Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута

• Название: Горм, сын Хёрдакнута
• Автор: Петр Воробьев
• Жанр: Контркультура

Это творение (жанр которого автор определяет как исторический некрореализм) не имеет прямой связи с «Наблой квадрат,» хотя, скорее всего, описывает события в той же вселенной, но в более раннее время. Несмотря на кучу отсылок к реальным событиям и персонажам, «Горм, сын Хёрдакнута» – не история (настоящая или альтернативная) нашего мира. Действие разворачивается на планете Хейм, которая существенно меньше Земли, имеет другой химический состав и обращается вокруг звезды Сунна спектрального класса К. Герои говорят на языках, похожих на древнескандинавский, древнеславянский и так далее, потому что их племена обладают некоторым функциональным сходством с соответствующими земными народами. Также для правдоподобия заимствованы многие географические названия, детали ремесел и проч.

---

Головной умиак приблизился к киту еще раз, метатель гарпуна встал на носу… Неожиданно кит завертелся в воде и из последних сил ударил хвостом. В воздух полетели весла, веревка, куски шкур, куски дерева, и барахтающиеся Инну.

– Плохая охота, обаче, совсем плохая охота, охотников губим, кита мучаем, – старый шаман чуть не плакал.

– Подойдем к нему сбоку и слегка обгоним, – Защитник Выдр расставил руки, чтобы Белый Ястреб и Смеется Невпопад завязали на его руках водонепроницаемые рукавицы из нерпичьих шкур. Тело и ноги младшего генена были закрыты сшитым из тех же шкур одеянием, совмещавшим воедино кухлянку, чижи, и торбаса. Одежда была вынужденной придумкой Защитника Выдр – заменив осиротевшему выдренку мать, как велела хранительница охотничьих табу, он не только кормил его изо рта в рот пережеванной рыбой, но и плавал вместе с ним, учил его собирать и открывать раковины и таскать из-под воды крабов. Длинный Хвост и сейчас сидел на плечах генена, поводя по сторонам пушистой мордочкой.

– На опасное дело ты решился, Защитник Выдр. Помни, там, где череп кита прикрепляется к шее, в спине чуть заметное углубление. Бей точно туда, – сказал Смеется Невпопад.

Остальные гребцы прибавили ход, так что умиак двигался в том же направлении, что и раненый кит.

– Ударь верно, – Белый Ястреб протянул новому шаману копье с длинным наконечником из звездного помета и петлей на конце древка. – Копье не утопи.

Молодой генен просунул рукавицу в петлю, взял копье, и прыгнул в воду. Он представил себя выдрой, с длинным телом и хвостом, чуть поднырнул, и начал волнообразное движение позвоночником, продолженное соединенными вместе ногами. Несколько таких волн, и впереди в воде затемнела туша кита. Генен почувствовал, что его кто-то тянет за рукавицу. Длинный Хвост, обратив внимание на Защитника Выдр на себя, разжал зубы и подплыл к чему-то настолько для него любопытному, что ему непременно нужно было поделиться впечатлением от увиденного. Это была очень красивая струйка пузырьков, поднимавшаяся изо рта тонущего охотника, нахлебавшегося соленой воды и шедшего ко дну. Выдренок принялся играть с пузырьками, шаман нырнул за охотником, ухватил его свободной от копья рукой за ворот кухлянки, и потащил к поверхности, уже работая ногами, как Инну, и потому двигаясь медленно-медленно. Наконец, он достиг поверхности. Недалеко плавал кусок разбитого умиака. Защитник Выдр наполовину вытащил тело охотника на мокрую шкуру меж двух деревянных ребер, набрал воздуха, и снова устремился к киту. Как тяжело тот ни был ранен, кит двигался в воде легче и быстрее, чем любой Инну, даже Инну, немного умеющий плавать по-выдриному. Генен едва успел ухватить рукавицей основание огромной, с него ростом, лопасти хвоста. Хвост медленно двигался вверх-вниз. От этого движения, вода давила на шамана с такой силой, что он почти потерял хватку. Его облачение из шкур протекало, что само по себе не угрожало жизни, но в достаточно быстрый срок могло основательно замедлить. Шаман перехватился второй рукой, и сел на хвост верхом. Кит выбрал этот миг, чтобы поднять лопасть в воздух. Защитник Выдр понял это как знак, что кит готов отдать свою жизнь. Соскользнув по хребту вперед, он оказался в паре шагов от дыхала, повернулся, встал киту на спину, и сказал:

– Друг Ауканека[75], прости, что наши охотники причинили тебе ненужную боль. Я беру твою жизненную силу, только чтобы прокормить всех Инну в стойбище до середины лета. Рыбы на всех не хватает, и мы не можем охотиться на оленей, пока их самки кормят детенышей. Мы прощаем тебе смерти охотников, которых ты утопил. Ты тоже…

– Бей уже, пока кит не передумал отдавать свою жизненную силу! – прокричал с умиака Смеется Невпопад.

– Ты достойно боролся за свою жизнь, – закончил шаман и обеими руками вонзил копье в еле заметное углубление посередине китовой спины.

Железное лезвие в руку длиной проскользнуло вдоль кости и рассекло позвоночный столб. Защитник Выдр почувствовал, как тело кита содрогнулось под его ногами. Движение хвоста остановилось, из дыхала больше не поднимался пар.[76] Гребцы второго умиака вытаскивали из воды гребцов первого, Брат Косатки вонзил в тело кита, уже покинутое его инуа, которая отправилась к Седне, гарпун с зазубренным костяным наконечником, за которым в костяное же ухо был продет ремень, сплетенный из полос моржовой шкуры, приговаривая:

– Сейчас мы оттащим его к кромке льда, там же разделаем, чтоб все другие друзья Ауканека могли из моря видеть, что ни один кусочек не пропал, и что жертва их брата даст жизнь многим. Мясо мы будем есть несколько лун, жилы пойдут на тетивы луков, обвязку каркасов нарт, каяков, и умиаков, а из желудка и кишок мы сделаем вместилища для топленого жира. Если сами все не сможем обработать, соседей позовем, поделимся.

– Брат Косатки, с этим что делать? Не дышит! – Белый Ястреб указал на одного из вытащенных из воды Инну.

– Переверни-ка его и спиной двинь ко мне, – отозвался старый шаман, передавая ремень другому охотнику. Он обхватил утонувшего, с которого Белый Ястреб и Игрок в Шашки уже стащили верхнюю и нижнюю кухлянки, сзади и резко сдавил ему живот под грудной клеткой. У того из рта хлынула вода. Шаман повторил движение. На второй раз, воды было меньше.

– Сейчас его инуа не знает, оставаться здесь или отправляться за небо, – пояснил Брат Косатки. – Если его тело дышит, обаче, инуа может решить остаться.

Шаман ударил утонувшего в грудь кулаком, наклонился к нему, набрал полные легкие воздуха, и выдохнул охотнику прямо в рот. Тело вздрогнуло, утонувший судорожно закашлялся, схватил рукой за рукав камлейки Брата Косатки, и открыл глаза.

Защитник Выдр все еще стоял на спине кита. Киты этого вида не тонули после смерти, поэтому не было нужды привязывать к веревкам поплавки из надутых воздухом тюленьих шкур. Море было довольно спокойным. У дальнего, северного берега пролива, от ледника откололся и соскользнул в воду огромный кусок старого, грязного льда, перемешанного с камнями, и кусками деревьев, подобранными двигавшимся льдом невесть когда. После заметной задержки, до Инну в умиаке донесся грохот падения льдины в море. Молодой генен пригляделся к деревьям, вмерзшим в лед. Издали они казались маленькими, но на самом деле были во много раз больше сосенок, росших на южном берегу. «Раз ледник несет такие деревья, значит, когда-то они росли на северном острове?» – подумал Защитник Выдр. – «Но сколько живут Инну, на их памяти северный остров всегда был покрыт льдом на высоту многих, многих ростов, как же такое могло получиться? Может, эти деревья остались от одного из миров, сотворенных Вороном до того, как он сделал наш мир?» Его сбил с мысли требовательный писк. Длинный Хвост, плававший у бока китовой туши и подлизывавший кровь, текшую из одной из ран на теле кита, явно хотел чего-то более питательного.

В лодке, Черный Медведь, пришедший в себя почти уже было утопленник, рассказывал:

– Когда я шел ко дну, глубоко на дне моря я увидел очень красивую женщину с длинными волосами. Ее волосы шевелились в воде, как водоросли. К ней подплывали киты, тюлени и косатки. Они казались маленькими рядом с ней, размером не больше, чем ее пальцы.

– А руки ее ты видел? – перебил Игрок в Шашки.

– Нет, руки она прятала в рукава кухлянки. Женщина увидела меня и улыбнулась, но тут меня за шиворот схватила огромная выдра, и потащила от нее, а за той выдрой плыла еще одна выдра поменьше.

– Так Защитник Выдр, он обращается в выдру под водой? – спросил Игрок в Шашки.

– Нет, – объяснил старый генен. – В мире духов он обращается в выдру. Пока инуа Черного Медведя определялась, отправляться ей за небо или обратно в его тело, Черный Медведь одновременно видел наш мир и мир духов, с Седной на дне моря.

С берега, незамеченные китоловами, за ними наблюдали двое, спрятавшись на вершине утеса в зарослях стланика. Один из них, помоложе и повеселее на вид, был снаряжен в доспехи из черепаховых панцирей. На голове молодого охотника сидел шлем из черненой меди, венчавшийся хохолком из тщательно подобранных орлиных перьев. Другой был почти наг, несмотря на холод, и держал в руках длинный лук. Его кожа была покрыта сложным переплетением узоров и местами раскрашена в синий и красный цвета, длинные черные волосы, подбритые на висках, заплетены в косу.

– Ты прав, Идущий в Собственной Тени, – сказал охотник в черепаховых доспехах, хлопнув рукой по обтянутой акульей кожей рукояти бронзового меча на поясе. – Это великий охотник и сильный шаман. Но поможет ли он разгадать загадку, которую не смог разгадать шаман клана черепахи?

– Ты не верил мне, Бегущий Быстрей Оленя, – напомнил его собеседник, казалось, совершенно не обращавший внимания на холодный влажный ветер, дувший с моря. – Ты смеялся, когда я тебе рассказал, что в одном стойбище два волшебника, один из которых может говорить с косатками, а другой – плавать под водой, как тюлень. Ты видел, как старый торговался с Великим Духом за душу утонувшего, и обменял ее на жертву своего дыхания?