ним?».

«Мальчик мой! Прости меня, мальчик мой!!! Я не хотел этого!!! Господи, ты все видишь, как ты допустил?! Если бы я мог вернуть все назад! Как можно было поверить обещаниям министра?! Будь я проклят!!! Как же мне жить теперь?! Лучше бы этот нож оказался в моей спине! Лучше бы это я валялся в темном грязном переулке! Жерар! Мальчик мой!!!»…

— Дальше страницы пусты… — Джоанна осторожно опустила дневник на стол.

Волверстон шумно вздохнул:

— Эх, жизнь!

Том, не глядя на друзей, встал и, глухо обронив:

— Надо выспаться. Завтра много дел. Пойдем, Нэд! — тихо прикрыл дверь.

Подруги еще некоторое время сидели молча в постепенно сгущавшихся сумерках.

— Ксави, с тех пор прошло уже четверть века… — прервала молчание Джоанна.

— А чтоб им!.. Знаю! — яростно отозвалась та и резко поднялась. — Знаю. И все равно зло берет! Такой талантище угробили!

— «Избранник богов»… — задумчиво произнесла Джоанна. — Ладно, — встряхнулась она, — давай делом займемся. Дневник закончен, а мы так и не знаем, где «Санси».

— Да уж, — Ксави присела на подлокотник кресла. — Если верить ювелиру, он вручил Кольберу и копию, и оригинал. Что-то здесь не вяжется…

— Если в распоряжении наших современников… — начала Джоанна.

— Которых? — прервала ее Ксави.

— Тех, что тебя послали, разумеется. И жаль, что недостаточно далеко! — рассердилась та. — Так вот. Если в двадцатом веке известны две копии «Санси», которые невозможно невооруженным глазом отличить от настоящих алмазов…

— И вооруженным тоже не слишком-то отличишь… — проворчала Мари.

— Слушай, ты дашь мне закончить?! — взорвалась Джоанна.

— Пожалуйста, — невозмутимо ответила Ксави. — Только и так понятно, что ювелир во второй раз вляпался так же, как и в первый. «Великолепный „Санси“» оказался такой же фальшивкой, что и первое произведение Жерара.

— Это точно. Пошутил парень на свою голову! Но отсюда следует вывод, что настоящий «Санси» остался в руках Жерара.

— В руках — вряд ли. Своего дома у него не было, а таскать в карманах этакий пустячок ни один дурак не станет. Да и нашли бы кольберовы наемники.

— Они могли не сообщать о своей находке хозяину. Хотя нет, — покачала головой Джоанна, — будь камень в распоряжении кого-нибудь из этих деятелей, он обязательно всплыл бы за три столетия. Отсюда вывод… — Джоанна замолчала.

Подруги уставились друг на друга широко раскрытыми глазами.

— … Камень никуда не уходил из дома ювелира!.. — прошептала Ксави.

— Но ювелир об этом ничего не знал. А отсюда вывод…

Секунды две они еще гипнотизировали друг друга взглядами, затем дружно рванулись, стукнулись лбами и, взвыв, бросились: одна — к тетради, другая — к саквояжу.

— Где же это? — в горячке листала страницы Джоанна. — Ага! Вот! «… Голова болит невыносимо… Жерар притащил… чернильный прибор… Уверяет, что это — „Похищение Европы“»! — она уже почти кричала, — «… этакой рогатой образины, обсыпанной стекляшками… Тусклый обломок стекла между рогами!..» Ксави!!!

Глухой удар о дубовую столешницу был ответом на ее вопль. Подруги в священном ужасе уставились на возвышающуюся посреди стола скульптурную композицию — быка с сидящей на нем полуобнаженной девушкой.

Джоанна протянула дрожащую руку и, взявшись за рог бронзового истукана, попыталась сдвинуть с места граненый кристалл на его голове.

— Дай я! — нетерпеливо ухватилась за второй изогнутый рог Мари.

— Подожди, не дергай!

Но было поздно. От рывка внутри статуэтки что-то щелкнуло, рога разъехались в стороны, тяжелый кусок стекла упал на ладонь Джоанны. Девушки завороженно глядели на голову быка. В углублении между его рогами таинственно мерцал бесчисленными гранями великолепный бриллиант.

Часть IV Снова Англия

Глава 30

…Наконец, он не выдержал и прихлопнул свежим номером газеты залетевшую еще вчера и всю ночь докучавшую шальную пулю…

Месяц подходил к концу. Дэниель покинул Блада, отконвоированный к месту своей гражданской казни — его действительно ждал позорный столб. Томительное нетерпение доводило Питера до исступления. По ночам ему не давали спать тревога за друзей, жажда свободы, ненависть к тюремщикам. Он был уже не в силах сидеть на месте. Более других Питеру была невыносима мысль, что, даже спасшись от эшафота, он обречен гнить оставшиеся дни в тюрьме или на каторге. Слишком уж памятен Барбадос, слишком памятен… И вновь разум Блада начинал перебирать варианты освобождения — один фантастичнее другого.

Иногда его размышления прерывались: сначала звуками шагов, голосами и звяканьем посуды в камере слева, потом появлением тюремщика с обедом, затем те же звуки с постоянной неизменностью возникали справа… Этот ежедневный ритуал невольно завораживал, пока однажды не заставил задуматься о причине столь хорошей слышимости. Питер, обуреваемый жаждой деятельности, в который раз изучил стены своей камеры. Встав на стол, высоко под потолком он обнаружил отверстие, соединяющее две соседние камеры. Было ли это сделано для вентиляции или для других целей, Блад не знал, да это его и не интересовало. Главное, что в противоположной стене была такая же щель. Питер несколько долгих мгновений стоял на своем постаменте во весь рост, устремив сосредоточенный взгляд на это крошечное отверстие. Затем он спрыгнул на пол и застыл посреди камеры, пытаясь в деталях представить себе расположение соседних камер. Что находится под этой отдушиной по ту сторону стены? Исходя из английской традиционности, интерьер камер должен повторять друг друга. Следовательно, за левой стеной стоит стол, а за правой — такие же нары с соломенным тюфяком, как и здесь. Взгляд Блада упал на свечу. А что если?..