Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.

• Название: Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.
• Автор: Константин Радов
• Жанр: Научная Фантастика

АИ-мемуары. Может ли обыкновенный человек изменить мир, даже если найдет точку опоры?

---

Попрощавшись с Италией и чуть не заморозив людей в зимних Альпах, продолжил я исполнение государевых предначертаний. Князь Куракин переслал, впридачу к поздравлению со счастливым бегством из берберийского плена, еще распоряжение заглянуть в Страсбург. Известно стало, что там швейцарец Жан Мариц, комиссар королевских литейных мастерских, третий год ведет опыты по изготовлению пушек путем сверления. Способ трудный, но многообещающий: обработка металла сверлом или резцом обеспечивает точность многократно большую, нежели литье, и можно ожидать соразмерного увеличения меткости.

Но прежде меня ждал гессенский perpetuum mobile. Его создатель произвел наилучшее впечатление при личном знакомстве. Замечательное лицо! На нем начертаны ум и воля. С удовольствием взял бы такого человека в капитаны, а при наличии должного опыта и знаний - в полковники. Он бы справился. Оценка вероятности, что двигатель действительно вечный, поднялась в моем уме процентов до пятидесяти.

Только сразу посмотреть на чудо механики не удалось. Комнату, где вращалось (а может, и нет?) взбудоражившее ученый мир колесо, Его Высококняжеская Светлость ландграф Карл собственной рукою запер и опечатал личной печатью на два месяца, из коих прошла едва ли четверть. Первый опыт такого же рода, проведенный осенью, длился две недели, второй - сорок дней, изобретатель с гордостью показывал мне протоколы, заверенные целой комиссией придворных.

Червь сомнения вновь зашевелился. Какого дьявола повторять одно и то же испытание трижды? Да еще на протяжении такого времени? Инерция может двигать устройство в течение минут, хорошая пружина - часы, ну пусть сутки, вряд ли больше... За два-три дня все должно быть ясно! Можно вернуться после Страсбурга, но едва ли осмотр сверлильного станка займет у меня столько времени. Вычленив из списка бесполезных зевак под протоколом два имени - архитектора Фишера и молодого лейденского профессора Гравезанда, я принял решение сначала потолковать с ними. Тем временем Франческо, мой новый слуга, получил приказ ненавязчиво подружиться с прислугой изобретателя.

Вильгельм Гравезанд, ученик Иоганна Бернулли и последователь Ньютона, только недавно вернувшийся из Лондона, где имел счастье лично познакомиться с великим ученым, ничем не мог мне помочь:

- Я собственными глазами осмотрел колесо и твердо уверен, что снаружи решительно ничто не способствует его движению. На оси окованные железом наконечники вставлены в самые обыкновенные втулки. Господин Орфиреус пришел в беспокойство, что я так пристально разглядываю его машину, но по моему убеждению, секрет - внутри колеса.

- Забеспокоился, говорите? Это хорошо! Это подсказывает, где искать разгадку. Ось колеса из втулок при вас не вынимали?

- Нет, но...

- Простите великодушно, что прерываю. Тогда как же мы с вами можем судить об отсутствии во втулке вращающейся части? Меня смущает знаете что?

- Что, Ваше Сиятельство?

- Как здесь (согласно вашему описанию), так и в предыдущей машине наш инвентор применил один и тот же способ крепления колеса, из свойств вечного движения вовсе не вытекающий: на две вертикальных стойки, поставленных в распор между полом и потолком. Зачем привязывать машину неподвижно к конструкциям здания? Не для того ли, чтобы устроить механическую передачу?

- Жозеф не говорил... Простите, господин Фишер фон Эрлах не говорил о такой возможности.

Жозеф Эмануэль Фишер фон Эрлах, двадцатичетырехлетний архитектор, с которым мы встретились в тот же день, о такой возможности, скорее всего, и не думал, будучи полон светлой юношеской веры в людскую порядочность, которую состоявшие под его началом мастера доселе не успели развеять. 'Да, - подумал я, - хорошо живешь, мальчик! В России тебя подрядчики моментально по миру пустили бы с такими понятиями!' В ответ на мои назойливые домогательства он подтвердил, что в перекрытиях замка есть пустоты, теоретически пригодные для размещения механизмов, но от любых действий, способных оскорбить недоверием обидчивого изобретателя, отказался. Бог с ним, не очень-то и требовалось: у меня созрел другой план.

Гораздо интересней было слушать рассказ юного архитектора о водяном насосе, действующем посредством сгущения пара, который ему поручили устроить для приведения в действие дворцовых фонтанов. Сие устройство, недавно придуманное англичанами для осушения шахт, неожиданно возымело успех у коронованных особ Европы, вместо угольщиков. Даже явилась мысль, не привезти ли такое царю, если машина Орфиреуса действительно окажется блефом: вернуться с пустыми руками - навлечь на себя немилость.

Испросив аудиенцию у ландграфа, я с надлежащими церемониями изложил Его Высококняжеской Светлости желание моего государя получить через меня сведения о замечательной машине, созданной под светлейшим покровительством. Затем пожаловался на великое множество обременительных дел и сопряженную с этим печальную невозможность ждать открытия комнаты еще полтора месяца. Брошенный на машину взгляд, по моему убеждению, не мог возыметь дурного действия на чистоту опыта. Карл, с присущим ему великодушием, согласился и даже взял на себя труд уговорить ученого, капризного, как все великие люди.

К этому времени Франческо разведал, что подлинная фамилия изобретателя - Бесслер, а вместе с ним в отведенной части замка обитают его родной брат и служанка по имени Анна. Мой слуга оказался подлинно ловок: парень с десятилетнего возраста прислуживал в портовой таверне и научился бегло болтать (в узких пределах) на голландском, немецком, английском, греческом и славянском языках, а еще - с необыкновенной легкостью заводить знакомства. В день, когда Его Светлости благоугодно было назначить осмотр колеса, братец изобретателя (изрядно любивший выпить) не смог выбраться из кабака, где нашлись добрые люди, угощавшие даром, а женщина... В общем, она тоже нашла занятие более увлекательное, чем служба.

Смущенный ландграф огорчил царского посланца сообщением, что коммерции советник Орфиреус не может встать с постели из-за сильнейших колик, приключившихся внезапно и вызывающих тревогу за его жизнь; открыть же комнату без него по договору нельзя. К вечеру, сделав скорбное выражение лица, я навестил больного вместе с лейб-медиком. Вид у него был действительно неважный. Служанка выглядела заплаканной, словно переживала за любимого хозяина или получила хорошую взбучку.

Когда от лошадиных доз слабительного и многочисленных кровопусканий нежданный недуг отступил, славный инвентор, с печатью благородной бледности на челе, повернул ключ в замочной скважине. Могучие гренадеры у дверей расступились. Его Светлость проверил печать и решительно сорвал ее. Приглушенный звук хорошо смазанного механизма стал слышен, как только распахнулись двери. Колесо крутилось!

В два человеческих роста диаметром и шириною чуть больше фута. Парусиновый чехол надежно скрывал от нескромных взглядов секретный механизм. Маятники мерно качались, отмеряя ритм: по двадцать пять оборотов в минуту. Создатель машины встал, грудью заслоняя свое детище ото всех, кто мог бы попытаться силой вырвать его тайну. Ландграф испытуще взглянул на меня, ожидая положенную дань восхищения.

- Херр Орфиреус! Полагаю, вы догадываетесь, что я уполномочен Его Царским Величеством вести переговоры с вами. Разумеется, если ваш великодушный покровитель не возражает.

Церемонный поклон в сторону мецената. Тот, не возражал:

- Я буду чрезвычайно рад, дорогой граф, если любезный брат мой, царь Петр, приобретет чудесную и многообещающую машину, которая принесет бесчисленные выгоды царским подданным и наполнит казну великого государя. Его доброе расположение станет для меня лучшей наградой.

Несомненно, он в доле. Почем, интересно, Бесслер-Орфиреус купил старика? С половины? Наверняка втемную: названый братец полностью уверен в честности изобретателя. У меня другие мысли, но некоторая доля сомнения остается.

- Господин советник, правда ли, что ваша машина может поднимать груз? Мне рассказывали об этом, но лучше увидеть...

Пока советник перекидывает через блок и закрепляет на валу веревку, привязанную к небольшому ведру с камнями, внимательно прислушиваюсь к звукам механизма. Если и есть передача, она себя ничем не выдает. Колесо прекрасно сбалансировано, ход очень ровный и мягкий. Да, мастер мне противостоит неплохой, а если мошенник - то высокого класса. Голыми руками не возьмешь. И все равно зря он это затеял. Никогда немцу не обмануть венецианца - как деревенскому увальню не поймать на свои крестьянские хитрости прожженного ciarlatano.

Веревка наматывается на вал, ведро ползет вверх. Движение замедлилось совсем немного. Придворные в восторге.

Сверлю взглядом стойку: да, толщина достаточная, чтобы спрятать металлический вал или ременную передачу. Надо смотреть внимательно: бес в деталях, какая-нибудь мелочь непременно выдаст. Крутится ось... Вот оно! Слишком чисто! Кабинетный профессор сего не заметит: теоретикам не доводилось страдать душевно, глядя на изношенные втулки токарных станков. Железо по железу скользит хорошо, но все же постепенно соскабливает мельчайшие чешуйки, образующие со смазкой густую черную массу. Если машина работает беспрерывно третью неделю, и смазка не обновлялась... Таким чистеньким узел трения быть не может! Обман доказан.