Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.

• Название: Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.
• Автор: Константин Радов
• Жанр: Научная Фантастика

АИ-мемуары. Может ли обыкновенный человек изменить мир, даже если найдет точку опоры?

---

Холодное оружие всех видов я отверг сразу. Самый искусный фехтовальщик может сражаться не более чем с двумя противниками средних способностей, трое моментально его одолевают. Пороховые гранаты — хорошо, но неприменимо вблизи и неприцельно. В общем, то, что первым нарисовалось в моих фантазиях, представляло многоствольный пистолет. Сия идея прожила очень недолго, ведь совершенно очевидно, что несколько обыкновенных пистолетов удобнее и надежнее, чем неповоротливое тяжеленное чудище с несколькими стволами и замками. Следовало уменьшить вес, прежде всего. Известно, что самая тяжелая часть огнестрельного оружия — это ствол, и я озадачился мыслью, насколько его можно укоротить, еще не сделав пистолет бесполезным. Довольно быстро я пришел к варианту с составным стволом из короткой зарядной камеры и длинной трубки, присоединяемой к ней перед выстрелом на резьбе или фигурных выступах. Теперь появилось две новых проблемы: как переставлять ствол достаточно быстро для боя и как упростить получавшийся непомерно сложным многокурковый замок. Я обратился к трактатам по оружейному делу, имевшимся во множестве в библиотеке моего учителя, которые раньше просматривал из любопытства, а ныне подверг допросу с пристрастием. На королевской службе профессору постоянно приходилось соприкасаться с оружейниками, среди которых были и чрезвычайно умелые. Они хорошо знали меня; некоторые из них готовы были помогать советами и даже более того. На какое-то время оказались забыты философия и математика, и все мои силы обратились на новое увлечение. Вечером при свечах я изучал бесконечно разнообразные конструкции, придуманные лучшими умами человечества для убийства себе подобных, а с утра отправлялся брать уроки оружейного искусства у наиболее доброжелательных мастеров.

Одной из самых оберегаемых учителем книг был небольшой рукописный кодекс почти двухсотлетней давности, принадлежавший либо самому Леонардо да Винчи, либо человеку, достаточно близкому к нему, чтобы делать выписки из дневников ученого. Только теперь я впервые получил позволение изучить рукопись. Мне хотелось верить, что руки Леонардо касались страниц, которые я перелистываю, хотя было известно, где хранится весь архив великого тосканца: пол-лье на северо-восток и через речку, в Лувре. Рисунки диковинных многоствольных орудий, в которых стволы небольших фальконетов располагались на горизонтальном круге подобно спицам каретного колеса и стреляли по очереди при вращении этого колеса смерти, сменялись изображениями гигантских крыльев, как у летучей мыши, только вместо зверька был человек. На мой вопрос наставник ответил, что Леонардо много лет работал над летающей машиной, но так и не достиг успеха:

— Скорее всего, это доказывает неисполнимость задачи.

— Хм?

Авторитет синьора Витторио был велик, но меня уже научили требовать во всем доказательств. Летающие машины нагло чирикали на ветках и гадили прохожим на головы (я недавно прочитал Декарта, его трактовка живых существ выглядела убедительно). Я представил, как пролетаю над врагами подобно птице и бросаю ручные гранаты прямо в их толпу — красиво, но браться за проблему, пред коей отступил великий Леонардо, было бы безумной самонадеянностью. Да и каким местом бросать, если руки заняты крыльями? У птиц хоть ноги цепкие. Нет, не годится.

Я снова вернулся к огнестрельному оружию, и здесь наследство да Винчи оказалось все же полезным. Это он изобрел колесцовый пистолетный замок, который заводится ключом, подобно карманным часам с пружиной. Мне пришло в голову, как можно изменить конструкцию, чтобы с одного завода получать искры не один раз, а несколько, при последовательных нажатиях на курок. Всего-то нужно поставить пружину как в часах системы Гюйгенса и сделать, чтобы колесико при нажатии освобождалось только на один оборот, а не до полной раскрутки. Курок взвести недолго, а можно к нему и взводной механизм сделать, от той же пружины.

Это была небольшая, но уже серьезная инвенция, независимо ни от каких многоствольных фантазий. Она заслужила похвалу учителя, приказавшего держать дело в секрете. Пистолеты с колесцовым замком производились в небольшом количестве, будучи дороги и сложны в изготовлении. Зато их владельцы готовы были платить за удобство, надежность и отсутствие осечек. Если бы мою идею удалось довести до совершенства, это на две — три секунды могло ускорить заряжание — очень много, когда от быстроты зависит жизнь. Требовались только пружины, имеющие гибкость часовых и силу оружейных, и они были изготовлены благодаря привлеченному к делу опытному мастеру, тосканцу Сантини, сразу понявшему достоинства конструкции. С тех пор его пистолетная мастерская была в любое время дня открыта для моих опытов, старик с интересом поглядывал на парнишку, по возрасту годившегося, самое большее, в подмастерья.

Профессор не стал брать королевский патент, а предпочел договориться с чиновником, курировавшим арсенал, о передаче изобретения казне за вознаграждение: нам деньги требовались быстро. Еще и сейчас оружие с такими замками делается иногда во французских мастерских. А тогда мы были довольны, что сумели частично расплатиться с долгами и запастись топливом и одеждой на зиму. У меня очень прибыло уверенности в себе. Так первая, пусть маленькая, победа поощряет к дальнейшим усилиям.

Я полностью вернулся к своим обыкновенным занятиям, но каждый свободный час посвящал оружейным изысканиям. Теперь у меня был замок многократного действия. Составной ствол тоже получался, только после опытов в железе мне показалось лучше перевернуть все наоборот: длинная часть была закреплена жестко, а зарядная переставлялась, будучи в пять раз легче и короче. Сопряжение их делалось конусным, с кропотливой притиркой поверхностей мельчайшим наждачным порошком, чтобы огонь не прорывался в щель. Способов скрепления частей было даже слишком много: некоторые я нашел в старинных книгах, другие придумал сам, оставалось их испытать и выбрать наилучший. Но на пути к успеху стояло непреодолимое препятствие. Каким образом устроить пороховую затравку, чтобы не подсыпать ее каждый раз при замене зарядной части? Необходимость манипулировать пороховым рожком портила все дело, желаемая частота стрельбы никак не получалась. Первый испробованный мною вариант заключался в прикреплении сверху к пистолетному замку коробочки, вроде табакерки, с затравочным порохом, в которой при взводе курка приоткрывался клапан. То же самое, что делает стрелок руками, выполнялось механически. Я долго бился над улучшением этой конструкции, коллеги по университету привыкли видеть меня с подпаленными бровями и париком, потому что надежно защитить коробочку от огня при выстреле никак не удавалось. Отчаявшись в успехе, бросил все. Несколько времени спустя был сделан второй подход, не столь примитивный.

Похоже, что ум человеческий, подобно хитрому рабу, действует иной раз тайком от хозяина. Я вовсе не собирался заниматься оружейными инвенциями, когда в голове моей родилось новое решение. В запальное отверстие зарядной камеры надо вставить короткий отрезок фитиля, содержащего в сердцевине пороховую мякоть. Выступающую наружу часть следует распушить для улавливания искр, и если волокна будут хорошо пропитаны селитрой, подсыпать порох на полку не потребуется. Перед моим мысленным взором возникли готовые, снаряженные порохом, пулями и затравочными фитильками зарядные части в кармашках на поясе стрелка, цепляемые к стволу в мгновение ока. Понятно, что потребуется долгий ряд опытов, но я был к этому готов.

Вначале запальное отверстие просто рассверливалось на половину его глубины, позже я придумал специальные оправки, по форме напоминающие перстень и прижимающие фитиль к запальнику снаружи. Состав зажигательной начинки фитильного шнура был главным предметом опытов, основой служил порох с уменьшенной долей угля, я полагал, что материал волокон может отчасти заменить уголь. Чтобы порох не осыпался, пробовались различные сорта клея, разведенные на чистом spiritus vini во избежание сырости. Два важных недостатка нового способа стрельбы обнаружились сразу: задержка выстрела после нажатия на курок и удручающе большая доля осечек. Собственно, правильнее будет сказать "малая доля выстрелов", ибо оружие срабатывало меньше чем в половине случаев. В начале опытов — значительно меньше. Возник вопрос оценки успешности рецептуры затравок: по совету профессора, я решил считать количество осечек на сотню нажатий курка, это исключало случайности, хотя увеличивало расход пороха, денег и времени. Делались попытки подойти к делу и с другой стороны, варьируя способы насечки, закалки и цементации кресала для увеличения количества искр.

Усердный труд не всегда вознаграждается. Опыты сильно затянулись, я много раз переходил от уверенности в близком успехе к полному разочарованию и обратно, приостанавливал дело и снова к нему возвращался, подобно пьянице, не способному справиться с пагубной страстью. Наконец пессимизм возобладал, но я не имел ни мужества признать неудачу после таких значительных усилий и затрат, ни надлежащего повода эти усилия прекратить.