Марина Белоцерковская - Леди удачи. Все пути…

• Название: Леди удачи. Все пути…
• Автор: Марина Белоцерковская
• Издательство: Издательство Политехнического университета
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2006

Во второй книге вы снова встретитесь с двумя нашими молодыми современницами, волею судьбы заброшенными в начало XVIII века и оказавшимися в компании капитана Блада, Нэда Волверстона и Арабеллы Бишоп.

---

— Эй! Товарищ! — срываясь на фальцет, крикнул он. — Скажите, это что? Ну… где мы сейчас, а?

Мужик, до того мирно клевавший носом, дернулся, едва не опрокинув возок.

— А?! — длинная, дрожащая на ветру, нелепая фигура Ивана оказалась, видимо, слишком сильным потрясением для бедняги. Рука мужика испуганно взлетела и мелко закрестила:

— Свят-свят-свят! Изыди, сатана!

Смиренный одр, христианские чувства которого вид пришельца из будущего не оскорблял, мирно посапывал. Но получив допинг в виде удара кнутом, клячонка оторопело шарахнулась и рванула по дороге, свистя и хрипя, как продырявленная фисгармония.

Ваня бросился вдогонку:

— Подождите! Слушайте… Не бойтесь меня!..

Мужику не пришлось услышать продолжения, ибо в этот момент младший научный сотрудник Института Времени Иван Алексеевич Тюшко споткнулся. Его длинные ноги проделали невообразимо сложное па, в результате которого Иван с головой погрузился в колдобину с грязной водой.

Отплевываясь и ругаясь рыдающим голосом, Сеич нащупал в слякоти свои очки, не протирая, усадил их на переносицу и выбрался на обочину. Под ногой он нащупал что-то твердое. Наклонившись, Иван с трудом различил сквозь грязевые узоры на стеклах предмет под ногами. Это была книга великого историка Ключевского.

Ваня, тупо глядя на когда-то аккуратный, а теперь мокрый и грязный синий томик, замер:

— Господи! Тор меня убьет! — в голосе его вибрировал панический ужас.

* * *

Дверь трактира несмело скрипнула. В щель протиснулась личность столь непривычного вида, что хозяин сразу насторожился. Да-а, всякое повидал Феофан на своем веку: и стрельцы наезживали, и богомольцы стороной не обходили, и немцы частенько гостевали — харчевня Феофана хоть и не на самом тракте, а все ж удобно расположена, да и кухней славится. Но человека, стоящего сейчас на пороге, хозяин не мог отнести ни к одной из знакомых категорий. Посетитель неуверенно прошел к ближайшей скамье и сел. Соседи, окинув его неприязненными взглядами, потеснились. И впрямь, вид незнакомца доверия не внушал. Его странная узкая и короткая рубаха и столь же узкие портки были мокры и грязны насквозь. Ни кафтана, ни шапки на нем не было. Зато на носу красовалось странное сооружение. Опытный глаз Феофана сразу оценил: настоящее стекло, оправленное в какую-то деревянную или бронзовую рамку. Рамка двумя изогнутыми рожками цеплялась за уши. Ни на смерда, ни на боярина, ни на посла чужеземного гость не похож. Неужто разбойник? Феофан продолжал невозмутимо протирать кружки, краем глаза наблюдая за незнакомцем. Тот же, поерзав, встал и осторожно пробрался к хозяину. Феофан с безразличным видом отвернулся и покрутил ве́ртел с птицей.

— Э-э-э… Простите великодушно… Не скажете ли вы, где я нахожусь в данный момент?

Трактирщик слегка пожал плечами — речь вроде и по-русски звучит, а выговор какой-то чудной, да и слова… Так и не определив своего отношения к пришельцу, хозяин хмуро ответил:

— Знамо, в трактире. А что моментом кличешь, нам неведомо. Али у вас по-другому трактир прозывается? — Феофан испытующе глянул на собеседника.

— У нас? — тот растерялся. — Вы, видимо, не так меня поняли…

— Мы-то видим, а вот понять тебя мудрено…

— Я только хотел узнать, как называется этот город и какой сейчас год?

Подозрения трактирщика всё усиливались. Он кинул быстрый взгляд в угол. Слава Богу, Евлампий, дьяк из Преображенского Приказа, как обычно, на своем месте с кружкой браги.

— Нешто не знаешь, что ты на Москве? А год нынче 1703 по государеву указу[112].

— Боже мой! — к изумлению хозяина застонал приезжий. — Значит, правда! Я подозревал это! — он закачался, обхватив голову руками, и рухнул на первую попавшуюся скамью, с которой в испуге шарахнулся, расплескивая брагу, какой-то крестьянин.

Юродивый! Трактирщику сразу полегчало. Лишь бы посуду бить не начал. Справиться с ним нелегко будет — ишь длинный какой!

Феофан подошел к болезному и приобнял его за плечи осторожно, словно тот был начинен порохом:

— Ты, мил человек, присядь вон там, в уголочке, — ласково зажурчал он. — Всё уладится. Всё славно будет. Не все ль равно, который год нынче…

Приезжий безропотно дал отвести себя в угол и усадить. Но услышав про год, вскочил, как подброшенный пружиной:

— Что вы понимаете?! — завопил он, нелепо размахивая длинными руками. — Как вы можете так говорить?! Ведь меня же Тор убьет! Да если он узнает, что я тут!.. Это ж надо — так вляпаться! Да на что мне Москва?! Чтоб она пропала вместе с Петром!..

Грозная тишина заставила его опомниться. Со всех сторон на богохульника устремились перепуганные взгляды. Косматый мужик с квадратными плечами медленно поднимался из-за соседнего стола.

— Ах, ты!..

Только эти два слова были понятны приезжему. Смысл же остальных от него ускользал, хотя, судя по экспрессии, сводился к одному: аудитория была оскорблена до глубины души.

* * *

То, что незнакомец покинул поле битвы с непереломанными конечностями, можно было объяснить только его феноменальной везучестью. Когда страдалец в версте от трактира дрожащими руками отряхивал то, что осталось от его одежды, он с удивлением обнаружил, что очки по-прежнему украшают его изрядно онемевший нос, а в руке крепко зажат томик Ключевского. С нежностью глянув на книгу, Иван с непривычным удовольствием вспомнил выражение лица космача после тесного и непосредственного общения с сим увесистым фолиантом.

Сеич вздохнул. Первая оторопь от осознания своего плачевного положения уже прошла. Пора думать. Что Ванюша и сделал:

— Во-первых, надо узнать, где ты находишься. Уже знаю. Что это дает? Ничего, если не считать, что… Стоп! Если машина забросила его сюда автоматически, значит, здесь работает экспедиция, — Тюшко задохнулся от счастья. — Теперь надо вспомнить, кто! — Иван постарался представить себе последнюю оперативку в Центре Хроноразведки Описываемого Прошлого: вот докладывает данные только что вернувшийся из глубины веков узкоглазый скуластый Самирбаев — он был в войске Тамерлана. Вот зануда Нилыч (в народе — Крокодилыч) — инженер по технике безопасности — опять зудит о своих самовозгораниях и оголенных проводах. А вот отчет Тора… — Сеич чуть не взвыл от восторга: конечно же!!! 1703 год! Петровская Русь! Женя Шляхтич и Люся Ардова!!! Вот кого надо найти в первую очередь! Но как? — Мозг Ивана лихорадочно работал. — Разведчицы вышли непосредственно на Петра Первого. С их-то характером они явно в гуще событий. Значит, надо искать царя. Где он сейчас может быть?.. Судя по расцветающим яблоням и грязи на дорогах, сейчас начало-середина мая. Следовательно, Петр на Неве. И девчонки, конечно, с ним. Значит, ему, Сеичу, надо двигаться на север, к будущему Санкт-Петербургу!

Успокоенный принятым решением, Иван удовлетворенно вздохнул и только тут понял, как он проголодался и устал. Надо бы поесть и переночевать, а утром…

Тюшко оглянулся. Буквально в ста шагах от него на фоне опалово мерцающего ночного неба четко выделялся силуэт зажиточного дома-пятистенка. В одном из слюдяных окошек дрожал огонек. Иван подошел к массивным воротам и, поправив пальцем очки, вежливо постучал. Его интеллигентский пассаж, естественно, остался без ответа. Тогда Сеич осторожно толкнул воротину. Как ни странно, она, натужно заскрипев, медленно отворилась.

— Э-эй! — тихонько позвал Иван и, не услышав ответа, вошел во двор.

В ту же самую секунду в его лодыжку со страшной силой впилось нечто. Сеич отчаянно завопил. Тотчас с басовитым лаем откуда-то из-за угла вылетели два чудовищных волкодава и набросились на несчастного.

Неизвестно, чем бы закончился этот «поход в гости», но в доме заметался свет, и на порог с факелом в одной руке и топором в другой выскочил кряжистый бородатый мужик в исподнем. За ним толпились перепуганные чада и домочадцы преимущественно женского пола, в возрасте от восьми до восьмидесяти лет.

— Куш, Полкан! Волчок, пошел! — рявкнул мужик.

Псы, услыхав голос хозяина, с недовольным ворчанием отошли от распростертого на земле тела.

— Тьфу, анафема! Я-то думал, батюшка-медведь пожаловали, а это человек. Тать, что ли?

— Видите ли, в силу некоторых, не зависящих от моего желания, обстоятельств… — простонал Сеич, пытаясь отодрать от ноги мощный капкан, но увидел оторопелое лицо хозяина и попытался исправить положение: — Аз не есмь тать, яко вы мыслете. Аз… обряще кров и ястие, понеже… зело… э-э-э… кушать хочется.

Изумление в глазах бородача сменилось уверенностью в душевной скорби гостя.

— Божий человек! — вздохнул он и, приблизившись к пленнику, резким движением крепких рук развел стальные дуги капкана. — Идти-то сможешь?