Павел Астахов - Продюсер

• Название: Продюсер
• Автор: Павел Астахов
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33491-9

Шоу-бизнес в агонии! Великий и ужасный продюсер, медиамагнат, вершитель мега-проектов, повелитель звезд и отец сенсаций Иосиф Шлиц убит на пороге собственного дома. Невнятно произнесенное перед смертью имя убийцы — единственная зацепка следствия. А тем временем, конкуренты, прилипалы и авантюристы набросились на его медиа-империю, растаскивая ее на куски. Ни вдове, ни сыну на этом обильном пиру, похоже, нет места. Опытный адвокат Артем Павлов отчаянно бросается на их защиту, но понимает, что изменить ситуацию практически невозможно. Ведь империи просто так не гибнут! Защитник оказывается прав: мир шоу-бизнеса гудит как потревоженный улей, знаменитый певец Кирилл Фарфоров сбежал от следствия за границу, компаньоны вцепились в глотки друг друга — один сгорел в собственном ночном клубе «Гоголефф», другой искалечен, а «крыша» Шлица — вор в законе Бессараб — таинственно исчез.

Законы бизнеса жестоки, нравы шоу-бизнеса беспощадны! Следствие бессильно, но интуиция и последовательность, вроде бы случайных событий, убеждают Артема — всем этим кошмаром управляет чья-то расчетливая и сильная воля…

---

— Ни фигаси-восвояси?! — перекаламбурил Федор и засмеялся, прикрывая рот ладошкой.

Прохор пнул его под столом ногой:

— Дурак! Нас на ночь оставляют здесь! Не отпускают! Понимаешь?

Федор захлопал белесыми ресницами, оглядел кабинет, посмотрел на расстроенного почему-то Прошу и потом на следователя Геннадия Дмитриевича:

— Геннадий Дмитриевич, а здесь же нет даже кроватей… Как мы спать-то будем?

— Ах, это? Не волнуйтесь, граждане! Вас отвезут в замечательное место, где все приспособлено для сна и досуга. В тишине и покое проведете ночь, а завтра — гуляй не хочу.

— Здорово! — захлопал в ладоши Федор и снова получил пинок от Прохора:

— У-у! Дурак! Нас не отпускают! Ночевать будем в какой-то «капезе». Понимаешь?

— Ага! «Капезе» — смешно! Но только… — Федор наморщил лоб, и до него наконец-то дошло, что их задержание не закончилось. Он потер вспотевший под длинной осветленной челкой лоб и серьезно, но жалостливо обратился к Агушину:

— Скажите, Геннадий Дмитриевич, а можно, чтобы мы в одном номере с Прошей ночевали? А?

— О! Вот это вам могу гарантировать! Спите себе на здоровье! — выдохнул Агушин.

Его теоретические изыскания в области однополых контактов пополнились уникальным практическим материалом.

Кира

— Кира, это Леша!

— Какой еще Леша?

— Леша! Бармен из «Гоголеффа».

— А-а-а… Ну чего тебе? Скидка на шмотки нужна, что ли? Или не хватает на что? Ну?

— Да нет же. Тут другое! Тебе прятаться надо срочно.

— Че-е-е-его-о-о-о? Офиге-е-е-е-ел, что ли, совсем? Мальчик! Пошел ты…

— Подожди, подожди, Кира! Послушай меня! Это очень серьезно. Сегодня арестовали Прошу и Федю прямо у меня на глазах в баре клуба. Забрали четверо оперов. Явно крутые!

— Ну и что? Я-то здесь при чем? Пусть сами выпутываются. Хотя… Ты прав, надо им помочь… У меня есть один знакомый хороший, близкий к прокуратуре Генеральной. Я с ним как-то, ну то есть мы… Да это неважно. Короче, позвоню. Чао! Спасибо за звонок!

— Кирилл!!! Не вешай трубку!!! Они про тебя говорили! Рассказывали, как ты с Шлицем поцапался и сказал, что его грохнешь! Понял?! Вспомни! На прошлой неделе — что было в клубе?

— На прошлой… А что было?

— О боже! Ты что, не помнишь? Ты же накоксовался и орал всю ночь, что порвешь задницу Шлицу, размажешь, раздавишь своим авторитетом и еще кое-чем Иосифа. Ну? Помнишь? А-а-а! Да что теперь вспоминать! Тебе прятаться надо срочно. Срочно! Понял?

— Понял. Понял. А куда их увели?

— Да вроде на Петровку. Хотя я могу ошибаться. Точно не знаю. Но хуже всего, что наболтали они слишком…

— Ну, ее-о-о…

— Все! Держись, счастливо.

— Бай, Леша! Спасибо тебе.

Кирилл Фарфоров в длинном бархатном халате, расшитом золотом и камнями, заметался по своим огромным царским апартаментам. Он то скидывал халат, то снова натягивал. Прыгнул на диван и, задрожав всем телом, закусил ворот халата, отчаянно вспоминая, как бузил в ту злопамятную ночь. Память, как назло, отказывалась выдавать детали и вообще представляла всю эту ссору как некую угрозу со стороны. Вроде как не он вовсе, а некто высокий и курчавый угрожал расправой продюсеру Шлицу, который, в общем-то, всегда считался, да и был, другом Киры.

Что же на него нашло такое, чтобы именно накануне убийства устроить этот дебош? А вдруг кто-то еще видел? А вдруг он в порыве ненависти, подогретый чуть-чуть «пыльцой», и впрямь заказал кому-то убить Иосифа?

«Бред! Бред! Ужас! Ужас! Кошмарище!!!»

Кира снова заметался по комнатам. Выскочил в гримерную и быстро приладил светлый парик. Получилось комично и театрально. Ярче ничего и не придумаешь!

«Вот уродство. Нет, никуда не годится. Надо быстренько побросать вещи и бегом в аэропорт. Так нет же билетов. Пока закажу, пока привезут. Пройдет время, а мне нельзя ждать! В любой момент арестуют!»

И тут его осенило! Скоро у Алимджана, мецената, благодетеля и просто Великого Человека, праздник. Он устраивает вечеринку в честь какого-то юбилея у себя на вилле в Монте-Карло. Кира заявлен как гвоздь программы. Вроде бы даже Элтон Джон приглашен.

«Надо срочно звонить!» — подумал Кира и, не попадая пальцем в клавиши, принялся набирать заветный номер.

Беглец

Оперативники подняли Агушина с кровати.

— Геннадий Дмитриевич, нет Фарфорова! Исчез.

Агушин бессильно выругался. В кои-то веки он решил поспать чуть подольше. Обычно вставал в пять тридцать утра, а сегодня нежился аж до без пятнадцати семь. Он считал, что убийство почти раскрыто, и осталось совсем немного — получить санкцию генерального прокурора и подготовить бумаги для суда. Он, естественно, представлял себе, какие могут возникнуть трудности при рассмотрении ходатайства об аресте в суде. Однако арестовать человека даже с учетом новой процедуры — через суд — все равно было несложным делом. Требовалось чуть больше нарисовать бумаг, а еще лучше подкрепить их оперативной информацией. Подкинуть пару справок от «смежников» о том, что клиент уже запаковал чемоданчики и готов к отлету. Даже справки из МИДа или МВД о наличии заграничного паспорта было достаточно, чтобы обоснованно подозревать человека в подготовке побега за границу.

Следователи сами над этим смеялись, ибо доходило до полного абсурда. Если человек часто ездил за границу, о чем красноречиво говорили яркие пограничные штампы в конце паспорта, то его автоматически признавали потенциальным беглецом, да еще и с большим опытом. Если же человек имел абсолютно пустой паспорт, полученный просто «на всякий случай», хотя он им даже ни разу не воспользовался, то, с точки зрения следствия и спецслужб, он был еще опаснее. Рассматривался такой коварный тип как лицо, сделавшее отчаянные шаги, направленные исключительно против правосудия и следствия, и получившее этот загранпаспорт специально ради побега.

На первый взгляд выходило, что свобода внутри страны требует пожертвовать свободой внешней. Но даже предложения сдать заграничный паспорт не впечатляли мудрых судей и расценивались как циничные попытки избежать законного преследования.

В ситуации с Фарфоровым все было несколько сложнее: суд мог вполне попасть под его артистическое обаяние и отказать в аресте истинно народного артиста. Агушин думал над этим и готовился представить самые весомые доказательства того, что именно Кирилл Фарфоров является главным подозреваемым в деле Шлица.

— Куда он исчез? Вы что несете?

— Рано утром проверили квартиру. Его там нет. Даже не ночевал.

Агушин непонимающе поднял брови:

— А почему вчера вечером докладывали, что он дома, песни поет? Кто лажанулся?

— Геннадий Дмитриевич, то-то и оно, что пел. Всю ночь песни неслись. Он, оказывается, поставил фонограмму без музыки. Как это называется? Акупилла, кажется?

— А капелла, болваны! Дальше! Я хочу знать, кто лажанулся?! Конкретно!

— Да как скажешь, кто?! Там всю ночь толпа фанатов дежурила под окнами. Палатки поставили, костер жгли, да еще и орали: «Кира-Кира!» Мы и не могли сунуться к нему. Были уверены, что это он для них поет. Саныч сообразил, когда часа в три третий раз он запел ту же песню. Как это? «Я и не знал»… и чего-то там еще про любовь. Мы и поняли, что «кукла»!

— Раньше соображать надо было! Где теперь его искать?

На самом деле чего-то подобного Агушин от Фарфорова и ожидал — Кирилл отличался широчайшими вокальными и интеллектуальными способностями. Не все знали, что этот яркий Орфей отечественной эстрады школу закончил с золотой медалью, а консерваторию с красным дипломом. Многие «звезды» вообще не утруждали себя учебой, рассчитывая продержаться на одном-двух хитах всю сценическую жизнь. И выходило ведь, благодаря абсолютной всеядности и невзыскательности потребителя. Но Фарфоров был иным; он знал, что такое настоящее шоу, и мог бы сделать его даже из собственного суда. Агушин так и видел, как судьи, а это по большей части женщины, будут слушать сладкоголосого соловья и таять от жгучих взглядов огромных цыганских глаз.

Агушин мог прижать изворотливого и талантливого певца только самым главным аргументом — прямыми показаниями. Он видел в своем воображении и эту сцену. Ровно в тот момент, когда они готовы будут оправдать его по всем статьям и отпустить к фанатам, встанет старший следователь по особо важным делам генерал-майор юстиции Агушин Г. Д. и пригвоздит убийцу:

— Прошу внимания, товарищи судьи! Фарфоров должен быть арестован, потому что его опознал как убийцу сам погибший Шлиц!

— Как? Как? Почему? Как это возможно? Не может быть! — закричат фарфоровские подпевалы и поклонники. Даже судьи, заколдованные им, возмутятся.

Тут-то Агушин и достанет и выложит показания двух свидетельниц последних слов продюсера Иосифа Шлица. И станут эти несвязные на первый взгляд «фа-фо-фу-уф» фамилией убийцы. А для наглядности предложит следователь набрать всем по чуть-чуть в рот воды. А потом произнести фамилию злоумышленника с полным ртом. Так же, как пытался Шлиц. А сам скажет: